Ее сестра немного помолчала:

— Дай мне подумать над этим. А второе условие?

— Чтобы я поговорила с мамой.

— Что ты хочешь сказать? Почему Ард Рис настаивает, чтобы ты поговорила с ней?

Афенглу пожала плечами:

— Ей не нравится, что у нас такие разногласия. Она хочет, чтобы я попыталась заделать ту трещину, которую сама создала, решив стать друидом. Она хочет, чтобы все раны зажили.

Все из этого было правдой. Арлингфант покачала головой:

— Не ты создала эту проблему. Поэтому не говори так. Это мама ведет себя неразумно, отказываясь общаться с тобой. Именно она должна сделать первый шаг.

— Но она этого не сделает, поэтому все ложится на меня. По крайней мере, я должна попытаться. Я сразу же пойду к ней после тебя. Ард Рис права, ни одна семья не должна так раскалываться, как мы.

Ее сестра протянула руку и коснулась плеча:

— Я пойду с тобой. Будет лучше, если я буду там.

Однако Афенглу покачала головой. Этого она не могла позволить. Только не тогда, когда она хотела открыто поговорить со своей матерью о связи между Элессдилами и Омаросианами.

— Я должна сделать это одна, Арлинг. Вполне достаточно того, что ты поможешь мне с поиском защитника.

Арлинг усмехнулась:

— Мне трудно представить, чтобы кто–то защищал тебя. Гораздо легче представить наоборот. Кроме того, ты же не собираешься сразу уезжать?

— Нет, не сразу. Я должна сделать еще несколько других дел.

Как много она может рассказать Арлингфант? Естественно, не о дневнике Омаросианов или потерянных Эльфийских камнях. А как насчет ее просьбы, с которой она должна обратиться к своему деду, чтобы ей разрешили позаимствовать синие Эльфийские камни и отвезти их в Паранор к друидам? В любом случае Арлинг довольно быстро об этом услышит. Ей не удастся попросить деда наедине. Прежде всего он был Королем, а уж потом ее дедом, и свою просьбу она должна будет высказать и перед ним, и перед Высшим Эльфийским Советом. А подобное недолго останется тайной от основного населения.

Она поднялась на ноги:

— Мне лучше отправиться к маме, пока я чувствую себя храброй. Можем мы встретиться и поговорить попозже, когда ты закончишь здесь все дела?

Арлингфант быстро согласилась, поднимаясь вслед за ней и еще раз обнимая ее, говоря, как она ее любит и желает, чтобы у нее все получилось при встрече с матерью. Афенглу обняла ее в ответ и поспешила прочь.

Дойти от Садов Жизни до дома их матери у нее заняло всего несколько минут — когда–то это был и ее дом, но, казалось, это было так давно. Оказавшись достаточно близко, так что она могла видеть дом из–за деревьев, она остановилась в тени и какое–то время наблюдала, собираясь с мыслями и призывая мужество. Стоя вот так возле дома и желая поговорить со своей матерью, она почувствовала себя снова маленькой девочкой. Она тут же вспомнила, как чувствовала себя, когда делала что–то неправильное и была вынуждена в этом признаться — стыдливо, виновато, раскаиваясь и боясь последствий.

Однако сейчас Афенглу не сделала ничего дурного и у нее не было никаких оснований испытывать чувство вины. И она уже не была маленькой девочкой, у которой требовали ответить перед своей матерью за выбор своего образа жизни.

И все–таки.

Она подошла к двери и тихо постучала. Сначала ничего не произошло, а потом она услышала какое–то движение с другой стороны двери и почувствовала, что там кто–то есть. Однако, ничего не происходило. Она терпеливо ждала, призывая всю свою решимость для того, что ей предстояло сделать.

Когда дверь открылась, она испытала шок от того, какой же старой выглядела ее мать. Бывшая когда–то очень красивой, теперь она была изможденной и изнуренной, знакомая улыбка отсутствовала, от былого великолепия не осталось и следа. Вместо этого выражение ее лица стало пустым.

