Дэйв Дрэйк сидел за своим столом в крохотной конторке «Компании Дрэйк-Аллен». Он сидел, вытянувшись на самом краешке стула, и смотрел через запыленное окно на улицу.

— Этот парень рехнулся. Он явно сумасшедший. Перекрасить город! Я говорю тебе — он псих, и мы тоже ненормальные, что позволяем ему творить что вздумается.

Морган Аллен оторвал голову от конторской книги. Он сидел в дальнем конце комнаты, спиной к раскрытому сейфу.

— У него какой-то план, более чем вероятно.

— План! — с отвращением произнес Дрэйк.

Аллен поправил очки в железной оправе и сделал очередную запись в книге.

— Он похож на человека, который знает, чего хочет, хотя его действия могут показаться и странными.

Дрэйк с раздражением хлопнул ладонью по столу.

— Четыре хороших фургона раздето до колес! Это чертовски странно, на мой взгляд. Как ты это проведешь по книгам, Морган?

Аллен пропустил мимо ушей его сарказм.

— Деловые расходы. Часть цены, которую мы должны заплатить за похороны Стэси.

Дрэйк откинулся на стул, с горечью глядя на оживление на улице. Он ненавидел незнакомца более, чем кого бы то ни было, — а он за свою жизнь ненавидел многих. Бесцеремонность этого человека была невыносимой, а мысль о том, что он спит с Кэлли Траверз, заставляла кровь бешено стучать в висках. Гнев застилал его глаза, и он чуть не пропустил маленького человека, выбежавшего из конторы по апробированию металлов.

— Зэф Тобин! — Он выпрямился.

Аллен снял очки и зажал их в ладони.

— Зэф? Ты уверен?

— Уверен. Он бежит так, как будто за ним гонятся черти.

На лестнице послышалось топанье тяжелых ботинок, дверь в контору распахнулась, и на пороге вырос белобородый гном с лицом цвета горелой кожи. Дрэйк отодвинул стул и встал.

Зэф Тобин ткнул в него корявым пальцем.

— Не вставай, Дэйв. Тебе, змея, положено ползать!

Улыбка застыла на лице Дрэйка.

— Что с тобой, Зэф? Мы рады, что ты вернулся. Что-нибудь обнаружили в экспедиции?

Маленький человечек топнул ногой так, что поднял облачко пыли.

— Вы чертовски правы, я кое-что обнаружил! Но не в горах. Нет, сэр… Я обнаружил это на другой стороне улицы в конторе по апробированию. Видит бог, в шахтах всегда водились крысы, но вы самые крупные из них!

Дрэйк вскочил на ноги, хватаясь рукой за рукоятку кольта.

— Как ты смеешь распускать язык здесь? Кем ты себя возомнил? За кого ты себя принимаешь?

— За банкрота, ты, сучий потрох!

Он сделал угрожающий шаг в сторону Дрэйка, который в ответ на это наполовину вытащил свой револьвер. Морган Аллен выскочил из-за стола с быстротой, необычной для такого толстяка.

— Успокойтесь, не надо ссор! — Он встал между двумя мужчинами и положил руку на плечо Зэфу Тобину. — Успокойся, Зэф. В чем дело?

Старик, казалось, был готов плюнуть ему в лицо.

— В чем дело? — передразнил он. — Я скажу вам, в чем дело. Вы, мерзавцы, продали мою заявку на Красном Холме… и ту, что на Стоун-Фэйс, и две заявки у южной стены каньона. Я доверился вам, змеям, а вы подделали даты на бумагах. Таким же образом вы обманули Тома Фолея, и клянусь богом, вам не миновать тюрьмы.

Улыбка Аллена была слаще сиропа.

— Зэф, никто не крал у тебя заявок, так что давай оставим этот разговор о тюрьме. Это не по-деловому, Зэф. Не по-деловому.

Тобин сбросил руку Аллена со своего плеча.

— Это вы расскажете инспектору по правам заявок, когда он прибудет сюда. Вы объясните ему, что это не по-деловому — сажать вас в Верденскую тюрьму.

Аллен нахмурился. Его круглое лицо внезапно заблестело от пота.

— Какой инспектор по правам заявок?

— Который прислан из форта Тачер… Который проверяет правильность оформления заявок во всем округе. Я слышал, он уже отправил в тюрьму добрый десяток людей — на следующей неделе он прибавит к ним еще двоих!

Он резко повернулся и вылетел из комнаты, хлопнув дверью.

