Я стояла на крыльце возле распахнутой двери, даже когда автомобиль исчез из виду. И далеко не сразу поняла, что Ричард до сих пор сверлит взглядом мою спину.

– Так будет лучше, – примиряюще заметил он.

Сердито поджав губы, я зашагала к нему. Сграбастала распахнутые полы рубашки и рывком дернула к себе – с такой силой, что ткань протестующе треснула.

– Молодец, Ричард. Спасибо.

Молча заправив рубашку в джинсы, он последовал за мной на кухню. Я упала на стул и трясущейся рукой потянулась за чашкой. И только пролив чай на скатерть, поняла, как сильно меня опустошила безобразная сцена на крыльце.

Ричард сел напротив, настороженно ко мне приглядываясь – вдруг я в запале решу выплеснуть содержимое чашки ему в лицо? Нет, я, конечно, злилась на него за эту детскую выходку, но Джек взбесил меня куда больше. Почему он так легко поверил Ричарду? Или повелся на глупое замечание Кэролайн? Разве не понимает, что после нашей ночи я чисто физически не могу заинтересоваться другим мужчиной? Неужели он совсем меня не чувствует?…

– Эмма, что он для тебя значит?

Очерчивая взглядом рисунок скатерти, я глубоко вздохнула.

– Уже неважно. Очевидно, я все придумала. Он выразился вполне ясно. – Я подняла голову и заглянула Ричарду в глаза. – Можешь радоваться.

Он неожиданно взял меня за руку. И что еще более неожиданно, я ее не вырвала.

– Нет, не могу. Потому что тебе больно. Пусть даже из-за того, чтобы ты рассталась с моим соперником.

«Перестань, Ричард. Хватит сыпать соль на рану».

– Кэролайн говорила, он на днях возвращается в Америку?

Я молча кивнула.

– За всю жизнь не видел ничего страшнее, чем вы двое вчера на кухне.

В голубых глазах плескалась боль.

– Прости, – тихо сказала я. – Что бы между нами ни случилось и кто бы ни был в этом виноват, я не хотела тебя мучить.

Ричард судорожно сглотнул – похоже, ему нелегко будет избавиться от воспоминания, как мы с Джеком обнимались на кухонном столе. Да и мне, впрочем, тоже, пусть и по другой причине.

– Никогда раньше не испытывал ничего подобного. Такой слепой ярости, ревности… Хотелось набить этому типу морду, чтобы ему тоже стало больно. – Ричард хмыкнул. – Знаешь, раньше я и не представлял, каково тебе было узнать про Эми. Думал, извинюсь… и ты поймешь, простишь мою ошибку. И мы обо всем забудем. – Ричард провел рукой по волосам, выглядя непривычно юным и беззащитным. Словно вернулся парень, которого я когда-то любила. – Но если ты испытывала что-то, хоть отдаленно похожее на мои вчерашние чувства… Он затих, а на меня нахлынула новая волна безнадежности и тоски. Глупо все закончилось. – И все же я надеюсь, что у нас с тобой есть будущее, – продолжил Ричард. – Ведь мне было так плохо именно потому, что я до сих пор тебя люблю. – Он сорвался на шепот. – Я разделяю твою боль. И верю, что тебе было так больно, потому что ты тоже меня любишь.

Меня точно ударили под дых. Я не догадывалась, к чему он клонит, и его слова стали полной неожиданностью. Ричард не позволил мне выдернуть руку.

– Эмма, просто выслушай, прошу.

Я неохотно кивнула.

– Знаю, я сам во всем виноват. И одному богу известно, простишь ли ты когда-нибудь, но клянусь: всю оставшуюся жизнь я буду жалеть о том, что совершил. Для меня существует только одна женщина – ты. Понимаю, сейчас слишком рано, но я больше не хочу тратить зря время. Так что вот… снова.

Отпустив мои пальцы, Ричард вытащил из кармана маленькую бархатную коробочку и подвинул ее по столу ко мне. Второй раз за время нашего разговора я потеряла почву под ногами – Ричард словно вознес меня в воздух с помощью магии.

Я уставилась на коробочку со смесью удивления и трепета.

– Не верю. Ты что, и впрямь нашел кольцо в ущелье?

– Это было бы чудом, согласись? – Он с сожалением усмехнулся. – Увы, так бывает лишь в кино или книгах.

Дрожащими пальцами я взяла коробочку. И хотя уже знала, что обнаружу внутри, все равно не устояла перед соблазном заглянуть. От легчайшего нажатия та распахнулась, демонстрируя кольцо с бриллиантом – почти точную копию предыдущего.

