Мы работали так быстро, как только могли, но задача была не из легких. Кое-что из запасов зерна Пера завалялось в углах сумки, и он готовил его нам, пока мы отряхивали от снега одежду и рылись в поисках раскиданной утвари. Под присмотром Баррича я еще мальчишкой научился чинить сбрую, и навыки шитья служили мне верой и правдой всю мою жизнь. Мешок Персиверанса поддавался починке. Мой был искромсан, а Ланта - и того хуже. Рваное полотно моей палатки стало двумя грубыми, сшитыми в спешке мешками. Несмотря на необходимость торопиться, я все же потратил немного времени, смастерив сумку чуть поменьше для книги Пчелки и свечей Молли, в которую надежно их упаковал. Оторвавшись от прилаживания откидного бортика, я наткнулся на пристальный взгляд Пера. В руках у того был дневник снов Пчелки. Он неуверенно протянул его мне.

– Кажется, я узнаю ее руку. Какие картины она нарисовала! Это действительно ее работа?

– Это мое! – мои слова прозвучал резче, чем хотелось бы. Обида в его глазах хлестнула упреком, когда я забирал у него из рук книгу. Верхом моих возможностей было удержаться и не вырвать ее.

– Сир, если еще не слишком поздно…я все еще хотел бы научиться письму. Может быть, когда-нибудь я смог бы прочесть то, что она написала.

– Это личное, – произнес я. – Но, да, я научу тебя читать. И писать.

Он воззрился на меня немым собачьим взглядом. Мой мрачный взгляд тут же заставил его вернуться к работе.

Мы торопились, и все же время словно ускользало от нас. Ранние тени наступающего в Горах вечера ползли по земле, когда мы со всем закончили. Шатер Шута свернулся в удивительно маленький сверток. Нельзя было сказать то же самое про принесенные Шутом и Спарк теплые зимние вещи. Шерстяные юбки и шали оказались гораздо более увесистыми, чем я предполагал.

– Тюки слишком тяжелые и неудобные, – подвел черту Лант. Голос звучал спокойно; он не жаловался. – Если мы должны быть готовы ко всему, когда выйдем из колонны, тащить их – не очень хорошая мысль.

Он был прав.

– Мы их не понесем. Мы их придержим, чтобы быть уверенными, что они перемещаются с нами, когда мы будем проходить сквозь колонну. Мы понятия не имеем, с чем столкнемся. Они могут оказаться там целыми и невредимыми или ранеными. Или схваченными, – и уже тише добавил: – Или их там не будет вообще.

– Как Пчелки, – тихо произнес Пер. Он сделал вдох и расправил плечи. – Такое может случиться с нами? Что мы войдем в колонну и никогда не выйдем?

– Может, – признался я.

– Где мы тогда будем? Что с нами случится?

Как это описать?

– Думаю, мы бы…стали частью ее. Я чувствовал такое, раз или два. Это не больно, Пер. На самом деле, такую опасность Скилл представляет для всех неопытных пользователей. Создается впечатление, что хорошо бы не сопротивляться, распасться на кусочки и слиться с ним.

– Слиться с чем? – наморщил он лоб. Лицо Ланта было бледным.

– С потоком Скилла. Не знаю, как еще его можно назвать.

– Может, слиться с Пчелкой?

Я вздохнул.

– Очень маловероятно, парень. И, пожалуйста, не хочу об этом говорить. Ты можешь остаться здесь, если хочешь. Я могу попытаться связаться Скиллом с Дьютифулом и попросить его прислать через колонну владеющего Скиллом забрать тебя обратно в Баккип. Но ты просидишь здесь, по крайней мере, дня два, я думаю. В холоде, с ограниченным запасом еды и шансом визита медведя. И все же, если ты решишься на это, что ж, это твой выбор. Боюсь, я не смогу остаться с тобой до тех пор, пока они не прибудут. Я должен идти за Шутом и Спарк как можно скорее.

Прошло уже слишком много времени. Я стремился в путь и с такой же силой боялся этого.

Пер колебался. Лант заговорил:

– Ты можешь также легко потеряться по дороге обратно в Бакк, как и на пути в Кельсингру. На самом деле, у меня нет желания идти ни туда, ни туда, но я пойду за тобой, Фитц.

– Я тоже пойду с вами, – решил Пер. – Как мы это сделаем?