— Для своего роста он производит слишком много шума, правда? — В смешке Аллена явно чувствовалась озабоченность.

Смех Дрэйка был полон горечи:

— Похоже, что Стэси не главная наша забота, Морган.

Аллен провел трясущейся рукой по лицу.

— Заткнись, дай мне подумать.

Дрэйк указал рукой на улицу:

— Вот плоды твоих раздумий, Морган. Выкрашенный в красный цвет город и сумасшедший убийца. Наш спаситель! Это действительно звучит смешно. Ты думаешь, он спасет нас от инспектора по правам заявок так же, как и от Бриджеса?

— Я сказал — заткнись!

Аллен мерил шагами комнату, мечась между столами, как загнанный зверь. Наконец он остановился с просветлевшим лицом.

— Действительно забавно получается, если хорошенько поразмыслить.

— О чем? — Дрэйк все еще сжимал рукоятку револьвера, и его голос был полон холодной решимости.

— О Стэси и о братьях Карлин. Они поклялись, что сожгут город, так почему бы им не начать с конторы по заявкам? Все эти бумаженции вспыхнут как порох.

Искра радости блеснула в глазах Дрэйка.

— Вот теперь ты говоришь дело. Уверяю тебя, что смогу договориться с Бриджесом. Этот зверь за деньги спалит собственную мать.

— А как мы поступим с незнакомцем? — ласково осведомился Аллен.

— Я сам о нем позабочусь — с благословения всего города. Он зашел немножко далеко, и всем будет плевать, если однажды его обнаружат мертвым.

Джонни Вэйд дернул веревку, свисавшую с колокольни, и по городу разнеслись отрывистые звуки паровозного колокола. Звук был хорошо слышен, преподобный Басс должен был это признать, но каждый удар колокола отзывался в нем болью. Теперь у него был церковный колокол, и вряд ли кто-нибудь согласится еще на дополнительные пожертвования для покупки нового.

Люди медленно стекались к церкви, глазея с раскрытыми ртами на кровавую окраску Лаго. Церковная башня бесстыдно алела на фоне бледного неба.

— Добрый вечер, святой отец, — отрывисто приветствовал священника Эзра Малкин, когда он и его жена подошли к дверям церкви. — Намечается интересный Совет города.

— Да, — пробормотал Басс, — действительно интересный.

На созыве Совета города настоял Дэйв Дрэйк. Он имел на это право, как член Совета. Священник чувствовал в груди какую-то неприятную тяжесть. Он видел, что людьми владеет горькая досада. Атмосфера была накалена до предела, и священник боялся развязки. Бывали моменты, когда гнев заглушал голос рассудка. Гневные голоса протеста уже звучали в церкви, становясь все громче. Наконец, когда улица опустела, священник согнул тощую спину и шагнул в этот гомон.

— Тишина в зале!

Священник стукнул по аналою кулаком и посмотрел на бурлящую толпу.

— Пожалуйста, — прокричал он, — успокойтесь и давайте начнем собрание!

Его крик потонул в недовольном гуле голосов. Затем крики поутихли.

— Так лучше. Итак, как вы знаете, Дэйв Дрэйк попросил собрать это собрание с целью рассмотрения его жалобы. Согласно демократической конституции города эта жалоба должна быть рассмотрена, обсуждена и по ней должно быть принято решение. Теперь давайте помолчим и послушаем мистера Дэйва Дрэйка.

Послышались бурные аплодисменты, и Дрэйк вскочил на ноги, всем своим видом изображая оскорбленную невинность.

— Я буду предельно краток! — выкрикнул он. — Мне не нравится то, что происходит в городе!

От криков одобрения можно было оглохнуть, и преподобный Басс, чтобы восстановить порядок, был вынужден шарахнуть книгой псалмов по аналою.

— В город приезжает чужой человек, — продолжал Дрэйк, — и в двадцать четыре часа ставит все вверх тормашками. Он убивает трех юношей, захватывает отель и в довершение всего выкрашивает город в цвет крови, которой залиты его руки. Сам дьявол, приди он в Лаго, не натворил бы больших дел.

Калеб Боувен вскочил с места прежде, чем аудитория принялась аплодировать Дрэйку.

— Я хочу уточнить кое-что, Дэйв. Я хочу сказать, что было бы гораздо хуже, если бы пролилась наша кровь. Несомненно, он застрелил трех юношей, только я не стал бы называть их этим именем. Я бы назвал их — три молодые гадюки! Ну, а насчет того, что вышиб всех из отеля и перекрасил город, это ведь еще не преступление!