Сделай, и сделай быстро, даже если это грязная работа. Покончи с этим. Небрежность может стоить потерь твоей страже.

Это был мой долг перед Фоксглов.

Внезапный укол вины. Дьютифул был моим королем. Не должен ли я подчиняться ему? Принц должен, решил я, а отец Пчелки — нет.

Уходя от Фоксглов, я спросил себя, действительно ли я готов. Мои шестьдесят лет давили на плечи, и я давно не практиковался в настоящем бою. Ко мне с новой силой вернулось неверие в себя. Может, Дьютифул и Неттл были правы, и лучшее, что я мог сделать — утешить мою дочь. Я знал, как далеко до Солевой впадины. В одиночку и на хорошей лошади, напрямик, по бездорожью, пришпорив скакуна, можно добраться туда за полтора дня. Фитц помладше давно уже был бы в седле, сразу, как только услышал название места.

Но я  оценил свои шансы и удачу, и опыт подсказывал, что, вероятнее всего, я умру раньше, чем доберусь до Пчелки. Я могу погибнуть у нее на глазах, и кто тогда присмотрит за ней? Не будь дураком, — убедил я себя. Если мы с моей гвардией выедем на рассвете, будет шанс, что мы прибудем вовремя, чтобы, по крайней мере, дать подкрепление рингхиллской страже. Дьютифул разрешил мне это.

На вкус мудрость была, как протухшее мясо. Мне необходимо разобраться с роустерами. Я не хотел иметь с ними дела, но ведь они были нужны Фоксглов. Я ненадолго задержался в своей комнате и затем отправился их искать.

Я не нашел их в тренировочном дворе, в банях, и даже среди стражников. Я не собирался терять время попусту и поэтому оседлал лошадь и поехал вниз по склону. Мне не пришлось добираться до самого Баккипа. Недалеко от города я зашел в таверну «Крепкий олень» рядом с почерневшими развалинами «Похабной форели». Это место оказалось таким, как я и ожидал. Дверь неплотно прилегала к проему, как бывает, если ее регулярно выбивают из петель. Внутри было мало свечей и много темных закутков. В воздухе стоял запах дешевого низкосортного дыма и прокисшего пролитого, и так и не вытертого, вина. Когда я вошел, мне устало улыбнулась женщина. Один ее глаз распух так, что она едва могла держать его открытым. Я не мог не почувствовать к ней жалости и задался вопросом, не долги ли привели ее сюда. Я отрицательно покачал головой ей в ответ и постоял в дверях, позволяя своим глазам привыкнуть к темноте.

Роустеры вразброс сидели по всей комнате. Это был небольшой отряд, и потери, которым их подвергли мы с Чейдом, еще сильнее уменьшили их ряды. Здесь было около двадцати семи человек в темно-синих ливреях. Среди них затесалась парочка пьяных монахов, солдаты из других войск и несколько усталых шлюх, но роустеры, в своих темных камзолах и с мрачными лицами, преобладали.

— Роустеры! Ко мне!

Предполагалось, что команда, в худшем случае, поднимет их на ноги. Они повернули головы ко мне, взгляд многих был затуманен больше, чем обычно у пьяных. Лишь некоторые нетвердо стояли на ногах. Я подозревал, что они были здесь с тех пор, как вернулись из Ивового Леса. Я не повторил свой приказ. Вместо этого я спросил:

— Кто командующий, роустеры? Я знаю, что некоторые из ваших солдат пали возле Дубов-на-Воде. Где сержант Гудхэнд?

Я думал, что встанет один из старших солдат. Но заговорил юноша с клочковатой бородкой. Его ноги покоились на краю стола.

— Я здесь, — сказал он, не вставая.

Я ждал, что кто-то засмеется и опровергнет это. Никто не стал. Очень хорошо.

— Сержант Гудхэнд, соберите свой отряд в тренировочном дворе. Мне нужно с ними поговорить.

Я повернулся к выходу.

— Не сегодня, — ответил он моей спине. — Мы только что вернулись из долгой поездки. И мы скорбим. Может быть, через пару дней.

Прокатилась волна сдавленного смеха.

Были сотни способов справиться с таким вопиющим неподчинением. Я перебрал их все, когда повернулся и неспешно направился к нему, снимая с левой руки перчатку. Я улыбнулся, разделяя его веселье. Он не пошевелился.

— Да, кажется, я слышал о тебе, — сказал я, медленно подходя к нему. — Мой конюх, Персиверанс. Кажется, ты ударил его, когда он вступился за Олуха, королевского компаньона.