Мы выстроились в линию перед колонной. Я приладил спешно сделанный ремешок к каждому из своих грубоватых мешков. Один перекинул через плечо. Пер взвалил на спину свой переполненный куль и сжал мою левую руку. Лант положил ладонь мне на правое плечо и натянул через плечо ремень от самого большого мешка. В правой руке он держал наготове меч. На мгновение я задумался. Меня никогда не учили проводить с собой людей через колонну, хоть я и делал это раньше под влиянием обстоятельств. Я высвободил Уит и заставил себя почувствовать их обоих, их форму и запах, а потом нащупал их Скиллом. Ни у одного из них я не смог вычислить таланта к этой магии, но практически все люди обладают хотя бы маленькой ее толикой. Я не мог заставить их осознать того, что тянулся к ним, но я сделал все возможное, чтобы окутать их магией. Не давал им ни предупреждающих сигналов, ни возможности засомневаться. Я сжал меч в правой руке и надавил голыми костяшками на холодный камень колонны.

Тьма. Точки движущихся огней, которые не были звездами. Пер передо мной, произносящий клятву верности. Лант со сжатыми губами, вперивший в меня взгляд. Я крепко держался за свое восприятие их. Я окутал их собой.

Дневной свет ослепил нас. Холод вцепился в меня, и вдруг я понял, что должен устоять, отпустить руку Пера и защитить нас.

– Берегись! – раздался чей-то крик, когда я выскочил из-за Пера и поднял меч. Мои ослепленные солнцем глаза различили распростертого у моих ног Шута и выпутывающуюся из плаща-бабочки Спарк. Из угасающего вечера нас занесло в ослепительное сияние солнечного зимнего дня. Время потеряно, но что еще непонятнее - мы, кажется, появились лишь секунды спустя после Шута и Спарк. Я почувствовал, как Пер, поднявшись на ноги, сразу ухватился за меня. Потом отшатнулся в приступе рвоты. Прежде, чем мне удалось оглянуться назад и проверить, как обстоят дела у Ланта, раздался рев.

Я крутанулся, или попытался, удерживая меч наготове. Еще до того, как мои глаза увидели большого зеленого дракона, идущего на нас в атаке, чувство Уита содрогнулось от размеров и близости этого существа. Он несся к нам со скоростью ветра. Слышалось клацанье серебряных когтей по каменной улице, передние лапы, загребая землю, с силой толкали его вперед. В движении серебро расплывалось по его шкуре, как мокрые пятна по ткани. Это была отнюдь не разъяренная корова, а могучее, разозленное создание. Его рев, звучащий на грани странного Скилл-Уита, потряс меня снова.

– Нарушители!

Я не был Барричем, который силой Уита смог заставить каменного дракона преклонить колени. Ничего не говоря, я мужественно встретил его обвинения и крепко сжал меч. Это был брошенный мной вызов, акт неповиновения, заявление животного животному, и все же я был поражен, когда он неожиданно подобрал передние лапы и, скрежеща когтями по черному камню, остановился. Хвост хлестал по камням, очевидно, он мог бы валить им деревья. Широко раскрыв челюсти, он откинул голову назад. Внутри открытой пасти виднелись яркие красочные всполохи с потрясающего оранжевого до пронзительно-красного. Яд с подобной расцветкой используется ящерицами или лягушками для предупреждения. Он сделал глубокий вдох, и я заметил мешочки по бокам глотки. Я до ужаса боялся того, что, по моим представлениям, могло последовать, и о чем я слышал только в сказках: бледный туман яда, растворяющий плоть, разъедающий кости и превращающий в губку камни. Но после того, как он втянул в себя воздух, в стойке дракона что-то изменилось. Я не мог разобрать. Гнев? Замешательство? Он стоял, жесткий воротник ощетинившихся серебряных шипов окаймлял шею подобно колючей гриве. Выдохнув горячим облаком густого смрада, он вдохнул еще больше воздуха, медленно кивая головой на извилистой шее. Он определял наш запах.

Я встречал драконов раньше. Мы соприкасались сознаниями с Тинтальей, первой из драконьих королев, вернувшихся в наш мир. Я видел первый полет Айсфира, когда тот вырвался после долгих лет заточения во льдах. Я наблюдал за любовной игрой драконов, за тем, как они кидались на предложенный им в качестве выкупа скот. Я слишком хорошо знал, насколько они были могущественны и как быстро могли оставить от быка окровавленный скелет. Я знал, что мой меч был практически бесполезен против медведя; против дракона же он был нелеп. Лант резко возник рядом. Он тоже поднял меч, но тот дико трясся в его руках.