Допев последние строки припева, Олег медленным взглядом обвел всех присутствующих. Он нарывался и хорошо это сознавал, но иначе было нельзя. Слабые, миролюбивые песни тех немногих людей, что выступали перед ним, и откровенно человеконенавистнические, презрительные песни многих из выступавших представителей иных рас буквально требовали от него поддержать честь человечества.

Да, жизнь людей коротка и часто печальна. Да, мы часто не можем просчитать отдаленные последствия своих действий, ибо краткость жизни не дает нам возможности строить многовековые прогнозы. Но при всем при том мы – великая раса, и многие из миров подчинены именно нам! Вы можете относиться к нам как угодно – бояться и уважать, искать мира или войны, дружить и ненавидеть… Но презрения и жалости мы не потерпим, и усомнившиеся в этом испробуют остроту наших клинков на своей шкуре! Так было и так будет всегда!

Размышления Олега были прерваны редкими хлопками, буквально разорвавшими нависшую над поляной предгрозовую тишину. Представитель дроу, великий певец расы темных эльфов Ал’эолен’таерш, медленно встал во весь рост и отвесил в сторону человека низкий, уважительный поклон.

– Возможно, я и ошибался в отношении людей. – Мелодичный голос темного эльфа разнесся над концертным полем. – Ваша песня добавила мне пищи для размышления, и, возможно, я пересмотрю свои взгляды на вашу расу. Если вы считаете себя оскорбленным моим выступлением, то я готов встретиться с вами после окончания празднеств в любом удобном для вас месте. Однако мне очень любопытно. Если такова была песня человека, то какой будет песнь демона?

– Песнь демона? – Олег улыбнулся и перехватил гитару поудобнее. – Ну что ж, слушайте!

Он начал преобразование. Песню демона должен исполнять демон! Тихий, вкрадчивый и такой знакомый голос в глубине сознания:

– Ты прав, Исток… Абсолютно прав. Песню демона должен исполнять демон. То есть я. Вот только песню ты выбрал неподходящую. Есть и лучше. Позволь… Я не буду никого убивать.

Я медленно поднял голову и окинул окружающих меня пристальным взглядом. Сколько же здесь пищи… Но нет. В том и заключается одно из наших отличий от низших, что мы вполне способны сдерживать свои инстинкты. Сейчас не время для охоты, какой бы сладкой и заманчивой ни была добыча. Песня… Ну что ж, споем. Благо в доставшейся мне памяти есть вполне подходящая песня. И доводить преобразование до конца не стоит. Создания Порядка не раз сталкивались с нами как в бою, так и на переговорах. Их не испугать и не удивить моим обликом. Но что вы скажете по поводу смешения человеческого и демонического тел? Произвольного, хаотичного смешения?

Я распахиваю крылья, слишком большие для остающегося человеческим тела, и откидываю назад, за спину, скользящие, которые на этот раз не находятся в своем естественном хаотичном движении, а просто свисают вниз, будто простые человеческие волосы. Мои глаза слишком велики для черепа человека, и мне приходится все же немного изменить его форму, но я стараюсь сохранить максимально человеческие черты лица. Похоже, мне это удается.

По стоящим невдалеке от меня отродьям Порядка проходит тихий ропот, и они отодвигаются подальше. Глупцы! Если бы я хотел броситься, это бы вас не спасло! Но лорды Инферно чтят заключенные договоры и всегда соблюдают перемирие. Я просто спою. Надеюсь, вам понравится моя песня! В голове мелькает множество вариантов. Память Истока имеет немало песен, но ни одна из них меня не удовлетворяет. Не то настроение. Мне нельзя проявлять ни малейшей агрессивности, иначе я могу все же не выдержать и броситься в безумную, самоубийственную атаку на древних врагов. А… Вот нашел, кажется… Не совсем то, что хотелось бы, но более-менее подходит.

Изумленные и несколько испуганные взгляды собравшихся подсказывают, что я выбрал правильную тему и правильную тональность. Тихий, вкрадчивый полушепот, что, кажется, проникает прямо в голову, небольшая, почти совсем незаметная примесь инфразвука, и слушатели начинают испытывать безотчетный, необъяснимый страх, впрочем, становящийся вполне отчетливым, стоило им бросить взгляд на мое сейчас совершенно химероидное тело… Ну что, добавим?

Вы считаете, что самое страшное – это прорыв Инферно? Когда разверзаются огненные порталы и рати Детей Тьмы под кроваво-черными знаменами начинают свой победный марш по обреченному на гибель миру? Поверьте, это не так… Гибель в честном бою – это далеко не самая худшая участь. Есть кое-что и хуже… Гораздо хуже…

Когда кто-либо из разумных совершает злодеяние, что выходит за рамки возможного, когда плоть мироздания начинает терзаться болью от шагов того, кто нарушил все его законы, тогда вселенная открывает доступ к его душе нам… Медленно, постепенно… Но мы и не спешим… И первым признаком того, что мироздание отказалось защищать твою душу, страх. Дикий, сводящий с ума, постоянный и невозможный ужас. Вслушивайтесь же, вслушивайтесь, и вы узнаете, что испытывают те, кто обречен…

Сила Хаоса клокочет во мне, жаждая выплеснуться и уничтожить оплот своего древнейшего врага, но я надежно держу ее в узде. Никто не сможет сказать, что лорд Ариох – а я решил взять себе именно это имя, которое мой Исток использовал в качестве псевдонима, – нарушил свое слово. Я-Исток обещал не нападать, и я сдержу это обещание.

Я встречаюсь взглядом с Древнейшей. Она напряжена, на кончиках пальцев играет сгусток Порядка, готовый в любой момент ударить в меня. Маски отброшены, и сейчас передо мной – именно Древнейшая, которая не раз выходила победительницей из боев с нашими легионами. Наверно, будь дело где-нибудь в другом месте, и она уже атаковала бы, и я отнюдь не уверен, что смог бы сдержать ее удар. Точнее, наоборот. Вполне уверен, что не сдержал бы. Все-таки она стара. Очень, очень стара и опытна, а я слишком молод. Но, убей она меня здесь и сейчас, и сдерживаемая моей волей энергия немедленно выплеснется наружу, открывая прорыв Инферно в самом центре бастиона Порядка.

Глядя ей в глаза, я медленно качаю головой, не прерывая своей песни. Я не нападу. Можешь не опасаться удара в спину. Не волнуйся, враг мой. Я допою и уйду. Возможно, нам еще доведется встретиться на полях битв между Хаосом и Порядком, но в спину я не ударю. Слишком большое отвращение к предательству испытываю Я-Исток. И это навсегда. На всю отведенную нам вечность.

И поняв меня, Древнейшая впитывает сгусток своей силы, вновь натягивая привычную личину-маску, превращаясь в ту самую Альмиену, с которой так подружился Я-Исток. А песня продолжалась:

На последних нотах, впитывая сладкий ужас, волнами исходящий от зрителей, я немного не сдержался, и древний боевой клич Хаоса, тот, что некоторые смертные по ошибке называют «дьявольским хохотом», раскатился по поляне. И все. Песня закончилась. Я коротко отвешиваю поклон и отступаю в глубь сознания Истока, вновь сливаясь с ним, становясь не более чем зародышем в его душе. Он должен сам прийти к мысли о желательности слияния, и нельзя торопить его в этом решении, как бы того мне ни хотелось.