Был уверен, что она бухает, но судя по достаточно свежему цвету лица с этим делом завязала, но из бедности вылезти не смогла.

- Стеша…  - Женщина не смела, притрагиваться к ней, хотя я видел подступившие слезы и одной и другой, но расстояние между ними меньше не становилось.

- Мама. – Шепотом ответила моя малышка, и хлынувший поток слез из зеленых глаз смел все страхи, и девочка торопливо и жадно обняла женщину за плечи, одними губами повторяя свое тихое «Мама, мамочка».

Это была странная сцена. Не звучало слов, никто не оправдывался. Они просто опустились на колени в пороге и, обнимая друг друга тихо и горько рыдали. Я словно был лишний, будто подглядывал за тем, что видеть был не должен, но оторваться не было сил, и я намертво прикипел к ним взглядом.

- Стефания. Доченька. – Оторвав ее от своего плеча, женщина со слабой улыбкой погладила ее лицо тонкими пальцами, и вновь всхлипнула, стараясь сдержать подрагивающие губы. – Прости меня. Прости. Я все испортила. Всю жизнь себе и тебе сломала.

- Мама… - Шептала моя мышка, утирая слезы. – Я же сбежала.

- Я знаю. Я же себя в могилу загоняла. Прости меня, прости маленькая. Я так рада, что ты вернулась. – Она прижимала ее голову к своей груди, обхватив хрупкие плечики тонкими руками.

Я стоял, слившись со стеной  молчал. Сейчас нарушить этот хрупкий мир было бы скотством, и я просто ждал.

- Я не вернулась мама. – Неожиданно сказала Стеша, поднимая глаза. – Я наоборот, попрощаться.

И вновь тишина, такая глубокая и вязкая, что захотелось на воздух.

- Хорошо. Посидишь со мной? – Спросила мать Стеши и после кивка, отступила приглашая ее внутрь.

- Мам, это мой муж - Максим. – Не спеша заходить, сказала Стеша, отцепляя меня от стены, к которой я можно сказать уже привык, выставляя под внимательный взгляд тещи.

Через несколько минут мы уже сидели на косой, крохотной кухоньке и ждали чай в стареньких сколотых кружках.

- Вы простите меня, сахар закончился. – Стыдливо призналась она, и я едва не фыркнул. Нет тут сахара уже тысячу лет, и покупка оного даже не планировалась. - Совсем нечего на стол поставить.

- Стеш, где тут магазин? – Спросил я, и после удивленного взгляда жены пояснил. – Это мы, в конце концов, гости, еще и незваные. Я пойму куплю чего-нибудь, а вы поболтайте.

Не дожидаясь ответа, поднялся, чмокнул жену в макушку и вышел.

Им нужно время. 

Это было до дрожи странно. Словно я вернулась в прошлое, с которым уже успела проститься, заколачивая его как можно крепче в самых темных уголках своей памяти. Но все было так, как было и сейчас мама, аккуратно и опасливо сжимала мои пальцы, рассматривая лицо с какой-то робкой, но искренней улыбкой.

- Ты стала такой красивой. – Тихо говорила она, будто нас могли услышать, но было ясно – у нее просто сел голос от волнения. – Такой взрослой. Прости меня, доченька. Я столько натворила.

Ответить я не могла, пытаясь сглотнуть ком вставший в горле.

- А у тебя красивый муж. – С теплотой сказала она. – Заботливый? – Я кивнула. – Хорошо. Хорошо наверно, что постарше. За такими как за каменной стеной. Стеш, а у вас по любви все? – Неожиданно всполошилась она.

Я не смогла сдержать улыбки и сквозь стоявшие в глазах слезы ответила:

- Ну конечно по любви! Он замечательный.

- Это хорошо. Куда уезжаете?  - Я слышала, как дрожал ее голос, и как тяжело было спросить это вслух, но она смогла.

- Скорее всего в Италию. Во Флоренцию. Но Максим сказал, что сначала в путешествие съездим, мир посмотрим, а потом осядем, когда устанем. Вот. Как твои дела, мама?

Произносить это словно спустя столько лет было тяжело. Я будто ворочала груз, который едва ли мне по плечу.

- Как видишь.

- Как Олег?

- Умер, Стеш. Два года назад. И Коля почти сразу. Скололся. Только я их не хоронила даже, еще за полгода до этого вытолкала всех прочь. Сами по себе жили, иногда только попрошайничать приходили и только. А потом вот. Одна я, Стешенька. Хотелось верить, что ты приедешь когда-нибудь, я ждала.

