Сведения о невыносимом крепостничестве, усиленном религиозными притеснениями, встречаются у историков Д.И. Эварницкого, Ф.А. Щербины, А.М. Туренка и сотен других.

Вражда в этом регионе вызревала веками. За многовековую партизанскую войну украинцев с польской шляхтой и помещичьими «верниками» (редкий помещик не имел верника-арендатора из евреев) напряжение в регионе поддерживалось многочисленными восстаниями холопов, налетами гайдамаков. Повернется ли у кого обвинить в этом украинский народ? Повернется – у потомков польской шляхты и их униатских приспешников. Но русский народ всегда с сочувствием относился к борьбе за свободу южноруссов, и нет в этом греха. Для разного рода дебилов Стеньки Разины и Богданы Хмельницкие – разбойники, а для нас – освободители.

В России, которую обвиняют в притеснении евреев, проблемы еврейского вопроса просто не существовало, так как не знали евреев. У Ивана Грозного находим жалобы на то, что еврейские коммерсанты склоняют его подданных к отпадению от православия. Приезд евреям в Россию запрещен. Запрет на въезд был, а вражды не было, народной массы Севера это не коснулось.

У Василия Татищева находим: «Брахманы индиане более в Астрахани имеют для молитвы особливый дом, редко в Москву приезжают.

Жидам издавна в Россию въезжать и где-либо жилища иметь запрещено, разве которому особливым указом императорским допускается».

Солженицын написал фундаментальный труд «Двести лет вместе», на который еще будут ссылаться многие авторы, историки. Но мы не можем согласиться с ним по ряду принципиальных вопросов. На протяжении всей книги Солженицын оправдывается относительно того, что въезд в древнюю Россию для евреев был закрыт. А почему он должен быть открыт? Откуда такое стремление в холодную, промерзлую и якобы «варварскую» Россию? Может быть, международным спекулянтам оплатить счета «за упущенную выгоду»? Не жирно ли? Впрочем, Ельцин и команда им все оплатили. Только экспроприированные у нас деньги в 1917 и 1992 годах не вернули и, похоже, не собираются возвращать. Так не пойдет.

Россию, всего-то самоизолировавшуюся в Средние века, и славян в целом еще не раз обвинят в притеснениях. Но все познается в сравнении. Приведем интересные наблюдения автора дореволюционных «Самарских епархиальных ведомостей» о проживании евреев в Восточной Европе: «…в полосе Европы, которая простирается от Нижнего Дуная до Балтийского моря. В этой полосе Европы их считается до 4.000.000, тогда как во всей остальной Европе их не больше 100.000. Следовательно, евреи в Европе живут, главным образом, среди славянских племен, что в свою очередь свидетельствует о терпимости и о мягкости славянского характера».

В этом регионе родились многие руководители будущего Израиля. В том числе основатель и первый президент Израиля Хаим Вейцман, уроженец белорусского города Пинска.

Ситуация изменилась, когда славянофильствующие цари России в стремлении освободить южноруссов и других православных славян от оккупации Польши и Турции пришли в Белоруссию, Приднепровье, Польшу… Здесь столкнулись с многочисленным местечковым еврейством. Тут правительство царской России столкнулось с противоречивым явлением: с одной стороны, никто не отменял изоляционистских законов о запрете въезда евреев в Россию, с другой стороны, евреи оказались на территории России, Российской империи. В результате родилась идея введения черты оседлости; евреев не стали депортировать, но проживание ограничили той территорией, где они проживали. Из этого родился миф об угнетении евреев. Хоть Польша и была орудием Ватикана в крестовых походах на Православную Русь, но удержание Польши в рамках Российской империи представляется ошибочным. Были другие формы умиротворения Польши.

Некоторая подвешенность вопроса работала против монархии. Царское правительство недооценило сверхблагодушие отечественной аристократии и купечества. Отчего и пострадали.

