– Что ж, ты довольно умна, Эви. Это мне всегда в тебе нравилось. На самом деле, нравилось все, кроме твоих жалких человеческих чувств. И этого щенячьего взгляда, когда ты смотрела на меня.

Ох, как больно.

Зная его откровенность, никогда бы не подумала, что он будет использовать ее, как оружие. Против меня.

Александр сощурил глаза, будто угадывая отблеск этой боли в моих глазах и хватаясь за нее.

– И давай начистоту, Эвелина, – жестко прозвучал его голос, – я ничего не делал против твоей воли. Ты сама надела артефакт себе на шею, только ради того, чтобы стать моей любовницей.

– Я сделала это не ради вас, – возразила я. – Просто испугалась, когда там появился Олсен. Использовать артефакт – это первое, что пришло мне в голову. Я никогда бы не присвоила его, чтобы использовать в своих целях!

– Но ты использовала. И пришла ко мне, – усмехнулся лорд Лесли.

Это был не свойственный ему смешок. Унижающий. Втаптывающий меня в грязь.

– Это было ошибкой, – несмотря на твердость моих слов, мои щеки запылали румянцем.

Александр вдруг поддался вперед, а в следующую секунду его ладонь обхватила мое лицо, пальцы грубо впились в щеки.

– Все могло сложиться иначе, – произнес он, не давая мне шелохнуться. – Я рассчитывал на другой исход вчера. Понимая, что ты неопытна, я мог понять даже обморок. Но ты сбежала.

Его пальцы разжались, скользнули вниз по подбородку, а затем по пуговицам строгой рубашки.

– Но мне понравился тот поцелуй, Эви. Понравилось и то, какой ты была.

Я шумно втянула воздух сквозь приоткрытые губы.

Мужские пальцы уцепились за пояс юбки, фаланги проникли за него, и я дернулась назад – Лесли удержал.

– Эви, – напряженно и жестко сказал он. – Ты сейчас не в том положении.

– Не смейте трогать меня, – зашептала я, не веря, что это происходит на самом деле. – Как вы могли так поступить со мной? Зная, что я не смогу избавиться от артефакта? Понимая, что за мной начнет охотиться Олсен и другие драконы? Вы намеренно подвергли меня опасности!

– Не говори глупостей. Я смогу тебя защитить, – произнес он.

– Зачем вы, вообще, все это придумали?

– Почувствовать артефакт в человеке очень сложно. Кроме прочего тебя защищает моя магия, – Лесли взглянул на браслет на моей руке, – если бы я этого не сделал, то Олсен быстро бы вышел на его след. Эви, – он резко отпустил меня и прошагал к двери, облокотился о нее спиной, чтобы я даже при большом желании не смогла сбежать. – Я не желаю тебе зла. Я действую в интересах Элхорна. Ты хоть знаешь, на что способен Глаз дракона? И для чего он нужен Олсену?

Я молчала.

Не знаю. И сейчас меня колотит изнутри так, что это последнее, что я хочу знать. И последнее, что я хочу чувствовать – отчаянная, изнуряющая боль.

Александр Маккейн, как ты мог?

Я так тебе верила. Восхищалась. Уважала.

Растоптал. Уничтожил. Оставил истекать кровью.

И даже не понял.

Я всего лишь человек – да. Мои чувства не стоит брать в расчет? Как же так, ведь мы пять лет провели вместе. И не просто бок о бок, я была верным другом, сиделкой, работником, советчиком… Я на все была бы готова. На все.

– Элхорн долгие годы отстаивал свои границы, Эвелина, – произнес лорд Лесли, а я отвернула лицо, пытаясь скрыть слезы. – Но Аллария набирается сил. Это королевство с другими нравами и законами. Им претят наши порядки, включая милосердное отношение к людям. Драконы там дикие, как в первобытные времена. Если артефакт будет передан им, они прорвут границу и войдут сначала в Аньяр, а затем дойдут и до столицы.

Нахмурившись, я с изумлением уставилась на дракона.

– В Аньяр?

– Олсен сделает все, чтобы передать им артефакт, Эви. Он предатель. Десять лет он провел на границе и вернулся живым, что фактически чудо.

– Почему вы просто не вернете артефакт императору?

