Читать книгу Стрелец. Сборник № 1. Страница 5. онлайн на сайте all-library.ru

Здесь обращается Мадонна к Теофилу и говорит:

Мадонна

Кто там нашел в капеллу путь?

Теофил

О, дай лишь на Тебя взглянуть!

Я — бедный Теофил,

Кого сам дьявол заманил,

И обольстил, и окрутил.

Спасенья жду.

К Тебе с молитвою иду:

Не дай погибнуть мне в аду,

В пучине зла.

Меня лишь крайность привела.

Меня Ты некогда звала

Слугой Своим.

Мадонна

Иди отсюда, пилигрим.

Расстанься с домом ты Моим.

Теофил

Не смею, нет!

О, роз благоуханный цвет!

О, белых лилий чистый свет!

Что делать мне?

Попал я в сети к Сатане,

Неистов он, жесток ко мне,

Что предпринять?

Я не устану призывать

Твою святую благодать,

О, Дева Дев!

Сойди ко мне, Небесный Сев,

Смири их сатанинский гнев

И утоли!

Мадонна

Несчастный Теофил, внемли:

Ты был слугой Мне на земли,

Безумен ты,

Но черной хартии листы

Верну тебе из темноты,

Иду за ней.

Здесь отправляется Мадонна за хартией Теофила.

Эй, Сатана! Ты у дверей?

Верни Мне хартию скорей!

Затеял споры ты, злодей,

С Моим слугой,

Но здесь — расчет тебе плохой;

Ты слишком низок, дьявол злой!

Сатана

Мой договор?

Нет, лучше гибель и позор!

Не так я на согласье скор!

Вернул я сан: и с этих пор —

Он мой слуга!

Его душа мне дорога.

Мадонна

Вот, Я намну тебе бока.

Здесь приносит Мадонна хартию Теофилу.

Мой друг, вот хартия твоя:

Ты плыл в печальные края,

Но радости и бытия

Даю ключи.

Ты к кардиналу в дверь стучи,

Ему ты хартию вручи,

Пускай прочтет

Ее с амвона, чтоб народ

Узнал, каким путем влечет

Лукавый бес.

В богатство по уши ты влез:

Душе легко погибнуть здесь.

Теофил

О, Дева, — так!

Попал несчастный я впросак.

Труд потерял, кто сеял так:

Не проведешь теперь!

Здесь приходит Теофил к кардиналу; он вручает ему хартию и говорит:

Я здесь, во имя Вышних Сил,

Хоть грех тяжелый совершил.

Должны вы знать,

Что душу мне пришлось продать;

Пришлось худеть и голодать;

И был я наг,

А Сатана, лукавый враг,

Завел меня в глухой овраг.

Вина тяжка,

Но Девы Светлая Рука

Меня вернула, бедняка,

На правый путь.

Я мог кривым путем свернуть

И в преисподней потонуть,

В пучине зла,

Затем, что добрые дела

Душа навеки предала,

И бес велел

Расписку дать, и захотел,

Чтоб я на ней запечатлел

Печать кольца.

Потом страдал я без конца,

Не смея приподнять лица

И весь в огне.

Пошла Святая к Сатане,

Вернула ту расписку мне

И знак кольца.

Теперь прошу вас, как отца,

Чтоб знали чистые сердца,

Ее прочесть.

Здесь Кардинал читает хартию и говорит:

Кардинал

Во имя Бога, кто здесь есть,

Услышать радостную весть

Стекайтесь в храм!

О Теофиле бедном вам

Рассказ нелживый передам,

Как дьявол злой

Хотел владеть его душой.

Внимайте повести простой:

«Все те, кто этот лист держал и изучил,

Пусть знают: Сатане любезен Теофил.

Он, мудрый, поделом жестоко отомстил

За то, что кардинал богатств его лишил».

«Несчастный Теофил, отчаяньем гоним,

К волшебнику пришел, что бесом одержим,

И твердо обещал смириться перед ним,

Чтоб только сан его не перешел к другим».

«Боролся долго с ним я, сильный Сатана,

Но жизнь его была смирением сильна.

Теперь — он мой слуга. Расписка мне дана,

И власть ему за то сполна возвращена».

«Он перстень приложил и кровью начертал,

Принять иных чернил он сам не пожелал

И ранее, чем я ему полезным стал

И сан его ему обратно даровал».

Так поступил сей мудрый муж,

Причтенный к сонму честных душ

Слугой небес.

И снова дух его воскрес.

Так посрамлен лукавый бес.

При виде новых сих чудес,

Мы все встаем

И славу Господу поем:

Te Deum laudamus.

Explicit miraculum.

А. Лентулов. Рисунок

Николай Евреинов

Об отрицании театра. Полемика сердца

У всех геометров глупый вид.

Маркиза де-Помпадур.

Когда Ю. И. Айхенвальд прочел перед московской публикой лекцию, в которой целым рядом остроумным доводов доказывалось, что современное человечество переросло театр, что перед судом эстетики само существование театра является парадоксом и что театр, как незаконный вид искусства, в силу своей принципиальной неоправданности, переживает в наше время не кризис, а конец, — Вл. И. Немирович-Данченко, участвовавший в диспуте после этой лекции, признался публично, что он совершенно ошеломлен Айхенвальдовским отрицанием театра.