Она не ругала, не обвиняла, просто робко улыбалась, не прекращая меня разглядывать.

- Не знала, как тебя найти, но ждала, доченька. Я рада, что у тебя все хорошо.  Ты поешь еще?

- Вот, только недавно начала. – Замялась я, понимая, что голос «вернулся» только после появления Максима в моей жизни.

- Споешь? Что-нибудь душевное.

- «Хорошо, что ты пришел»? – Мама улыбнулась чуть шире, будто я уловила ее мысли и поймала мои пальцы, легонько их сжав, а я прикрыла глаза и запела:

- Встанет солнце, день начне-е-ется. Садик мой опять расцвел. Все вернется, все вернется. Хорошо, что ты пришел…

На последнем припеве грудь сжало спазмом от осознания того, как крепко я влюбилась в Максима. Это  мужчина изменил всю мою жизнь, словно сказочный принц. И пусть мой принц любит материться и время от времени курит, но теплые руки, прижимающие к себе, лучшее место и время которое у меня было. Он только вышел, а я уже безумно соскучилась, и иррационально готова зарыдать от досады, если сейчас открою глаза, а его все еще нет.

Но, слава богу, стоило мне поднять веки, как я встретилась с тягучим карим взглядом моего желанного мужчины, обещающего мне, наконец, воплотить брачную ночь, которая все откладывалась и откладывалась.  Максим стоял в коридоре и смотрел на меня так тяжело, так полно, что в груди заметалось сердце, угрожая выбить последние крохи сознания. Он смотрел на мои губы, поедая их взглядом, сминая меня под весом своей ауры, словно доказывая, что я его, и мне не стоит бояться ничего, пока Макс рядом.

Стоило закончить петь, как улыбка сама собой появилась на лице и, обезоруживая мужа, выстрелила прямо в его голову, от чего он будто бы пошатнулся.

- Я тут к чаю купил. – Тихонько сказал он и мама, вздрогнула, не увидев его в пороге.

- Проходите, проходите! Не стойте в пороге! – Она поднялась на ноги, и мимолетно клюнула меня губами в макушку, ровно как в детстве, и посмешила ставить чайник на газовую плиту.

Я скучала по ней. Сейчас она как никогда была похожа на ту мою маму, ту родную, что укладывала в постель, целовала перед сном, кормила сытным завтраком. Только ржавый налет вины душил ее, не позволяя коснутся меня, приобнять, вынуждая душить желание. Не сказала бы, что я тоже была к этому готова, все же нам нужно время…

Мы домой мы поехали, только когда солнце уже окрасило горизонт ярко алыми красками, завершая свой круг. В пороге мама долго не могла найти слов и просто робко улыбалась, смотря на меня большими зелеными глазами.

- Лети, моя птичка. – Наконец, выдохнула она мне в ухо, крепко обняв за плечи. – Лети, девочка и ничего не бойся.

Быстрый взгляд на Максима и легкий поцелуй в висок.

Я смотрела на окно, в котором стояла женщина и до последнего махала рукой, даже когда села в автомобиль. Стоило родному дому скрыться с глаз, я поймала ладонь мужа и сжала пальцы.

- Поехали домой.

- Как ты? – Спросил он, стараясь не отвлекаться от дороги.

- Немного вымотана и очень хочу домой. Макс?

- Мм?

- Я люблю тебя. Спасибо за все, что ты для меня сделал.

Муж неожиданно остановил машину, припарковавшись на обочине, и развернулся ко мне.

- Если это просто из чувства благодарности, то не нужно.

- Нет, не из-за этого. – Не переставая улыбаться, ответила я под недоверчивым взглядом мужа. – Я правда тебя люблю.

- Ты мне голову кружишь, девочка. – Хрипло прошептал он.

- Поехали домой. Хочу принять ванну и завалится с тобой в постель.

- Да… - Шептал он. – В постель.

Завел машину и резко дал по газам.

Я мчал домой на всех скоростях, возможно даже пару раз нарушив ПДД. Но мне было похрен. У меня рядом сидела Стеша, маленькая, расслабленная и такая доверчивая. Она улыбалась, не убирая ладонь с моей руки, думая о чем-то своем, витая где-то в облаках своих зефирных мыслей, даже не представляя, как у меня рвет башню. От этого ее «люблю» все мои рецепторы обострились, и я улавливал легкий, едва ощутимый флер сладости от ее кожи, изо всех сил старался сдерживать звериный рык, рвущейся из глубины горла.