– Здравствуй, Эми. Я получила твое письмо.

Лист бумаги затрепетал на ветру белым флагом – знаком перемирия. Я смахнула с надгробия комок грязи, пятнавший совершенство мрамора. Хотя Эми было бы все равно. Она никогда не любила уборку. Эта мысль позволила улыбнуться и расслабиться.

– Не против, если я сяду? – уточнила я, прежде чем устроиться на земле возле могилы. Трава оказалась мокрой, и джинсы тут же напитались влагой. Пустяки.

Цветы, которые Кэролайн возложила в прошлый раз, завяли. Я убрала мертвые бутоны с могилы, где спала наша подруга.

– Ты, должно быть, удивлена… Понятно. Я предпочитала обходить это место стороной.

Порыв ветра взметнул мои волосы.

– Да и тебе, наверное, тут не нравится. – Хотелось верить, что Эми, в каком бы мире она сейчас ни прибывала, не утратила чувства юмора. Именно эта черта нравилась в ней больше всего. И на мгновение, словно вспышкой в темноте, меня озарило. Я ведь люблю Эми. Неважно – живую или погибшую. И как ближайшую подругу, с которой можно поделиться секретами, и как подлую предательницу, любовницу жениха. Она все равно мне дорога, никуда не деться.

Положив письмо на колени, я разгладила смявшийся лист. Взгляд выхватывал случайные обрывки фраз: «…прости, что я по дурости…», «…самую большую и глупую ошибку…», «…любое предательство…» Мне не нужно было перечитывать последнее послание Эми. Я помнила текст наизусть.

– Хорошее письмо, – сказала я, обращаясь к каменному надгробию. – Разве что есть пара грамматических ошибок. Но я их тебе прощаю.

У Эми всегда было своеобразное представление о правописании. Я погладила мраморную плиту – свидетельство того, что Эми покинула наш мир.

– Я все тебе прощаю.

Я затаила дыхание, отчаянно мечтая услышать в ответ что-то, кроме шелеста листьев. Никогда не верила в привидений и загробную жизнь, но сейчас что угодно бы отдала, лишь бы еще раз увидеть Эми. Зажмурившись, представила ее лицо: она смеется, красивые голубые глаза сияют…

– Ох, Эми, я так по тебе скучаю…

Эми терпеливо ждала, пока я найду в сумке пачку салфеток. Шумно высморкавшись, я извинилась перед ней и ее соседями. Никто не возражал.

– В общем, я пришла сказать, что все хорошо. Правда. Знаю, ты думала, я в курсе… того, что произошло у вас с Ричардом. Теперь-то тебе, наверное, известно: он так и не признался. Ведь ты все видишь… там… где ты сейчас?

В этот момент я была готова уверовать во что угодно. Не ради себя – ради Эми. Я должна знать, что она слышит.

– А ведь когда я все хорошенько обдумала, это стало таким понятным… Знаю, ты не хотела причинять мне боль… И Ричард тоже. Вы оба сделали это не специально. Просто так вышло. И я даже понимаю почему. Ты ведь его любила? Ты тоже любила его.

Я представила, как душа Эми потрясенно ахает.

– Наверное, я и раньше об этом догадывалась. Замечала, что он тебе нравится… и не просто нравится. Не то чтобы ты вешалась ему на шею… но когда мы с ним расстались, когда я сказала, что между нами все кончено… В общем, я тебя не виню. Он ждал меня, а ты ждала его.

Я невольно всхлипнула.

– Прости, что все так глупо вышло.

Эми не стала спорить.

– А потом, после стольких лет, он наконец тебя заметил. Ты чувствовала себя виноватой? Не надо. Я же сказала ему тогда, что не вернусь. Что не надо ждать. А он оказался слишком упрямым, правда? Тебе стоило с кем-то поделиться. Но ты не могла никому признаться. Даже Кэролайн.

Громко хлопая крыльями, с неба рухнула черно-белая птица и важно опустилась на траву рядом со мной. Я вздрогнула от неожиданности. Сорока… Говорят, сороки предвещают печаль. Незваная гостья устремила на меня немигающий взгляд, такой проницательный, что, казалось, она понимает каждое мое слово. Какая глупость… Невольно вздрогнув, я спугнула птицу, и та, встрепенувшись, исчезла в тени деревьев.

