Паника и крики ужаса услаждали слух. Все больше и больше народа скапливалось на площади. Но уже никто не пытался тушить пожар. Люди заворожено смотрели на огромный факел, объявший главную башню. И вот случилось то, чего все со страхом ожидали. Раздался страшный треск и огромный огненный купол, который некогда был красивейшей деревянной маковкой башни, провалился, выбрасывая в светлеющее небо снопы искр.

— Да примут тебя боги, брат, — усмехнулся Алодлор.

Он, как новый харц должен был отдать распоряжения. И первым был сухой кивок Нерсту. Пусть уберут трупы. Все следы должны быть тщательно уничтожены. А потом туда же исчезнут наемники, уж на Нерста можно было положиться. Никто не узнает о том, что на самом деле произошло. Виновных он найдет и накажет, и не важно в чем они будут виновны. Слово харца — закон.

Хвала богам, его новые владения почти не пострадали, план удался на славу. А башню Алодлор отстроит по своему вкусу.

— Сориан, — прошептала бесчувственная Миген.

Алодлор скривился. Как долго она будет помнить брата? Надо запастись терпением и он завоюет любовь северной красавицы.

— Тише, тише, — прошептал новый харц на ушко женщине, нежно целуя её висок, — все будет хорошо…

Темноту леса искорками росы тронула вестница рассвета, — тишина, — лишь для того, чтобы увязнуть в нежной мягкости тумана. Вскоре запели, защебетали в ветвях могучих деревьев маленькие серые пташки. Они призывали первые лучи солнца озарить эту землю, разогнать размытые тени, притаившиеся в кустах. Лес оживал, готовясь к новому дню, полному беззаботной радости, которая присуща всем его обитателям.

Маленький комочек на камне беспокойно ворочался. Он хотел есть. И ему было холодно. Но пока еще терпел, выражая недовольство лишь сопением и тихим попискиванием. Любопытная белка спрыгнула с дерева и быстро подбежала к камню, вытягивая вертлявую головку. Но на камень вскочить не решилась. В следующее мгновение она чиркнула остроконечными ушками в сторону леса и метнулась обратно, в спасительную крону родного дерева.

Тихий шорох, едва отличимый от легкого ветерка, проснувшегося за миг до восхода, выдал чье-то приближение. Озаренный первыми лучами солнца, на поляну ступил волк. Но за волка его можно было принять только на первый взгляд. Слишком высокий, с излишне длинными конечностями и непропорциональным телом, он скорее напоминал рисунок, чем живого волка. Изображение, сотворенное человеком, который впервые увидел хищника и очень сильно испугался. В существе все было преувеличено. Узкие щели странных, ярко-синих глаз сверкали красным зрачком. Седая полоса украшала длинную, мощную челюсть. Зверь подергивал носом и приподнимал верхнюю губу в немом рычании, не скрывая чудовищно-длинных и острых желтых зубов. Серая шерсть вздыблена клочьями, в которых серебрились нити первых лучиков рассвета.

Зверь немного постоял на границе поляны, будто сомневаясь, что делать дальше. Из приоткрытой пасти на мокрую траву мерно падали капли тягучей слюны. Потом мягко шагнул к камню, осторожно пригнув голову к земле. Дитя, словно почуяв рядом живое существо, решило высказать миру все, что накопилось за часы неподвижного пребывания в мокрых пеленках на холодном камне. Громкий рев прокатился по лесу, вспугивая стайки птиц. Волк недовольно прижал уши и глухо зарычал, поскольку терпеть не мог резких звуков.

— Что, решил человечинки отведать? — ехидно осведомился высокий молодой человек в простых холщовых брюках.

Он стоял, прислонившись к мощному дубу шагах в десяти позади волка, скрестив руки на мощном обнаженном торсе и постукивая по мокрой земле босой пяткой. Веселые искорки в зеленых глазах раздражали волка. Он фыркнул и потряс головой.

— Ну да, — подчеркнуто серьезно кивнул молодой человек, — от ребенка явно хотели избавиться, но это не повод нарушать традиции. Мы не вправе противиться воле богов. Потомок ли подкидыш рода шакти или это просто человеческий ребенок, он находится на алтаре, а значит, он под покровительством богов.

Зверь сел и озадаченно почесал задней лапой за ухом.

— В смысле? — удивился человек. — Ты уверен?

Волк обиженно отвернул морду. Ребенок, услышав человеческую речь, чуть притих, но лишь для того, чтобы собрать силы и ярче выразить взрослым свое недовольство.

Мужчина растерянно моргнул:

— Ух, голосина! Все правильно — женщина молчать не станет, не в её природе… Впервые нам подкидывают девочку. Странно… когда избавляются от лишнего наследника, понятно. Но девчонка-то кому помешала?

Зверь обрадовано вскочил на лапы и завилял хвостом.

— Нет, это не значит, что её можно съесть, — осадил его человек. Волк понурился и фыркнул. — Еще хвала Доросу, что в наши владения не смеют совать нос хищники, а то бы дитя давно растерзали волки.

Зверь мечтательно закатил глаза и облизнулся.

— Вообще странно, Врадес, — язвительно проронил человек, — ты известный любитель женщин! Я не знал, что у тебя к ним еще и гастрономический интерес. И вообще, хватит шкуру по кустам драть, возвращайся!

Волк, постоянно бурча, припал к земле, пошевелил задницей, приноравливаясь, и перепрыгнул через камень. В воздухе он умудрился перекувырнуться, как заправский циркач, и по ту сторону камня приземлился на две ноги уже не волк, а молодой мужчина. Он был так же высок, но еще более мускулист. Пепельные волосы собраны в хвост на затылке, оставляя свободной лишь седую прядь длинной челки. Ярко-синие глаза прожигали собеседника укором. На мужчине не было ничего.

— Да ладно тебе, — хмыкнул зеленоглазый. — Можно подумать, я тебя лишил единственной радости в жизни… или у тебя желудок разросся так, что заслонил собою совесть?

Он нагнулся, чтобы поднять с земли кусок холста, который бросил в руки собрата. Врадес недовольно сопя, натянул широкие брюки на длинные мускулистые ноги.

— Ну зачем тебе девка? — буркнул он. — Как будто в деревне их недостаток. Или решил свою вырастить?

— Брат, — печально покачал головой мужчина, как будто сокрушаясь, что ему приходится объяснять вещи, известные любому. — Закон придумали давно, до меня и до тебя, и не в наших правилах нарушать традиции предков…

— Да знаю, знаю, — недовольно поморщился Врадес. — Но Солдес, что мы с ней будем делать? Что может девчонка? И вообще, вдруг женщины не способны?..

— Кто знает, брат, — задумчиво покачал головой Солдес. — А вообще — это отличный способ узнать ответ на твой вопрос.

— Только уж очень хлопотный, — снова скривился синеглазый атлет под новую трель мокрого сверточка на камне.

Изящные пальцы мастерицы-Колины выпускают тонкие нити судеб, которые ложатся на землю затейливым рисунком и тут же попадают под бдительное око Водда. Холодный расчет Мороса режет сверкающую пряжу на куски. В действиях богов нет жестокости. Ведь даже безжалостная смерть соткана из паутины высшей любви. Слабые, ограниченные умы людей не в силах постичь замысел небес.

Древнюю, как мир, легенду легкой дымкой почтения окутывает людская молва. Серебристый туман суеверий сковывает сердца людей страхом. Что есть правда, а что вымысел? Только боги знают. Только боги видят. Только боги творят…

Сила богов скрыта непостижимыми тайнами в роду шакти. Именно этот род дарил миру великую Шактир — Солнечную волчицу. Повелительницу, устами которой говорили боги, руками которой боги творили свою волю, сердце которой принадлежало лишь небесам. Род продолжался. Мальчики становились великими воинами стаи и служили великой Шактир. А девочки продолжали старинный род, наполняя сосуд тела смирением воле небес. Из поколения в поколение появлялась новая Шактир. Маленькая девочка принимала из рук матери Сердце клана, дарующее силу богов.

Однако в мире стали появляться люди, наделенные собственной силою. В народе их прозвали локки. Локки бережно хранили магию, столетиями накапливая колдовскую силу. Стараясь приблизиться к великой истине бытия, локки мечтали обрести силу, равную божественной.