— Королевского недоумка! — гоготнул он.

— Один есть.

Я не переставал улыбаться, но теперь двигался быстрее. Я добрался до него, когда он только опускал свои ноги со стола. Он все еще ухмылялся, когда правым кулаком я ударил его так сильно, что услышал, как хрустнули его скулы. Он потерял равновесие, заваливаясь набок, я тут же выбил из-под него стул, и он распластался на полу. Я пнул его под ребра, Гудхэнд сжался от боли.

— Теперь командую я, — сказал я ему.

Стояла напряженная тишина. От нее несло злостью. Я нарушил ее.

— Король Дьютифул передал вас мне. У меня есть задание для ваших мечей. Если вы хотите продолжить службу, выстройтесь в тренировочном дворе. Отчитайтесь капитану Фоксглов. Уважайте ее. Она выберет, кого из вас мы оставим. Сейчас. Все, кто предпочтет не выполнять приказы, покидает гвардию Баккипа. Навсегда.

Я постоял немного и неторопливо двинулся к двери, насторожив все чувства на случай, если кто-то решит напасть на меня сзади. Выходя на улицу, я услышал, как какая-то женщина сказала:

— Это был бастард, наделенный Уитом. Что он сделал - несравнимо с тем, что он может. Вам повезло, что он не превратился в волка и не вырвал ваши глотки.

Я улыбнулся, натягивая перчатку, оседлал лошадь и уехал. Правый кулак под моей латной рукавицей еще болел, но меньше, чем могло бы быть без нее. Чейд научил меня всегда защищать костяшки пальцев.

Иди, — взывало мое сердце. Подготовься, — говорил разум.

В кои-то веки я последовал более разумному совету.

Я не думал, что делал, когда отмерил эльфовой коры и аккуратно заварил себе чай. Это была кора не с Внешних Островов, а та, которую мы выращиваем в Шести Герцогствах, более слабая. Я сам недавно собрал ее с эльфового дерева рядом со старым колодцем. Зимний урожай. Поэтому я заварил ее покрепче, но не слишком, чтобы не исчезнуть с поля зрения Круга. Достаточной, чтобы мне не пришлось каждую минуту думать о своих стенах. И достаточной, чтобы приглушить мой Скилл, но оставить Уит незамутненным.

Я выпил отвар и пошел проведать Шута. Я нашел его растянувшимся на полу.

— Я в порядке, — сказал он, прежде чем я успел испугаться.

Я смотрел, как он делает упражнения, поднимая и опуская ноги. Совсем невысоко. Я поморщился, глядя на то, как тяжело он дышал, дождался, когда он закончит, и спросил:

— Мне неспокойно. Думаю проехаться немного. Поедешь со мной?

Он повернулся в мою сторону.

— Не сейчас. Но спасибо, что ты хорошего мнения о моих возможностях. Я чувствую себя сильнее и… храбрее. Сны помогают.

— Сны?

— Мне снятся драконьи сны, Фитц. Я выбираю себе пару и сражаюсь за нее. И побеждаю.

Странная улыбка озарила его лицо.

— Я побеждаю, — мягко повторил он.

Он снова поднял ноги, вытягивая носки, и держал их, пока они не начали дрожать. Он согнул колени и попытался обхватить их. Даже я был более гибким. Но он готов был бороться за свою прежнюю форму. Я услышал, как он застонал.

— Не перетрудись.

Он разогнулся.

— Я должен. Когда мне кажется, что это слишком сложно, я вспоминаю о нашей дочери и становлюсь решительнее.

Эти слова врезались в меня. Я вспомнил о своем намерении.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Полка Чейда с травами и эликсирами в беспорядке. Надо попросить Эша быть внимательнее.

Несправедливая ложь. Я мог мгновенно найти все, что хотел. Нужно отвлечь его.

— Я рад за твои сны. Я пришел сказать, что, наверное, ты не увидишь меня вечером.

Шут криво улыбнулся.

— Будь ты здесь, я бы все равно тебя не увидел, — напомнил он.

Я тяжело вздохнул, он посмеялся надо мной, и я ушел.

Моя седельная сумка была легкой. Семена карриса и эльфовая кора весят мало. Еще немного каррима, ивовой коры, валерианы. Я молился, чтобы Пчелке это не понадобилось. Я выбрал плащ потеплее и поменял латные перчатки на более теплые. Обернул вокруг шеи плотный шерстяной шарф. Собрал одежду для Пчелки. Только самое важное. Готово.