— Мама, прошу тебя, выслушай меня, — быстро сказала она, внезапно отчаянно желая услышать голос матери, сделать то, о чем просила ее Ард Рис, и восстановить взаимоотношения. — Я не хочу, чтобы мы…

Ее мать выпрямилась, подняв руку, чтобы заставить ее замолчать:

— Ты все еще друид? — спросила она, ее голос как будто принадлежал кому–то совершенно другому.

Афенглу замялась:

— Да, но…

— Приходи, когда не будешь друидом.

И она захлопнула дверь перед лицом своей дочери, скрывшись за ней.

Афенглу ушла оглушенная, опустив голову, ошеломленная случившимся, хотя для нее это и не было полным сюрпризом. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы и текут по ее щекам, поэтому она быстро стерла их.

Это так несправедливо, подумала она. Это неправильно. Почему ее мать так себя ведет? Спустя столько времени, почему она не пожелала поговорить со своей собственной дочерью?

Ей было невыносимо об этом думать, терпеть эту боль, и она решила проведать своего дядю. Она нашла его работающим в саду за домом, который он делил с Джерой, стоя на коленях, рыхля землю и сажая рассаду; этот большой мужчина с такой заботой обращался с маленькими хрупкими растениями.

— Афен! — воскликнул он, увидев ее, и с улыбкой поднялся на ноги. Но заметил выражение ее лица и остановился. — Почему ты такая печальная, дитя?

— Я только что виделась с мамой. — Снова брызнули слезы. — И она опять отказалась со мной разговаривать.

Он взял ее руки в свои:

— Она не может простить твоего решения стать друидом. Не может заставить себя принять его. Но и она тоже несчастлива. Теперь она уже почти ни с кем не разговаривает. Даже со мной.

— Почему ей не разговаривать с тобой? Ведь когда–то вы с ней были так же близки, как сейчас я с тобой.

Эллич выпустил ее руки, пожал плечами и отступил на шаг с улыбкой:

— Я сделал что–то, что ее рассердило. Звучит знакомо?

Появилась Джера, выйдя из дома и спустившись по лестнице веранды, чтобы обнять и поцеловать Афен. Все трое сидели вместе на солнце за небольшим садовым столом и попивали холодный эль, пока Афен не избавилась от горького осадка на душе из–за неудавшегося разговора с матерью, после чего они поговорили о том, как идут дела в Параноре и в связи с чем она вернулась так скоро. Она отделалась безобидными ответами на большинство их вопросов, как поступила ранее с Арлинг, рассказав, что у друидов дела идут хорошо, а она вернулась, чтобы еще немного потрудиться над своими исследованиями.

Наконец она добралась до того момента, когда оказалась готовой рассказать Элличу настоящую причину своего возвращения.

— Ард Рис решила совершить путешествие, которое, в конечном итоге, принесет пользу всем народам, дядя. — Теперь она говорила с ними напрямую, потому что именно он мог ей помочь. И присутствие Джеры ничего не меняло; Афен знала, что ее дядя не держал никаких секретов от своей жены, поэтому не было никаких причин думать, что в данном случае будет иначе. — Чтобы облегчить это путешествие, требуется воспользоваться Эльфийскими камнями, и я хотела бы попросить деда одолжить их. Как ты думаешь, стоит мне попытаться?

Эллич покачал головой и поджал губы:

— Он выслушает тебя, даже если ты придешь прямо к нему и поговоришь с ним наедине. Он так сильно тебя любит. Однако он не предпримет никаких действия по поводу такой просьбы до тех пор, пока она не будет представлена перед Высшим Советом. И в присутствии Фэдона. Мой племянник скоро станет Королем, возможно уже в этом году. Мой брат чувствует усталость от правления и может отказаться от престола. Фэдон чувствует это и все его действия при дворе направлены именно на это. — Он грустно улыбнулся. — Звучит печально?

Афенглу покачала головой:

— Твои слова прагматичны.

— Благодарю. Меня не смущают планы моего племянника стать Королем. Но я сомневаюсь в его способности хорошо править. Он честолюбивый и упрямый. Хуже того, он считается только со своим мнением и не прислушивается к остальным. Плохая комбинация. Это меня тревожит.

Джера шикнула на него, и ее муж кивнул в знак согласия: