Какое–то время Афенглу продолжала сидеть, размышляя над тем, что ей рассказал старик. Потом она встала и вышла за дверь.

У нее действительно не было выбора. Если Афенглу хотела проверить теорию Вустры, ей нужно войти в главную башню крепости и спуститься с ее самого нижнего уровня в огромный колодец, который уходил вниз к черному центру земли. Она не хотела этого делать, не хотела оказаться там даже всего на несколько секунд. Она спускалась в этот колодец лишь однажды, когда впервые прибыла в Паранор и исследовала его границы, и до сих пор раскаивалась, что так поступила. Холод и темнота вызывали какое–то ощущение дискомфорта, и она ощущала присутствие чего–то древнего, опасного и нечеловеческого. Магия, уже тогда поняла она, темная и коварная, однако не могла дать ей название.

Когда она спросила Ард Рис, Хайбер сказала ей, чтобы она больше не спускалась туда. То, что там обитало, было древним и незыблемым, и до конца времен его следовало оставить в покое.

Афен больше не поднимала этот вопрос, счастливая от того, что ей не нужно возвращаться. Теперь же она сожалела, что не настояла на том, чтобы узнать побольше. Возможно, кое–чего из случившегося теперь, можно было бы избежать.

Главная башня была огромным сооружением, расположенным в северной части крепости, крепкая и массивная на вид, но это было обманчивым впечатлением. Ничто не говорило, что она продолжается вглубь земли гораздо дальше, чем в высоту, и ничто не указывало, что внешние стены раскроют все неприятные тайны, скрытые внутри.

Только когда она открыла огромную обитую железом дверь, которая вела в глубины башни, и начала спускаться, эльфийка вспомнила о том, что было скрыто здесь от внешнего мира. Каменные ступени вились вниз в бесконечную темноту среди настолько неприятных запахов и коварных звуков, что от них она съежилась. Она содрогнулась, тщетно пытаясь заглушить свои ощущения, отодвинуться от физически устрашающего присутствия, которое исходило от стен этой башни. Вся ее сущность кричала, чтобы она развернулась и убежала обратно туда, откуда явилась, предупреждала ее, что если она продолжит, то встретится с таким ужасом, что вряд ли сможет его пережить.

Однако Афенглу не повернула обратно. Движимая страхом за то, что стоит на кону, побуждаемая осознанием, что только она сможет открыть правду, скрывающуюся за настойчивым шепотом крепости, она продолжала идти вперед. Спуск оказался нелегким, но навыки друида и сильное чувство ответственности укрепили ее усилия. Она никому не рассказала, что собирается сделать. Конечно, Вустра узнает, но если с ней что–либо случится, трудно было сказать, сколько пройдет времени, прежде чем он заметит ее отсутствие.

Почти сразу же она услышала шепчущий голос — знакомый шелест слов и фраз, который почти обретал смысл и который она почти понимала. Своим сердцем она знала, что правильно поступила, придя сюда. В голосе чувствовалось облегчение: ее ждали и она не разочаровала. Она оказалась там, где должна быть, говорил голос. Она оказалась там, где была нужна.

На ее оголенной коже конденсировалась влага, обжигая и охлаждая. Воздух был затхлым от долгого нахождения взаперти. Ничто, рожденное в этом колодце и обитавшее среди его каменного хранилища, никогда не видело внешнего мира. Здесь ничего не менялось. То, что было тысячу лет назад, оставалось таким же и сегодня. Запертый камнем и временем, этот туннель к земному центру был герметически закрытой средой, ее составляющие были неизменны.

Ей все было здесь ненавистно, однако Афенглу не раскрывала свои ощущения ни голосом, ни жестом, считая, что умнее — хотя и безрассуднее, — скрывать свое отвращение.

Голос становился четче, слова начинали формировать образы, которые прокладывали себе путь в ее подсознание, туда, где она сможет взглянуть на них своим разумом. Несмотря на это, поначалу она не совсем была уверена в том, что видит. Картины являлись контекстом того, чего она не распознавала. Эльфийка замедлила спуск, а потом и вовсе остановилась на одной из крошечных площадок, которые отмечали ее путь вниз, облокотившись спиной на камень стены башни и плотно закрыв глаза.