Вместе с тем согласимся со следующей оценкой Солженицына, отмечающей тот факт, что с вхождением Польши в состав Российской империи число областей, где стали селиться евреи, значительно увеличилось: «Но даже и в своем формальном объеме трудно оспорить, что черта оседлости евреев в России была обширна: к тому, что было получено в наследие от еврейской густоты в Польше, – к Виленской, Гродненской, Ковенской, Витебской, Минской, Могилевской, Волынской, Подольской и Киевской губерниям (это сверх Царства Польского и Курляндии) были добавлены просторные и плодоносные Полтавская, Екатеринославская, Черниговская, Таврическая, Херсонская и Бессарабская губернии – все вместе больше любого европейского государства или даже группы их».

Не согласимся с Солженицыным в другом. Не удовлетворило евреев предоставление им всей Украины, Молдавии… Не удовлетворило бы и ограничение, например, въезда только на Чукотку. Еврейский амбициозный капитал не удовлетворился бы никакими уступками, отдай все и никак иначе.

С чем шел крупный капитал местечковых евреев в центральные губернии России? Прежде всего это капитал алкогольный (вспомним солженицынский вывод о том, что сотни тысяч евреев занимались винокурением и виноторговлей): «А в Юго-Западном крае уже к 1872 году в аренде у евреев находилось 89 % всех винокуренных заводов».

Эти сведения Солженицын почерпнул из Еврейской энциклопедии (т. 5 с. 610–611). Прибирали к рукам и отрасли, связанные с винокурением, сахарную промышленность.

Делает выводы тот самый Солженицын, который в той же главе не без злорадства пишет: «И вот внезапная смерть императора так же вызволила евреев в тяжелую пору, как через столетие – смерть Сталина». (Стр. 134).

О том же Николае Первом чуть выше: «Николай I в пятидесятые годы вообще занесся в закрайней самоуверенности, наделал грубых промахов, нелепо втянувших нас в Крымскую войну против коалиции держав, в разгар ее скоропостижно умер».

То, что Солженицын не сведущ в вопросах начала Крымской войны, не страшно, плохо, что он здесь и далее частенько подставляется, делая суждения в вопросах, которых не изучил. В данной книге мы уже встречались с деятельностью английских и турецких спецслужб и правительств, направленных на поддержание состояния войны на южных рубежах России, боровшейся с турецко-крымской работорговлей.

Напомним лишь, что не российские войска пришли на берега Темзы, а английские и французские – в Россию. Идти дальше Крыма французы и англичане, поумневшие после истории Наполеона и наглотавшиеся свинца на Черноморском побережье, не рискнули. Но русские на время ушли из Крыма – из-за поставок сырого пороха, картонных сапог… теми же «верниками», что признает Солженицын. Было здесь не только стремление к наживе любыми методами, но и откровенная диверсия. Николай Первый каких-то глобальных мер репрессивных в отношении целых групп населения не принял и не собирался.

Евреи, между тем обходя призрачные преграды, продолжали ехать в «варварскую» Россию. Но если здесь антисемиты, то зачем сюда ехать? Лгут об антисемитизме? Конечно. Составляют проплаченные пасквили.

Вот болтолог из США Уолтер Лакер выпустил в США и в России книгу с названием «Черная сотня. Происхождение русского фашизма», которая и подвигла на написание этой главы.

Что такое фашизм, господин Лакер плохо представляет. В русском представлении фашизм – это Гитлер, Муссолини, Запад, вторжение в Россию, десятки миллионов убитых русских и других наших соотечественников да еще свастика, намалеванная на германских танках.

Да, фашизм в России был, фашистские танки докатились до самой Волги. Другого фашизма мы не видели, хотя и живем в России. То, что многие фашисты нашли прибежище после войны в США и других странах Запада, известно.

Так зачем американский еврей, блудный сын народа, столь пострадавшего от фашизма, Лакер бросает тень на плетень?

Свастика – тоже символ не российский. Разного рода группировки и их неграмотные идеологи пытаются представить этот древний символ как свой, но это плагиат.

Советские политологи вещали, что Гитлер позаимствовал свастику у тибетцев. Может быть… Однако символ «солнцеворота» принадлежит всему миру. В Тольяттинском городском краеведческом музее есть медные бляшки-свастики, найденные (на территории Самарской области) в могилах древних исчезнувших кочевников-скифов.