— М'рек — помощник Р'марта, — пояснил Г'нериш. — Неплохой всадник, но не слишком инициативен. На обратном пути я загляну в Телгар и потолкую с ним.

— Мне хотелось бы сопровождать тебя, Г'нериш, если не возражаешь.

— Я возражаю! — вывалила Лесса. — Г'нериш прекрасно справится один.

Я провожу его на карниз, а ты — ты сейчас сядешь за стол и примешься за еду. — Ее безапелляционный тон заставил Г'нериша рассмеяться, но Лесса уже подхватила его под руку и повела по коридору. — Я еще не успела поприветствовать твоего Гэмата, — она нежно улыбнулась Г'неришу, кокетничая напропалую, — а ты же знаешь, он — мой самый любимый бронзовый…

Она так откровенно флиртовала с молодым всадником, что Ф'лар не удивился бы, услышав возмущенный рев Рамоты. Еще куда ни шло, если бы Гэмат имел хоть малейший шанс догнать королеву Бендена! Но тут раздался громовой рык развеселившегося Мнемента.

«Ешь! — посоветовал бронзовый. — Пусть Лесса льстит Г'неришу. Гэмат все понимает. Как Рамота. Как я.»

— Чем только не приходится заниматься ради своего Вейра! — воскликнула Лесса, вернувшись через несколько минут.

Ф'лар развел руками.

— Молодой Г'нериш ближе к нам, чем к Древним, — заметил он, — хотя парень этого еще не понимает.

— Значит, мы должны помочь ему!

— Несомненно, — согласился Ф'лар. Он поймал ее за руку и привлек к себе.

Как всегда, Лесса какой-то миг сопротивлялась, сердито глядя на своем друга, потом затихла, положив голову ему на плечо.

— Посты, сигнальные огни, барабаны — всего этого недостаточно, Ф'лар, — задумчиво сказала она. — В наши дни Перн стал так велик…

— Конечно. Эта чепуха рассчитана на твоего глупого Г'нериша и остальных… Значит, ты все поняла?

Она кивнула. Нежно поглаживая ее темные волосы, Ф'лар произнес:

— Что же все-таки произошло? Расчеты казались незыблемыми, как скалы Бендена… И, тем не менее, график атак нарушен. До сих пор не могу поверить…

Лесса резко отстранилась — Во имя Золотого Яйца, Предводитель, ты меня удивляешь! С какой стати ты решил, что ритм падения Нитей не может измениться? Потому, что ты собрал и изучил пачки хроник, написанных на вонючей коже? Или потому, что Древние считают их непогрешимыми? Вспомни, ведь были такие Прохождения, когда Нити вообще не падали! Почему же в это Прохождение время между атаками Нитей не может стать больше или меньше?

— Ты знаешь причину?

— Ты знаешь причину? — передразнила Лесса — Почему бы нет? Причина — та же, которая действует на Алую Звезду и иногда не дает ей приблизиться к нам, чтобы сбросить Нити. Может быть, какое-то массивное тело…

— Где?

— Откуда я знаю? — Лесса раздраженно пожала плечами. — Я ведь не остроглазый Ф'рад… Надо попробовать разобраться… Или за семь Оборотов ты так привык к этим графикам, что теперь не можешь поработать головой?

— Лесса…

Вдруг она прижалась к нему, полная раскаяния.

Обняв хрупкие плечи, Ф'лар думал, что насмешки его подруги не лишены основания. Мягкие губы коснулись его уха.

— Мне не надо было так говорить, — с сожалением шепнула Лесса.

— Почему же? Ты сказала правду.

— Я не должна унижать тебя… никогда… Ты сделал все, чтобы уговорить этих тупых, недалеких…

Ф'лар остановил ее нежным поцелуем. Глаза Лессы затуманились. Внезапно Ф'лар вздрогнул — руки Лессы, обвивавшие его шею, коснулись нанесенного Нитью ожога.

— О, прости! Я сейчас… — Лесса соскользнула с его колен и бросилась к нише, где стояла банка с мазью.

— Я прощаю тебя, мое сердце, за все сегодняшние выходки, — с полной серьезностью заверил Ф'лар. — Конечно, легче заморочить голову мужчине, чем сражаться с ним. — Он вздохнул. — Хотелось бы мне, чтоб Ф'нор сегодня был с нами.

— Этот Т'тон — старый глупец! — губы Лессы сурово сжались. — Не стоило Ф'нору связываться с его всадником. Пусть бы Т'реб забрал этот клинок!

— Ф'нор вел себя правильно, — решительным тоном возразил Ф'лар.

— Тогда он мог бы действовать порасторопнее… Как, впрочем, и ты…

— Ее пальцы осторожно коснулись раны от ожога.

— Хм… Что ж, я не сумел увернуться от Нити, но свалил на Древних ответственность за весь Перн. Мы увязли в мелких дрязгах, разбираясь, кто виноват в этой дурацкой истории… там, в мастерской… На самом же деле, есть только одна проблема — как примирить старое с новым. И возможно, Лесса, критическое положение, в котором мы снова очутились, даст нам преимущество.

Лесса услышала звон металла в его голосе и одобрительно улыбнулась. Ф'лар продолжал:

— Только покончив со старыми традициями, мы поймем, какими бессмысленными и пустыми были некоторые из них. Например, ограничение контактов между холдами, цехами и Вейрами… Мы можем через несколько секунд очутиться в любом месте… а ремесленнику надо странствовать много дней, чтобы потолковать с соседом. Нет, я никогда не отзову всадников из мастерских и холдов, как бы ни настаивали Древние! Никакие сигнальные костры и скороходы не помогут, если мы порвем эту связь! Вот если бы Фандарел придумал что-нибудь новое… В чем дело? Что ты нашла здесь смешного?

— Я знала, знала! Я знала, что ты захочешь увидеть кузнеца и арфиста, и послала за ними! Но пока ты не поешь — никаких бесед!

Ф'лар с улыбкой повиновался. Запивая хлеб горячим кла, он размышлял о причинах своего оптимизма — сейчас, когда все проблемы Перна вновь слетелись на карниз его вейра.

Килара вертелась перед зеркалом. Тяжелая ткань нового красного платья колыхалась, словно морские волны.

— Так я и знала? Говорила же ему, что подол неровно обрезан! — На мгновение она замерла, вглядываясь в зеркало. Затем, превозмогая раздражение, улыбнулась. Килара проводила перед полированным металлом долгие часы, тщательно выбирая позы и выражение лица — величественное, соблазнительное, задумчивое.

— Женский гнев — слишком сильное оружие, дорогая, — часто повторяла ей кормилица. — Старайся всегда выглядеть милой, очаровательной. Подумай, что случится, если твое лицо забудет про улыбку!

Она приняла несколько изящных поз, скосила глаза, пытаясь разглядеть в зеркале свой профиль, и снова увидела злосчастный подол. Настроение было испорчено.

— Ранелли! — крикнула она и разозлилась еще больше от того, что старуха не ответила мгновенно. — Ранелли!

— Иду, моя малышка. Старым костям трудно слишком быстро шевелиться! Иду! Вышла бы ты лучше на воздух. Такой аромат от цветущих деревьев! Ну и чудеса! Чтобы лунное дерево вырастало до таких размеров! — Ранелли продолжала свой бесконечный, порой бессвязный монолог, словно звук ее имени поворачивал какой-то невидимый выключатель у нее в голове. Впрочем, Килара верила, что так оно и было.

— Эти портные всегда так небрежны… Никакого внимания в работе, — бормотала старуха, пока воспитанница не приказала ей замолчать и приняться за дело. Ранелли с кряхтением опустилась на колени и начала подрезать подол. Согнувшись над краем платья, она снова зажужжала: — И швы, швы… так заметны… сделаны в спешке, стежки слишком крупные, нить грубая… никакого усердия…

— Мастер обещал сделать платье за три дня… к когда я пришла за ним, он еще только заканчивал работу. Что же делать! Мне срочно нужен новый наряд.

Руки Ранелли остановились: она снизу пристально, с укором посмотрела на лицо воспитанницы:

— Раньше ты никогда не уходила из Вейра, не сказав ни слова!

— Я хожу, куда мне нравится, — резко сказала Килара, топнув ногой. Я уже не ребенок, чтобы на все просить у тебя разрешения. Здесь, в Южном, я Госпожа Вейра! И никто не смеет мне противоречить! Не забывай этого!

— Никто не посмеет забыть, моя крошка…

— Ни один в этом Вейре…

— …никто не посмеет нанести такое оскорбление… не то… не то…

— …они узнают, что такое кровь Телгара! Я научу их хорошим манерам! А тех…

— …кто невежлив с моей малышкой, тех…

— Кончай возиться, Ранелли, сколько можно… Я должна отлично выглядеть, когда появлюсь дома… — Перегнувшись в талии, поворачивая голову то так, то эдак, Килара разглядывала свои густые, волнистые, светлые волосы. — Да, вот единственное приятное явление в этом ужасном месте. Солнце… Смотри, как играет свет в моей прическе!