Что–то подкрадывается и подползает…

Что–то зеленое, испытывающее недостаток в материи, но наполненное мрачными намерениями и ужасным голодом…

Что–то, сгорбившись, карабкается сквозь темноту, цепляясь когтями, как крысы…

Что–то одичавшее ожидает…

Что–то огромное и жестокое вырывается из темноты на свет среди красных брызг и ужасных, бесконечных, тщетных криков…

Она в шоке быстро заморгала, вновь открыв свои глаза и уставившись во мрак башни, а потом в глубокую темноту колодца. Она услышала злобное шипение, и поняла, что там находится что–то живое. И точно так, как и шесть лет назад, она сразу поняла, что именно там находилось.

Магия, которая жила в этом колодце.

Магия, которая обитала там с тех пор, как был построен Паранор. Магия, которую она пришла найти.

Что она должна сделать? Она хотела развернуться и убежать. Однако снова начала спускаться, двигаясь к следующей площадке еще глубже во мрак. Сейчас ее почти полностью поглотила темнота, но она опасалась воспользоваться магией, чтобы осветить себе путь, боялась, что этот свет может привлечь внимание того существа, что обитает внизу. Боялась, что оно может подняться, чтобы выяснить, откуда этот свет. Она нисколько не сомневалась, что это возможно. Она слышала его голос и изучала вызванные этим голосом картины, но не смогла бы устоять, если бы оно явилось к ней.

Она знала, что не выдержит этого.

Афенглу.

Она услышала четко и внятно произнесенное свое имя, но ничего более. Это было настолько неожиданно, что на какой–то момент она подумала, что ошиблась. Она подождала. Снова начался шепот, медленный, коварный и зловещий, одиночные слова, произнесенные без контекста, куски предложений, ни к чему не привязанные, а вместе с ними появились сопутствующие образы, новые и совершенно иные, но ничуть не менее ужасающие. Она снова попыталась понять их смысл, и опять ей это не удалось.

Афенглу дошла до следующей площадки и снова остановилась, прислонившись спиной к стене башни и закрыв глаза. Она чувствовала, что к ней должно прийти понимание. Не очень большое знание, какое–то узнавание. Голос пытался общаться, но пока что не нашел способа для этого. Все, что он знал, это древний язык. Картины, образованные из слов, которые не совсем были связанными и понятными, были всем, чем он мог управлять.

Скажи мне, прошептала она в своей голове. Попробуй.

Голос продолжал шептать, его страшное шипение наводило на мысли о злых змеях, но значение этого шепота оставалось неясным. Она тщательно вслушивалась, но не могла его расшифровать.

Скажи мне, что ты хочешь.

Она спустилась еще на один уровень, снова пытаясь понять, опять ей это не удалось, и она спустилась на следующий уровень. Теперь она оказалась так глубоко, что могла слышать дыхание этого голоса и видеть странное зеленоватое свечение обитающей здесь магии. Она была так напугана, что у нее дрожали руки. Она чувствовала эту мощь, и ощущала себя карликом по сравнению с ней. Она не должна будить ее. Не должна. Голос этой магии явился к ней из снов и видений, из подсознания, которое преодолело границы и тех, и других. Она не знала, что это означало, но понимала, что лучше оставить все это в покое.

Но сделать этого она не могла. Эльфийке нужно поговорить с ней. Ей нужно знать, что происходит.

Уходите, Афенглу.

От этих слов она застыла на месте. Она подождала, скажет ли голос еще что–нибудь, но тот молчал.

Она повернулась к стене колодца и поместила свои руки на ее холодную, влажную поверхность, стараясь проникнуть сквозь нее, дотянуться до чего–то еще. Что магия намерена сделать, если она уйдет? Что она выберет для Паранора?

Не запечатывай крепость. Она говорила про себя, умоляя прислушаться к ней. Прошу, не делай этого. Это наш дом.