На фоне освещенной двери возникли два силуэта – мужской и женский. А потом возникло и звуковое оформление.
– ... И я не позволю, слышь, ты, дешевка, чтобы у меня за спиной пошли разговорчики типа про рога и прочее! Если тебе, дрянь, приспичило покрутить задницей, иди на панель и крути там! И не смей строить глазки тем, с кем я перетираю, поняла?!
– Да пошел ты...
Хрясь!!!
Это не было легким шлепком, не было это и тяжелой пощечиной. Это был совершенно конкретный, страшный и смачный удар по лицу. Женщины так не бьют. Так бьют мужчины. Рокко Сальваторе во тьме скрипнул зубами, Эбби тихонько зашипела сквозь зубы от сочувствия.
Рокко преувеличенно тщательно считал до десяти, потому что все внутри у него кипело и звало к решительным действиям. Решительные действия исключались, потому что здесь и сейчас Рокко был Плохим Мальчиком, а Плохие Мальчики не бросаются на выручку к дамам. Нет, не так. Они вообще ни к кому на выручку не бросаются, а в особенности к дамам, которые являются сожительницами крупных мафиози, в компанию которых стремятся попасть Плохие Мальчики.
Голос говорившего, точнее вопившего Рокко прекрасно узнал. Это был Гоблин, а женщина – та самая Марго Фонтейн (да-да, полная тезка выдающейся английской балерины), на которую с недавних пор положил глаз любвеобильный толстяк Маттео. Скандал в благородном семействе был налицо, и вмешиваться в него никак нельзя.
Прекрасную же звездочетшу Эбби ничто не останавливало, и потому она едва не рванула на помощь незнакомке, но Рокко ее перехватил. Надо подождать. Гоблин свое дело сделал, бабу свою отлупил, теперь он уйдет, а Марго начнет рыдать – вот тогда и можно подходить.
Эбби молча извивалась в его руках, пытаясь вырваться и немедленно восстановить справедливость. Рокко удерживал ее, против воли блаженствуя от безнаказанности столь крепких объятий.
Наконец послышались обещанные рыдания, и женщина вышла на аллею. Это действительно была Марго Фонтейн, красивая, темноволосая, в шикарном золотом платье, невесть как державшемся на роскошной фигуре. Вот только лицо ее теперь никак не могло служить эталоном красоты – под глазом наливался роскошный синячище, а к носу Марго прижимала намокший от крови платок. Тяжелая рука была у Гоблина, он же Каэтано Сфорца, крестный отец кливлендской семьи. Эбби подбежала к Марго, стала торопливо совать той в руку пачку бумажных платочков. Марго всхлипывала, кивала, но ни слова не говорила.
Рокко стоял чуть в стороне, мучительно соображая, что теперь делать. Вызов на дуэль исключался категорически, оставалось только следить за ситуацией. Утешать рыдающих женщин Рокко никогда не умел и не брался, но прикрыть в случае чего мог. В данный момент прикрывал он в основном Эбби – Марго, если отбросить в сторону чисто человеческое сочувствие, слыла в определенных кругах редкостной стервой и постоять за себя в принципе могла. То, что она не стала развивать скандал с Гоблином и довольно безропотно перенесла оплеуху, говорило – помимо прочего – и о том, что Марго сама знала: рыльце у нее в пушку, и Гоблину есть за что на нее гневаться. Ведь именно о Марго рассказывал Рокко Сальваторе влюбленный Маттео Санти...
Эбби Лаури явственно трясло, и даже ноги у нее больше не болели. Она никогда в жизни не видела столько крови – разве что в детстве, когда Сэм Блейз подрался с Джимми Ванилла и рассек ему бровь, но это было давно, а потом – мальчишки всегда дерутся... Вид же залитого кровью лица взрослой, красивой и элегантной женщины внушал Эбби чистый и беспримесный ужас, но также и отчаянное желание помочь.
– Успокойтесь, пожалуйста, не надо плакать. Он уже ушел, этот... гад! Как вас зовут?
– Ma... Map... га... рет...
– Почему он вас ударил, Маргарет? Это ваш друг?
Марго шмыгнула носом – и выдала в ночное небо тираду, которая вполне могла бы вогнать в краску даже бригаду портовых грузчиков.
