— Они вовсе не затаились, — зябко поджала плечи главный советник. — Просто уготованное нам настолько страшно, что они хотят решить дело одним ударом. А сейчас заканчивают свои приготовления, утаскивая нужных им людей.

— Я это понимаю, Велари, — кивнул человек в маске. — Плохо, что он не понимает. Если бы понимал, не тратил бы время на этот дохлый номер. Наше присутствие в Цитадели вовсе не обязательно! Он хочет восстановить крепость и для того тратит каждый день столько усилий? Но её невозможно восстановить до конца! Он только швыряет на ветер целые бездны силы, заставляя эту груду камней шевелиться!

— Не тебе обсуждать Его приказы, — напомнил Реваз, вставая напротив того, кто был для всех прочих Драконом Триградья. — Он знает что делает. А нам нужно только в точности исполнять.

— Глупый приказ, — вздохнул человек в маске. Девушка по имени Велари Ассимур приблизилась к нему и мягко положила руку на плечо. — И разве ты сам, Реваз командир Драконьих Призраков, не желал ринуться в гущу сражений?

— Мои желания потерпят. Тем более что сражений на мой век хватит, — невозмутимо скрестил руки на груди Реваз. — А вот тебе следует быть почтительней. Где бы ты был сейчас, если бы Он не вмешался? Ты до сих пор Его должник. И должен много. Очень много.

Пространство между седым воином в черных доспехах и человеком в черном балахоне ощутимо накалилось. Не стоило обманываться вежливой видимостью — они так и не сумели стать друзьями.

— Я не забыл, — не затягивая паузу, признал человек. — Помню прекрасно. И цену уплачу сполна. Без сомнений. Просто хотелось бы яснее представлять, что он там задумал.

— Без сомнений, — насмешливо кивнул Реваз. — А что до бесполезности… через несколько дней нас ждет Грейбрис. Те продажные сволочи наверняка уже догадываются о нашей следующей цели… как знать, не благодаря ли им, провалилась попытка отбить Хёргэ?

— Да Грейбрис, — эхом подтвердил «Дракон Триградья». — Следует вернуть себе свое.

Он взглянул на Велари. Та ободряюще улыбнулась, прикоснувшись к его руке. И даже сквозь перчатки они почувствовали тепло друг друга. Быть рядом все время. Это так много. И так ничтожно мало.

Реваз подошел к окну, выглянув в снежное полотно за стеклом. Хлопья, падающие с серого неба непрестанно, грозили в конечном итоге засыпать дворы Цитадели сугробами высотой в крепостную стену.

— Зимовка, что надо. Не зря же вороны собираются.

Он был прав. В вышине, над стенами и бастионами Дасунь-Крепости среди её полуразрушенных вершин с карканьем постоянно вились сотни любителей падали. Их вид очень действовал на нервы несущим караул наемникам. Заставлял судорожно поглядывать в небо и грозить кулаком, слыша в ответ похожие на издевательский смех крики птиц. Но, ни Ревазу, ни наемникам, ни колдовским соглядатаям, ни предателям-людям не дано было знать одного. Среди черной пернатой гущи кружил, зорко высматривая что-то неведомое прочим, необычный ворон с темно-алым опереньем. В черных глазах птицы светился нечеловеческий ум.

— Имя?

— Рикона Виссарди.

— Сан?

— Стратег-дознаватель.

В этот раз вопросов не последовало и едва слышимые щелчки пришедшего в движение механизма, предвестили открытие врат. Золотые створки, глядящие на представшую перед ними сотнями глаз медленно разошлись в стороны. Глаза из аметистов, топазов, рубинов, бирюзы и изумрудов также неторопливо притворились золотыми веками. Это означало — можно войти, не опасаясь быть выжженной, опустошенной до дна.

«Удобная защита, — уже не в первый раз подумала Рикона, делая первый робкий шаг вглубь необъятной по своей длине Церемониальной Залы. — Не требуется сотен бойцов. В людях вообще отпадает нужда. Экономия сил и времени».

За дверью её никто не встретил. Люди остались там, во внешнем Дворце. Внутренний Дворец для избранных среди избранных. А уж Церемониальная Зала и вовсе открывает свои врата для большинства только по выдающимся событиям. Тогда пространство между нефритовыми кариатидами заполняется ликующими массами, звучат фанфары, а над головами парит само Смарагдовое небо.

В прочее время Сердце Мира, как зовут этот зал непосвященные, пустует. Его ворота открываются только для посвященных, тех, кто несет на себе ответственность за процветание Великого Дела Харр. Разными тропами по разным причинам приходят сюда носители сакральной мощи Архитекторы, гордые Апостолы, хитроумные Стратеги.

Только им дозволено идти по пустому Церемониальному Залу, тянущемуся как ровное поле, под равнодушными взорами выточенных из нефрита божков. Этим существам поклонялись в диких землях, а тут они всего лишь поддерживают своды. И помпезные, и звероподобные, и обольстительные, и отвратительные — все уподобились рабам-носильщикам.

Это сравнение постоянно приходило на ум Риконе, когда её каблуки стучали по исписанному серебром и яшмой полу. Пол Церемониального Зала вмещал все конструкции мироустройства, которые только существовали на всем белом свете. Формулы, схемы, гексаграммы, модели понимания загадок мироустройства звонко отзывались под подошвами тех, кто присягнул на верность Делу Харр.

На пути к трону и его обитателю.

— Этого достаточно, — глас раздался, когда между троном и визитершей осталось расстояние в сорок шагов. Максимально-близкая дистанция, на которой Стратегу надлежало предстать перед троном. Для Апостола она составляла пятьдесят шагов, а для Архитектора тридцать. На двадцать допускались лишь Мастера — начальствующие цеховых гильдий острова. А на десять, к первой ступеньке трона…

— Я приветствую наимудрейшего, — золотые с высеребренными прядями волосы, уложенные в пышную прическу качнулись в приветственном поклоне. Правая рука легла на сердце. Туда где на строгом, застегнутом до ямки между ключицами, платье крепилось одно из немногочисленных украшений. Восьмиугольная пластинка белого золота — её цеховой знак.

Сорок шагов. Большое расстояние. Но Рикона видела обитателя престола во всех подробностях. Во всех мельчайших деталях. Сильные руки с узловатыми волосатыми пальцами, мягко охватывающие подлокотники в форме мировых сфер. Худой и совсем некрупный, как можно было бы подумать. Скорее изящный. Это, несмотря на немного оттягивающий одежду живот — от малоподвижной жизни. И бледный, почти белый как сама его украшенная золотыми птицами одежда. Овальное лицо с крепким почти прямым подбородком, сухие едва заметные губы вечно крепко стиснутые. Он очень редко улыбался, и лик также походил на драгоценную маску мумии. Нестриженные черные волосы вились по плечам и телу, спадая к ступенькам у трона. Полуприкрытые безжизненные глаза, которые никогда и ни на кого не смотрели с возбуждением или живостью. Он всегда пребывал среди пучины своих видений, выбирая из бездны лжи крупицы истины. Великий пророк острова Харр. Обитатель Сердца Мира.

— И тебе вечно здравствовать, госпожа Виссарди, — он едва шевелил губами, но мощный, как труба голос буквально топил в себе Зал, растекаясь по всем нишам и закуткам. — Ты пришла очень быстро и это весьма похвально. Но что ты принесла с собой?

— Добрые вести, мудрейший, — почти не напрягая связок, отозвалась Рикона. Он все равно услышит. — Проверка боевого состояния отрядов низших завершена успешно.