– Потому что мне необходимо улучшить свое положение при дворе, Эви. Когда мне доложили о том, что артефакт украден, я приложил усилия, чтобы его найти. Теперь его невозможно просто отдать. Закон Элхорна запрещает убивать безвинных людей. Никто не посмеет посягнуть на тебя, потому что ты принадлежишь мне. И это козырь в моих руках.

– И когда же вы собираетесь разыграть этот козырь?

– Сперва хочу жениться и укрепить свое положение связями Хэмилтона. Затем я дождусь, когда ситуация с Алларией обостриться, а после можно выдвигать императору почти любые условия.

– Славно придумано, – бесцветно отозвалась я, – будто метите занять престол, милорд.

– Я тщеславен, ты это знаешь. И я слишком умен, чтобы довольствоваться малым.

– А что же я?

– Разве тебе плохо со мной? Мне казалось, эта работа тебя устраивает. Теперь мы связаны сильнее, Эвелина. И можем стать еще ближе.

Меня передернуло. Теперь я хотела стать дальше. Как можно дальше.

– А если император пойдет на все ваши условия и захочет извлечь артефакт? – спросила, бросая на Лесли взгляд.

Его лицо осталось каменным, лишь во взгляде мелькнула мимолетная эмоция.

– Не захочет. Не переживай об этом.

Разумеется, да. Еще как захочет. Но зачем об этом знать глупой женщине, правда?

– Эви, – Александр улыбнулся. – Просто верь мне, как ты делала это всегда.

Он оттолкнулся от двери, вернулся за свой стол и раскрыл газету, как ни в чем не бывало.

– В Драконьих тропах убито двое мужчин, – прочитал он в сводке. – Кажется, нужно пересмотреть количество патрульных и вынести взыскание начальнику местной управы. Эви, пометь это в списке моих дел.

А?

Я озадаченно опустилась на стул, наблюдая как со стола на пол капают чернила из опрокинутой чернильницы. Он это серьезно сейчас говорит? Вот так просто. После всего?

– Кстати, – послышался следующий вопрос: – ты заказала украшение для моей невесты?

Поместье Хэмилтон-холл – великолепие в рамках сдержанной аристократической холодности. Здесь все ненавязчиво шептало о роскоши: и сам дом, вернее каменная усадьба, чьи стены были увиты плющом и диким виноградом; парк, в котором, уверенна, кануло в прошлое ни одно приведение; старинная часовня, где духи ночами завывали зловещие песни, а также внутреннее убранство помещений, сводчатые расписные потолки, полы, натертые до блеска, и вышколенная прислуга.

Здесь нас ждали чинные семейные посиделки. Такие, где опасаешься яда в своей чашке, и мило улыбаешься соседу, призирая его всей душой. Очень по-домашнему. Именно так я видела встречу родов Лесли и Хэмилтонов, когда они собрались за большим столом в обеденной зале, двери которой выходили на летнюю солнечную террасу.

Идиллия.

– Кстати, Эви, – лорд Лесли взмахнул пальцами, призывая наклониться к нему.

Я стояла за его стулом, как прислуга. Меня – секретаря – за стол не приглашали. Стиснув зубы, я склонилась:

– Слушаю, милорд.

– Твоя семья, – он повернул голову, пронзая меня своим обычным спокойным взглядом: – ты сказала, что не была у них.

– Все верно, милорд, – растерянно отозвалась я.

– Жаль. Стоит больше ценить их, Эви. Некоторые твои поступки могут негативно на них сказаться. Побереги своих родных.

И он снова обратил взгляд к столу, за которым собиралось семейство Хэмилтонов, а я будто приросла к полу и не сразу сообразила распрямиться. Не сразу отошла на два шага в тень. Не сразу расшифровала этот намек. И дышать, казалось, начала не сразу.

Угрожает.

Мне?

Он? Мужчина, в которого я была так горячо влюблена. Которому себя посвятила. Без которого не мыслила собственной жизни. Вот так? Перечеркнув все, что было. Разом.

– Ваша светлость, леди Эмилин, – лорд Лесли поднялся, чтобы приветствовать своего будущего тестя и его дочь, когда те появились в столовой.

Прекрасная леди Эмилин была бледна и сдержанна. Легкое воздушное платье, собранные в пышную прическу волосы, милое смущение и кроткость – настоящие украшения этой девушки. В них она была очень органична и естественна, и я даже пожалела, что такая добродетель достанется лорду Лесли, который рассматривал жену, как очередную инвестицию.