– Ах ты ж сука, в бога, в душу, в мать... Это я не тебе, дорогуша. Он мне не друг. Он мой муж – и редчайшая сволочь. Взял себе моду, падла, скандалить на людях! Это он еще Луиджи боится, а то отмутузил бы меня прямо в зале... Ой, больно! Нос сломал, подонок...
Эбби Лаури старалась не обращать внимания на ненормативную лексику, вольным потоком льющуюся изо рта несчастной жертвы семейного насилия, и мучительно соображала, как бы ей помочь. Муж – это, конечно, серьезно, на такого мужа в полицию запросто не заявишь, но и домой ее нельзя пускать...
– Вы не можете уйти с ним. Давайте мы вас в госпиталь отвезем...
Рокко мысленно взвыл. Какой госпиталь?! Да если Гоблин узнает, что посторонний мужик возил его благоверную в госпиталь... тогда уж лучше сразу на кладбище! К счастью, Марго привыкла не доверять медицине.
– В... этот госпиталь! На... они мне сдались, докторишки гребаные?! Да нет, вроде и не сломан, просто кровища течет...
– Домой вам нельзя.
– А я и не собираюсь домой, дорогуша. На этот случай у меня пожизненно забронирован номер в гостинице «Савой» – поеду туда, переночую, отосплюсь, а этот урод пусть понервничает.
Эбби недоверчиво смотрела на уже совсем спокойную женщину. Все это звучало так обыденно, так привычно... И это было чертовски неправильно. Эбби нерешительно поинтересовалась:
– Но вы же не вернетесь к своему мужу?
Марго посмотрела на нее спокойно и снисходительно.
– Лапочка, а куда же мне еще возвращаться? Другого дома у меня нет, бабок тоже. Да и Гоблин – мужик неплохой, бешеный только. Я ведь за него по любви выходила. Сейчас, правда, в это с трудом верится...
Эбби в смятении воскликнула:
– Но ведь это же ужасно! Терпеть побои и издевательства... Господи, неужели мужчины могут быть так жестоки?
С этими словами она бросила уничтожающий взгляд на несчастного Рокко: мол, говорила же я, что все зло от мужчин! Марго устало потрепала девушку по плечу.
– Ты еще молодая, ласточка. Мужики... Знаешь анекдот? Мужики такие сволочи – ну просто прелесть! В любом случае, спасибо за сочувствие. В нашем гадючнике это редкий товар. Надо идти, пока мой ненормальный не прибежал и не навалял мне еще разик. Эй, красавчик! Ты ее не обижай, понял? Она не такая, как мы.
Рокко только криво усмехнулся. Вот это как раз ему было известно очень хорошо.
Он вынул из кармана сотовый телефон, набрал номер и негромко произнес в трубку несколько слов. Потом достал из бумажника пару купюр, протянул их Марго.
– Возьми, пригодятся. Такси я вызвал, оно подъедет через десять минут. Мы тебя проводим до сортира, умоешься – и поезжай.
Марго кивнула.
– Спасибо, красавчик. А я про тебя слышала. Маттео взахлеб рассказывал про своего нового корешка по боулингу.
Эбби изумленно смотрела на мирно беседующую парочку и никак не могла понять – почему же Рокко так спокоен и хладнокровен? Неужели он даже не предложит проводить...
На секунду он посмотрел на Эбби – и у нее сердце зашлось от этого спокойного, равнодушного взгляда. Этот мужчина знать ничего не хотел о чужих проблемах, пока ему не заплатят за их решение. Да, он дал Марго денег, но что для него значат эти самые деньги? Да он в том самом боулинге с Маттео пропьет и проиграет в десять раз больше! А вот на то, что Марго может серьезно пострадать, ему плевать с высокой колокольни...
Они проводили Марго до такси и стояли теперь на ступенях крыльца. Эбби Лаури повернулась к разбойнику Рокко и выпалила:
– Я, конечно, знала, что ты бандит, но не знала, что ты такой бесчувственный! Ты даже не предложил довезти ее, ты не отговорил ее возвращаться к этому садисту...
– Тихо, тихо, мать Тереза. Не надо привлекать столько внимания. Чего ты расшумелась-то?
– Ты...
– Я – это я. Марго – жена Гоблина. В семейные разборки влезать никому не рекомендуется, испокон веков.
– Но он ее убьет! Или искалечит.
– Возможно. Но это их личное дело. Если ты заметила, Марго даже не просила о помощи.
