- Если уж ты выбрала роль подстилки, то лучше будь подстилкой Старшего лорда, чем вонючего тигра! - выдала в итоге моя мать.
Мдя… разве я ожидала чего-то иного? Пора было бы уже понять, что Равеисса не склонна заботится о моих интересах.
- Ты возьмешь в мужья Арвея, - продолжила мать.
- С чего бы это? - мне почему-то даже интересно стало. - Арвей не относится к дворянским родам.
- Арвей сила клана! - парировала мать. - И любовь к тебе заставит его… хм… соблюдать интересы клана.
- Ой, мать, стареешь,- да, я ударила по больному.
- Вот именно, - мать отсалютовала мне уже полупустой бутылкой, - вот именно… А моя дочь, не желает этого понимать! Расси, - она внезапно подалась вперед,- мы теряем наш клан, Расси! Старшие лорды желают власти, и они добьются ее, если ничего не предпринять!
Некоторое время я молча смотрела на мать, на эту несгибаемую стерву, которая столько лет держала за горло не только клан Серых Рысей, но и все подвластные нам кланы… И вот сейчас она готова стелиться под Старших лордов, лишь бы сохранить власть… Мда…
- Сделаем так, - я невольно начала теребить край полотенца. - Арвей сдохнет, в ближайшие дни и по чистой случайности и…
- Стоп, - Равеисса погрозила пальцем, - ты не понимаешь - Арвей сдерживает их… и в частности лорда Шассара. Арвей нужен нам.
- Тебе,- поправила я.
- Нам,- мать с насмешкой взглянула на меня. - Этот клан твой дом, Расси, и от этого тебе не уйти.
- Мой дом… - отбросив мокрые волосы назад, я искренне произнесла, - Мой дом это Шаранар, королевский дворец Гарендара. Мое будущее там, мама, и рано или поздно, я вернусь домой!
Мне откровенно не понравилось то выражение, которое на мгновение промелькнуло на лице матери. Не понравилось - мягко сказано!
- Жаль тебя разочаровывать,- на мать хитро усмехнулась,- но твой Тигрик уже взял в дом вторую жену, - сердце замерло, а Равеисса продолжила. - И если ты не заметила - это не ты!
В груди что-то оборвалось! Она не лгала, я видела это в прищуре зеленых глаз, в грусти, что промелькнула в уголке губ… она не лгала! Лучше бы солгала… И что-то обрывается в душе…
- Он не мог,- я вскочила, к чертям забыв о необходимости скрывать эмоции, - он не мог! Не мог!
'А что я знаю? А что знает он? Я знаю, что рискнула всем ради Аллоры, и в ночь перед собственной свадьбой помчалась помочь той, кто не была мне чужой… А что знает он? - и я перестала дышать, осознавая, что он знает иное… он знает, что я сбежала в ночь перед свадьбой! Сбежала сама! Сама… Отказавшись спать с ним, в ту памятную ночь…'
Перед глазами промелькнул тот вечер… наш последний вечер и погрустневший взгляд зеленых глаз, после которого полное грусти:
- Рыся… ты действительно этого хочешь?
И мой фальшивый смех, и уверенное:
- Тигрик, традиция есть традиция, сегодня спишь сам…
Его взгляд тогда… мне так не понравился его взгляд, но я собиралась вернуться на рассвете, ворваться в спальню, которая была нашей пять лет и зацеловать всего его, каждый кусочек обожаемого мужчины…
Воспоминания схлынули, едва в голове возник страшный вопрос - А что сообщила ему Аллора?! Сказала ли она ему правду? Сомневаюсь, ведь это не в ее интересах… Чего же я тогда ждала все эти долгие дни?.. Чего я ждала… А ведь ждала… ждала… Больно… И мир разбивается на блестящие осколки, что впиваются в сердце разрывая его…
Где-то неподалеку, я бы даже сказала что совсем близко, раздался надрывный вой… осознание, что это вою я, пришло не сразу… А потом мир закружился вокруг меня, неся нервное удушье, неся боль и отчаяние, ведь тот единственный, кому я верила, он… нет, не предал, он просто решил жить без меня… Без меня…
И я падаю, задыхаясь, потому что я не хочу жить без него…
Лучше бы я умерла… Задохнулась от своей нервной болезни, и перестала дышать, а так… Напротив меня в зеркальном отражении стояла бездушная кукла с потухшими янтарными глазами…
- Расси,- мама не отходила от меня несколько дней, даже спала рядом, держа за безвольную ладонь,- мне кажется не стоит и…
Лучше бы я умерла! Смешно сказать, меня спас тот самый исполняющий веления, ворвавшийся в мои покои и отпоивший вином. Я не хотела пить, вырывалась, но… мальчишка, чья жизнь прошла среди серых скал и решеток, оказался умнее лекаря… Моим любовникам он так и не стал - кажется, я ненавижу мужчин… всех! Потому что любить оказалось слишком больно. А на Тигрика я не злилась, пусть будет счастлив… даже если и не со мной. Пусть будет счастлив, он этого достоин, мой Тигрик… уже не мой.
- Не плачь, - мама подошла, обняла за плечи,- не нужно, Расси…
За окном хлещет ливень, в моей душе что-то тоже льется, то капая горькими слезами, то прорываясь водопадами отчаяния… Никогда не думала, что этот мужчина так много значит для меня… а оказалось, что без него, весь мир разрушается, превращаясь в бессмысленность. И как будто все покрыла тьма… тьма уничтожающая, разрывающая, неистовая… безразличная…
- Расси,- в эти дни мама часто плакала вместе со мной, не понимая даже, насколько лицемерными мне казались ее слезы…
Невольно смотрю на отражение матери - такое ощущение, что она за эти дни постарела… И страшно подумать, что я стану такой же как она - обозленной на весь мир стервой, властной и жестокой, не гнушающейся поставить счастье своих детей на алтарь клана…
Во дворе, сквозь шум хлестающего по окну дождя, послышался шум подъехавшей делегации - Ирбисы прибыли.
- Я воздух,- проговариваю четко и уверенно, глядя в свои наполненные болью глаза, - я ветер… я легкий игривый ветерок…
И я улыбаюсь своему отражению, мысленно повторяя 'Все хорошо, и будет еще лучше'… Повторяю эту фразу с тех пор, как выяснилось, что у Арвея свои методы успокоения истеричных особ… Он не учел, что моя мать в ярости весьма опасна… Она оказалась опаснее сорока невменяемых юношей.
Нужно жить дальше, и я это понимаю. Нужно искать новый смысл, ставить новые цели и добиваться их… нужно думать о клане.
- Говорить буду я, - выходя из покоев, сообщаю идущей рядом матери.
- Будь осторожна, лорд Алар весьма проницателен.
Я усмехнулась, что-что, а вот думать ему сегодня не придется! Точнее думать о том, что мне не выгодно… А суть вся в чем - я хочу права проезжать по их территориям, что позволит пройти напрямую к восточным границам Варатона, потому как… хотелось кусочек их золотого храма. Ну и если получится, а я даже не сомневалась в этом, использовать ирбисов как разменную монету, то есть уговорить их поучаствовать в данном грабительском набеге.
Иногда, когда очень тяжело, жизнь можно представить в виде танца. И я, танцуя древний Вессед - танец гостеприимства, спускаюсь по изгибистой лестнице к гостям, склоняясь с улыбкой, приветствую, используя намеки на движения танца Невесты, коим приветствовала нареченного при знакомстве девушка, и лишь затем поднимаю глаза на представителей клана Ирбисов. Светлые волосы с каштановыми прядями, ярко-зеленые, как и у большинства горных, глаза, горделивые осанки и телосложение, так напомнившее мне наших собственных Старших лордов.
Они уже успели войти сквозь полукругом расположенные двери, и сейчас стояли на возвышении, не решаясь без хозяев, то есть нас с матушкой, пройти вперед, спуститься по трем ступенькам и ступить на алый бархатный ковер, устилающий пол от входа, до уже накрытого у камина стола.
Это был Бордовый Зал, вход в него шел со двора замка, двери, высеченные из горного хрусталя, установила еще моя прабабка, которая ненавидела сумрак серых стен, в результате в замке появились широкие, искрящиеся в свете солнечных лучей окна и двери. А вот Бордовый зал, такая же янтарноглазая Рысь как и я, оформила с единственной целью - для политических переговоров. Здесь все поражало роскошью и вместе с тем уютом, мягкие диваны в полумраке у северной стены намекали на… Женщина сильна не тем, что может дать, а тем, что способна пообещать, бабуля знала это как никто другой. Именно ее правление позволило расширить границы клана и подчинить другие кланы Рысей, с тех пор полностью лишившиеся суверенитета. И при этом моя прабабка всю свою жизнь любила одного единственного мужчину… правда наследницу родила от законного супруга, а вот семерых сыновей от любимого Старшего лорда. Они даже умерли в один день - она на рассвете, после страстной ночи с ним, он на закате, не сумев прожить и дня без своей любимой Рыси… Бабуле было семьдесят шесть, лорду Харсу семьдесят девять, об их любви до сих пор слагают песни.