– Ох, Ричард… – протяжно выдохнула я.

– Я давно его купил, – признался он. – Как только понял, что то, первое, пропало безвозвратно. – Бережно вытащив кольцо из бархатного гнезда, он протянул его мне. – Потому что не переставал верить. Отказывался терять надежду. Нам с тобой суждено быть вместе. Это понимаю я, понимают все наши друзья, твои родители… и в глубине души ты тоже это понимаешь.

Голова шла кругом, и я вконец потерялась.

– Ричард, я… я не знаю, что сказать.

– Просто скажи «да» – как и в прошлый раз.

– Не могу. Не сейчас.

– Нет, сейчас, – с нажимом произнес он. – Просто признайся, что ты все еще меня любишь.

Под огненным взглядом стены, возведенные вокруг сердца, таяли. И как бы ни хотелось, я не сумела соврать.

– Да, я все еще тебя люблю, – тихо, против воли, призналась я.

Дорога была безлюдной. Широко зевнув, я открыла окно, чтобы впустить в салон хоть немного свежего воздуха. Ночью я почти не спала – слишком нервничала, пытаясь продумать предстоящий разговор.

Прошло целых два дня после нового предложения руки и сердца, а я никому так и не рассказала о повторной помолвке. Ни родителям, ни Кэролайн, ни, само собой, Джеку. Правда, я все равно не знала, где он и как с ним связаться – когда пыталась до него дозвониться (кстати, не так уж часто), всякий раз натыкалась на голосовую почту.

Практически все время я посвятила маме. Пришлось заново распланировать ее распорядок дня. Едва не случившаяся трагедия наконец-то убедила отца, что своими силами нам не справиться, что маме необходима квалифицированная помощь, и гораздо лучше переселить ее в специализированную клинику. По крайней мере, на ближайшее время.

А еще за эти два дня я все-таки приняла решение. Сегодня я дам ответ.

В сумке вдруг зазвенел и завибрировал мобильник. Я включила громкую связь и улыбнулась: в салоне машины зазвенел восторженный голос Кэролайн.

– Привет, Эмма, прости, что так рано. Хотела застать тебя перед работой.

Я криво усмехнулась – работы у меня больше не было. Но подругу не поправила: лучше Кэролайн не знать, куда я направляюсь.

– Все нормально. А что стряслось?

– Ну… Даже не знаю, имеет ли это какое-то значение, но я разговаривала вчера с одним из своих коллег. Тем самым, который сдавал арендованный Джеком коттедж.

Я стиснула пальцы на руле.

– И что?

– Я поинтересовалась насчет аренды на следующий квартал. Ну, вдруг Джек захочет продлить договор…

– И?

– Увы, милая. Дом вообще продали.

Я шумно и протяжно выдохнула, спуская напряжение. Эта новость стала последним гвоздем в крышку гроба наших с Джеком отношений, не успевших даже толком оформиться.

– Ладно, все равно. Он ведь завтра уезжает.

В трубке повисла тишина. Наконец Кэролайн тихо уточнила:

– Эмма, ты как?

– Я? Нормально. – Последние дни мне прекрасно удавалось лгать. – А что?

Кэролайн снова выдержала паузу.

– Ну, не знаю… просто… ты говоришь как-то странно.

– Наверное, помехи на линии, – отмахнулась я. – Ладно, спасибо, что позвонила. Позже поговорим.

К концу дороги нервы совсем разыгрались. Живот крутило – слава богу, сегодня я не стала завтракать. На трясущихся ногах я поднялась на крыльцо. Позвонила. Он открыл дверь не сразу. И увидев меня на пороге, приподнял брови.

– Эмма, – с ноткой удивления произнес он. Похоже, не ждал – в такую-то рань.

Я нервно улыбнулась, мечтая повиснуть у него на шее. Но с этим придется подождать, пока не скажу все, что должна. Я откашлялась.

– Привет. Прости, что так рано. Просто хотела, чтобы ты знал… – Сейчас, в его присутствии, слова сами текли с языка. – Я… согласна.

На его лице не дрогнул и мускул. Но он все же сделал шаг в сторону, распахивая дверь шире.

– Заходи.

Я почти жалела, что отказалась от помощи Кэролайн, потому что никак не могла справиться с длинной молнией на спине. Наконец та тихо вжикнула, и платье село как надо. Расправив ткань на бедрах, я повернулась к зеркалу в полный рост. И удовлетворенно кивнула. Именно так я и хотела сегодня выглядеть.