— Демигор на тебе северяне. Постарайся как следует. Их руда и золото не должны доходить до Гильдий. Земион?

— Заложники под нашим присмотром маршируют к Волчьей Пасти, — ехидно усмехнулся Дирижер Войны. — И мы сейчас отличная цель для нападения воеводы Молотеева, который я думаю уже получил от Яромира добро на то чтобы выручить ремесленника.

— Смотри, они должны дойти до Танцевальни во что бы то ни стало! Хотя бы половина! — предупредил я.

— Все дойдут, — прогудел Земион. — А вот у меня уже кулаки чешутся по хорошей драке! Быстрей бы клюнули!

… Закончив совещание я вынужден был встретить целую делегацию. Мрачный Биргер с последними полевыми сводками и светлоглазый молодой парень, более похожий на юного победителя колдунов чем на посланца Оплеталы.

— Что хорошего расскажешь, приятель? Как кстати тебя звать? — начал я с очевидно принесшего добрые вести парня. Тот браво выпрямился и звучно представился, заставив стоящую при входе охрану вздрогнуть:

— Лирад, Великий Дракон! Лирад Победитель шести Древних Чудовищ!

Милостивая Тьма! Герой? Всамделишный? Я присмотрелся к гостю получше.

— И ты работаешь на мэтра?

— Да, Великий Дракон, — охотно поделился со мной Лирад, не вия как в трех шагах позади нервничают два охранника-алебардщика: — Решил, что так я принесу больше пользы своей земле, чем если буду слоняться и бить реликтовые вымирающие виды!

Реликтовые? Вымирающие? Мне показалось что это произнес своим глубокомысленным тоном наш знаток живой фауны Оплетала. Только он мог так задурить голову герою.

— Рад что ты с нами, Лирад! Я много слышал о твоих подвигах! — охотно соврал я, польстив самолюбию парня. — Уверен, что ты и впрямь славно послужишь родной земле! И с чем прибыл, добрый друг? Только коротко.

— Мэтр, сообщает, что в ближайшее время присоединиться к вам лично. А еще он уведомляет, что практически решил проблему с Крысами. Мэтр передал, что если все пройдет как задумано, то Крысам скоро будет не до досаждений вам.

Я поблагодарил Лирада и приготовился выслушивать плохие новости. Уж больно волчье было выражение у Биргера, сжимающего воловьей перчаткой скомканные листы.

— Наши морские гости наконец выдвинулись. Они идут от побережья к центральным областям Триградья, проходя через села. Топчут и убивают людей встретившихся на пути, но не останавливаются как было с Хёргэ. Идут к Драблагу. И будут там уже послезавтра, если не уменьшат скорость продвижения.

— Нет, — быстро прикинул я. — Не к Драблагу. Они идут к Грейбрису. Или даже Цитадели. А не останавливаются потому что спешат. Потому что получили наконец указания с острова.

— Мы их не остановим, — безнадежно покачал головой Биргер. — Это слишком далеко. Но даже если бы мы сумели преодолеть это расстояние и взять с собой всю Танцевальню, а так же временное ополчение… я не уверен.

Я задумался всерьез и надолго. Решение должно было найтись. Простое и в тоже время изящное. Напрашивающееся само собой. Я же победил железную армию? Пускай даже ценой того был мощнейший всплеск разрушительной энергии двигавшей дикиев, обеспечившей безумие сотням ни в чем неповинных людей. То самое безумие, что маги Белой Башни назвали магической чумой и в природе которого так и не смогли разобраться. Да я победил железную армию. Смогу смести и каменную. Наверняка смогу. Но что же мне не нравиться в происходящем?

… Треснувшее зеркало отражавшее лицо Дракона помутнело и угасло окончательно. Только теперь Кленовый Король позволил себе со всей силы ударить его. Рама опрокинулась звонко брызгая осколками во все стороны. Один из них тонко порезал руку, но Кленовый Король, взбешенный от ненависти даже не заметил этого.

Стоящий рядом Эштель сочувственно вздохнул, поправляя косичку и тонким голоском заметил:

— Жаль, что никто не может поставить его на место. Мужайся, думаю это был не последний раз.

И скрывая улыбку поспешил к выходу в лагерь. Он успел рассмотреть как в глубине глаз вспыльчивого глупца зажглась знакомая Эштелю искорка. Искорка разгорающегося пламени грядущего предательства. Очень скоро, очень скоро Дракону придется туго.

