– Тебе не кажется, дядя, что они чересчур уж близко сошлись? – Прекрасная рыжеволосая девушка с некоторой тревогой покосилась на сурового бородача в прожженном хитоне.

– А чего ты хотела? – буркнул мужчина, одним движением ладони убирая разворачивающуюся картину. – Ты ведь едва ли не сама их столкнула! Да и к тому же зачем-то поставила ему блок на память. Чего же ты хочешь? В своем теле он видел тебя только один раз, а ваше общение в мире грез вспомнить не может. С чего бы ему хранить тебе верность?

– Да тьма с ней, с этой верностью! Пускай спит с кем хочет! Но ты посмотри на окрас верхних слоев души! Он же начинает влюбляться! Ты представляешь, влюбляться в нежить! А мир грез ему помнить никак нельзя. Он для этого слишком человек. Сойдет с ума.

– Ну пока он еще не влюбился… Да и она тоже! – Бородач внимательно вгляделся в развернувшееся перед ним радужное марево. – Так: привязанность, уважение, сексуальный интерес, взаимная симпатия. Любви пока нет.

– А это что? – Огненная искра сорвалась с указательного пальца девушки и замаячила у едва заметной розовой окантовки краев.

– Ну это же только вариант.

– Да, но если так будет продолжаться, у него вполне реальные шансы!

– Так вот в чем причина! Ты смотрела судьбу?

– Да! – В голосе девушки звучал вызов.

Бородач неодобрительно качнул головой:

– Ты совсем с ума сошла с этим Избранником. Сколько можно рисковать?! То воплощение, теперь связалась с Норнами! Какую плату они затребовали?

– Неважно! – Девушка помолчала и потом, словно нехотя, все же ответила: – Возвращение в Эльтиан. В качестве Активной. Нужно очищать Фенриан от той погани, что там завелась.

– Ты и впрямь сошла с ума?!!! – Рык бородатого сотряс окрестности. – Тебе не справиться с этим… Светоносным. – Последнее слово он словно выплюнул.

– Они показали варианты. Шанс есть. Если мы, – тут она кивнула за затянутое белесой дымкой окно, – будем вместе.

– А если нет? Если он не захочет? Ты же видела сама, что ему и так неплохо! Дура! – не выдержал бородач.

– Поэтому я и попросила твоего совета, – не обращая внимания на оскорбление, ответила девушка. – А если не получится… Какая разница! Двести семьдесят три года, дядя, мне осталось двести семьдесят три года, и это мой последний шанс.

– Ты права. Но все же, разве нельзя было обойтись без этих крайностей? Можно ведь решить вопрос по-простому… – Ребро ладони бородача скользнуло по горлу в общеизвестном жесте.

– Нет. Так нельзя. – Голос девушки был категоричен. – Уж лучше хаос, чем подобная подлость. За любовь карать нельзя, ведь мы же не люди! Да и потом, какой смысл… Ведь, даже если все сложится по-нашему, на обряде он об этом узнает и не простит.

– Почему ты так уверена? Влюбленный мужчина может простить многое… Особенно ради такой девушки! – Гефест качнул кудлатой головой и, хитро прищурившись, посмотрел на раскрасневшуюся Гелиону.

– Не простит. Я бы не простила. А в таких делах, сам понимаешь, наши воззрения совпадают всегда.

– И что же делать? Раз простой путь не подходит?

– Не знаю я! Вот и позвала тебя, думала, может, ты чего посоветуешь?!

Воцарилось неловкое молчание. Гефест озадаченно теребил густую бороду, сурово хмуря брови. В голову ничего не приходило. Гелиона, первое время не сводящая полного надежды взгляда с его лица, постепенно все больше и больше грустнела.

– Да что вы дурью маетесь! – внезапно раздался тонкий голосок, и в воздухе вспыхнула яркая оранжевая искра. Вытянувшись в длину, она разрослась, обернувшись совсем молоденькой девчушкой лет тринадцати на вид. – Все ведь просто решается!

– Подслушивала?! – Бородач сурово сдвинул брови.

– На ваше счастье! – не осталась в долгу вновь прибывшая.

– Ну и что ты там напридумывала? Опять ерунду какую-нибудь?

– А вот и нет. Все просто…

По мере рассказа Младшей нахмуренное лицо Гефеста постепенно светлело, а Гелиона так и вовсе начала светиться радостью. Причем в самом прямом смысле. К счастью, среди присутствующих не было никого, кому могло бы как-то повредить небольшое повышение температуры (градусов 700–800 по Цельсию, не более), и она могла позволить себе немного ослабить барьер, отдавшись искренним эмоциям.