– И вот я вернулась… Я не хотела, мы все это знали, но пришлось – ради мамы и особенно папы. И опять рядом был Ричард. Вполне логично, что мы вновь начали встречаться. Продолжили с того же места… И это, наверное, тебя убило.

Я потрясенно выдохнула, сообразив, что сказала. Пришлось извиняться перед Эми и ее соседями.

– Прости, не самое удачное слово. Но я лишь теперь поняла, как тебе было больно. Ты ведь почти добилась своего мужчины. И вдруг – все кончено. Я его отобрала.

Я замолчала, сомневаясь, стоит ли продолжать. Впрочем, Эми всегда умела хранить секреты, а сейчас – тем более.

– Если думать не головой, а сердцем, очень легко наломать дров. Как вы с Ричардом в ту ночь. Я все понимаю… потому что со мной творится то же самое. Ну… не совсем то же, но я вконец запуталась и не знаю, как теперь выбираться. Когда кажется, протяни руку – и ты получишь желаемое… а сам знаешь, что нельзя… – Выдержав недолгую паузу, я спросила: – Ты ведь не сможешь дать мне совет?

Скользнувшая по щеке слеза влажным шлепком упала на письмо Эми. Блестящая на солнце капелька приземлилась как раз на ее подпись. Наверное, это знак. Только не знаю чего.

– Придется самой выяснить, да? – грустно улыбнулась я, усаживаясь на корточки возле надгробия. Очертила кончиками пальцев золоченые буквы, складывающиеся в ее имя, словно запоминая их контур. И прижалась губами к ледяному камню, чувствуя, что сейчас мы с Эми близки как никогда в жизни.

– Все хорошо. Ни о чем не беспокойся. Спи спокойно, моя милая.

Ручка повернулась с тихим щелчком. В образовавшейся щели возникло лицо Кэролайн.

– Здравствуй, милая. Как справляешься?

– Все хорошо, – улыбнулась я, чувствуя, что в присутствии Каро тревога отступает. Жаль только, напряженно бьющаяся на шее нитка пульса выдавала мою ложь. – А где Ник?

– Внизу. Не знает, как отделаться от какого-то твоего кузена из Дэвона. Тот ему все уши прожужжал.

Я поморщилась.

– Передай, что мне жаль.

– Давай я тебе помогу? – предложила Кэролайн, окидывая взглядом комнату и отмечая висящее в чехле платье, разложенное на кровати белье и аккуратно стоящие в углу туфли.

– Не надо. Иди, спасай свою любовь.

Фыркнув, та повернула было к выходу, но вдруг спохватилась.

– Ох, чуть не забыла!

Она подошла и, легонько сжав мои плечи в знак поддержки, вынула из кармана жакета два квадратных конверта.

– Вот, только что доставили.

Я взяла их. Почерк на обоих был незнакомым. В любом случае сейчас некогда их читать, поэтому пусть отправляются в общую кучу.

– Ну ладно, – неуверенно проговорила Кэролайн. – Мне пора, увидимся в церкви.

– Да, конечно, – тихо ответила я.

Кэролайн ушла, напоследок подарив мне полный любви взгляд. А я положила толстые пергаментные конверты на туалетный столик и придавила их серым отполированным до блеска камешком, тем самым, который захватила с озера. Пальцы на миг задержались на гладкой, испещренной черными прожилками поверхности, а перед глазами замелькали воспоминания…

Я вылезла из машины и вытащила пакеты с продуктами. Чем ближе я подходила к коттеджу, тем сильнее нервничала. Первая встреча после нашего поцелуя… поцелуя, который для Джека ничего не значил, а для меня стал навязчивой идеей.

Джек открыл дверь.

– Привет, Эмма, – улыбнулся он, особенно ласково выговаривая мое имя. Забрав пакеты, он поставил их на пол. – Извини, я по скайпу разговариваю. Оставь это пока здесь, иди на кухню. Я сейчас.

Я кивнула, и Джек исчез за дверью комнаты, в которой, как помнится, располагался рабочий кабинет.

– Ну вот и я, дорогая, прости.

Меня будто пронзило копьем. Оно воткнулось в спину, под лопаткой и прошло через сердце, сокрушая по пути прочие жизненно важные органы. Ноги подкосились, пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Я не хотела подслушивать, правда. Просто Джек неплотно закрыл за собой дверь.

– Да, приходил кое-кто. Нет-нет, просто друг. Так о чем мы говорили?