Девочка с легкомысленными косичками напевала детскую песенку проходя мимо свисающих с установленного прямо посреди лагеря колов тел людей покойного сотника Мияла.

Как все-таки просто манипулировать другими для достижения своих целей.

Гряда тянулась вдоль плодородной равнины черною изогнутой лентой, словно дорога в царство смерти. Деревья — в основном белые яворы, что имели несчастье расти поблизости все как одно клонились книзу, робко расправив подбеленные свежей изморозью ветки. Кое-где стволы блестели от покрывшего кору ледяного панциря.

Снег остававшийся на равнине слегка подтаял, деля белое полотнище на рваные клочья с только-только проглядывающие между ними прутики и чахлые кустики молодой поросли. Дальше за равниной пряталась широкая, хотя и редкая буковина, притворяющаяся настоящим непроглядным лесом, а за нею бежал, виляя среди бледно-зеленых шишковидных берегов полный талой воды ручей. А еще дальше… впрочем, описание местной географии едва ли имело смысл. По крайней мере, все, что стоило знать, так это то, что до самой гряды ни о каком человеческом жилье речь не шла. Только за её черным гребнем вились в воздух белые дровяные дымы из печных труб. Да с юга по этой самой равнине можно было добраться до знаменитых Малых Гонов.

Благодаря которым именно эта равнина стала знаменитой. Именно сейчас. Когда на ней собралось такое великое множество народа. По гряде раскалывая подмерзший слой земли двигались цепочки всадников. Красные с васильковым кафтаны делали людей похожими на ползущие вперед змейки живого пламени. На седлах, готовые подняться вверх почивали гнутые саадаки. Лучники зорко высматривали следы врага, хотя того уже давно и след простыл. Их собратья медленно продвигались по равнине, спешившись и внимательно изучая открывшуюся глазу картину. На снежных комках, на земле, среди проклевывающейся травы, буквально всюду, где падал глаз, лежали тела. Розовая, бордовая, темная кровь подтапливала снег и, впитываясь, размягчала землю.

— Всюду следы. Ноги и копыта. Все затоптано, где уж тут разбираться. Да и так все ясно, — не дерзая говорить громко шептал один ловчий на ухо согласно кивающему другому. — Нарвались они что ли?

— На лица глянь, — отвечал ему друг, мысленно благодаря весну за холод, смягчающий запах смерти. — Синючие…

Присматриваться к обезображенным мертвецам со странно синей кожей и блестящим в глазницах льдом маленькое удовольствие. Но ловчие, что идут впереди всего отряда присматриваются, дабы не пропустить важных деталей. Вдруг жив еще кто или другая какая-то оказия.

Лишенным брезгливости жестом ловчий коснулся полотняной рубахи возлежащего поверх горки тел мертвеца. Парень, не видавший и четверти века, лежал безвольно распластав руки и беззащитно раскрыв грудь. По виду он отличался от прочих покойников удивительной свежестью лица и странным румянцем на щеках.

— Живой? — недоверчиво спросил ловчий. — Эй мужики, кажется живой здесь у меня!

Он прикоснулся к шее лежащего, пытаясь нащупать кровяной ток. И в этот самый миг рынды присутствовавшего на поле царя сомкнули кольцо вокруг государя, а немногочисленные волхвы, на разных концах равнины в унисон закричали:

— Берегись!!!

Словно это могло хоть как-то помочь. Ловчий с удивлением заглянул в неожиданно раскрывшиеся глаза покойника. Из них, просыпаясь потекла морозная бездна, мирно дремавшая в теле усопшего.

Морозная чара серым паром прошла насквозь сгрудившихся вокруг ловчего егерей и дружинников, опрокидывая тяжелеющие тела на их павших ранее товарищей. В воздухе остались невесомо парить алые кровяные капли.

— Ловушка!!! — дружинники и их скакуны напирая друг на друга, подались в разные стороны, в ту самую секунду как пробужденная магия, взглянула на смертных через отворившиеся очи нескольких десятков покойников, до этого неотличимо от прочих лежавших на поле брани. Их пустеющие тела исторгали серый пар черной магии, а алые капли разлетелись в разные стороны, разбиваясь о сталь доспехов и вовремя подставленных щитов, но вместе с тем пробивая живую горячую плоть навылет.