– Великолепная идея! – решительно высказалась она, когда Младшая закончила. – Мне это нравится! Никаких убийств и обид, все счастливы и довольны! Так и поступим!

– Идея, конечно, хороша… – отозвался на это эмоциональное высказывание Гефест. – Вот только как мы его искать будем? Да еще ведь надо будет как-то их свести вместе. А если его в том мире вообще нет? Об этом вы подумали?

– Ничего страшного, дядя, – весело махнула рукой Гелиона. – В крайнем случае, перебросим из другого мира. Не впервой. Помнишь, как с тем… ну как его там… который себя спасителем мира и великим волшебником вообразил, было?

– Сантехником? Но ведь канализацию в храме он все же устроил! А остальное… Ну кто ж ему виноват, что он этих романчиков начитался? Головой думать было надо, а не штампами заезженными. Помнишь, какие глаза были у Темного Наместника, когда он вперся к нему в кабинет и начал размахивать какой-то ржавой железякой, утверждая, что он великий борец с тьмой, вооруженный магическим мечом, и пришел избавить мир от исчадия мрака. Причем тот факт, что в том мире от магического фона остались лишь жалкие огрызки, а весь манапоток разобран великими сущностями, он игнорировал напрочь.

– Ага. Зато сейчас дворец Темного имеет лучшую канализационную и водопроводную систему во всем Тьемерре. А светлые уже задолбали своими мольбами о ниспослании им аналогичного борца со светом.

Присутствующие разом улыбнулись.

– Ну ладно, – оборвал приятные воспоминания Гефест. – Займемся поисками. Чего тянуть. Ты, Геля, посмотри подходящую душу в Эльтиане, а я просею парочку соседних миров.

– А я? – раздался обиженный голосок Младшей.

– А ты смотри и учись, как осуществляется поиск, – отрезал Гефест.

Воцарилось недолгое молчание, прерванное изумленным вскриком Гелионы:

– Нашла!

Голос ее был полон искреннего удивления.

– Отлично! – обрадовался Гефест. – Где он?

– Как ни странно, в том же городе. Смотри! – Она повела рукой, открывая окно всевидения.

– Судьба иногда любит странные шутки, – начал было бог кузнецов, но внезапно осекся. – НИЧЕГО СЕБЕ МУЖИК!!! – даже присвистнул Гефест, обозревая открывшуюся картину. – И вот это и есть…

Он не закончил, бесцеремонно отодвинутый в сторону Младшей, которой тоже хотелось посмотреть. И именно она заметила то, что ускользнуло от остальных.

– Всмотритесь! – в полном восторге воскликнула девочка. – Его душа… Да он же поэт!

Олег проснулся поздним утром от громкого стука в дверь. Во дворе усадьбы царило необычайное оживление, звуки которого доносились и до его комнаты. Вереены, как всегда по утрам, рядом не наблюдалась.

Стук повторился.

– Ваша милость, вставайте, – донесся из-за дверей громкий и слегка надтреснутый голос мажордома.

– Что случилось? – В голосе Олега звучало раздражение… и, видимо, не только оно, поскольку в словах слуги, когда он отвечал, слышался сильный испуг:

– В-вы п-просили разбудить вас… Оружейник привез доспехи…

– Ладно, сейчас!

Быстро умывшись, Олег оделся и вышел из покоев. Он и впрямь просил разбудить его, как только привезут доспехи.

Во дворе, на тренировочной площадке, его встретила Вереена. Рядом с ней лежали уже разобранные и подготовленные части доспехов и переминался с ноги на ногу невысокий, но чрезвычайно широкий и накачанный мужчина, по всей видимости, тот самый оружейник.

– Доброе утро, ваша милость. Я Прошка, крепостной оружейник их сиятельства княгини Катины Бельской. Вот, доспехи привез. Все, как приказано, по меркам сделал! – низко поклонился он слегка ошалевшему от такого приветствия Олегу.

Нет, он, конечно, понимал, что в этом средневековом мире его положение было весьма высоким и, соответственно, все находящиеся значительно ниже его по социальной лестнице были обязаны отдавать ему знаки уважения. Но вот принимать поклоны и слушать самоуничижительные речи от человека в два, а то и в три раза старше его самого, к тому же, по-видимому, хорошего мастера Олегу было весьма непривычно, да и неприятно. Чтобы скрыть неловкость, он начал торопливо облачаться в доспехи. Вереена и мастер помогали, затягивая ремни и поправляя плохо сидящие детали.