— Понятно. Хотя я не вижу проблемы. — Кэролайн уложила волосы в аккуратный пучок и закрепила его. Затем положила расческу в лежащую на кровати сумку. — А как ты относишься к его приходу в компанию?

— Мне все равно. — Марджори заметила появившееся в глазах Кэролайн недоверие и быстро добавила: — А как я должна к этому относиться? Он станет моим коллегой, вот и все.

— Пожалуй, впервые ты так безразлична к Фрэнку Макензи.

— Это верно, — сказала Марджори, стараясь не выдать голосом своих истинных чувств. — К нему трудно относиться безразлично.

— А поскольку ты никогда не ходишь на свидания с коллегами…

— Поверь мне, — твердо сказала Марджори, — я полна решимости сохранить эту привычку.

Хотя мне совсем и не хочется этого… — подумала она.

Когда Марджори приехала на чаепитие в дом Фрэнка, его нигде не было видно. Она застала в кухне Барбару, которая укладывала на стеклянное блюдо недавно испеченные пирожки. Выглядела она немного недовольной, но стоило Марджори войти, выражение ее лица тут же стало любезным.

— Здравствуйте, милая. Очень рада вас видеть.

Марджори почувствовала легкие угрызения совести, но утешила себя тем, что не несет ответственности за разыгрываемый перед Барбарой спектакль. Пусть это останется на совести Фрэнка. И в то же время она вынуждена признать, что хотела бы ближе познакомиться с этой славной женщиной. Странно, но после единственной встречи с ней Марджори не покидала уверенность, что они смогли бы подружиться.

— У вас все по-старому? Могу я вам помочь? — тихо спросила она. — Из меня не бог весть какая хозяйка, но я могу вскипятить воду.

— Прекрасно… потому что сегодня я что-то не в своей тарелке. У меня уже дважды пригорали пирожки.

Марджори наполнила водой чайник.

— А где же Фрэнк? Он все это затеял, с него и надо спрашивать за приготовление угощения. Наверняка он сегодня не работает?

— Он сейчас пытается пристроить белок, чтобы они не мешали.

— Неплохое занятие для него.

— Обычно он не работает по выходным, — сказала Барбара.

— Теперь, когда он переходит на работу в нашу компанию, все будет иначе, — Марджори украдкой посмотрела на Барбару. — Вы не удивлены. Вам уже об этом известно?

— Нет… он никогда не делится со мной новостями о своей работе. Он не обмолвился ни словом сожаления, когда из-за моей болезни ему пришлось оставить практику в Далласе… Кажется, звонят в дверь. Должно быть, это ваши родители, Марджори. Будьте любезны, откройте им.

Фрэнк, видимо, тоже услышал звонок, и, когда Марджори вышла в прихожую, он уже открыл дверь. Он поцеловал в щеку Лоран и обменялся крепким рукопожатием с Патриком.

Лоран Стоун выглядела великолепно. Волосы ее были безупречно уложены, а цветастое летнее платье делало ее на десять лет моложе. Марджори отметила, что и отец тоже выглядит лучше. Она не видела его с того самого вечера, когда между ним и Фрэнком состоялась откровенная беседа. Теперь, похоже, он несколько успокоился, словно его больше не терзали тайные мысли.

Марджори, конечно, не переставали заботить проблемы отца, но она и представить не могла, каким тяжелым грузом была для нее эта забота, пока та не свалилась с ее плеч. Как она рада, что теперь избавлена от необходимости искать адвоката! Отец явно поладил с Фрэнком. Марджори всегда считала, что доверие клиента к адвокату вкупе с опытностью последнего являются залогом успешного окончания дела. В лице Фрэнка Патрик получал оба эти преимущества.

Она до сих пор не понимала, почему Фрэнк не сообщил ей о своем прежнем участии в делах подобного рода, но раздражение, испытанное ею вчера, когда рассказ Генри Уортона произвел эффект разорвавшейся бомбы, постепенно исчезало. Важно то, что Патрик заручится поддержкой опытного адвоката, а остальное не имеет особого значения.

Позади с подносом в руках появилась Барбара и пригласила гостей на веранду.

— Вы двое идите и готовьте чай, а мы пока познакомимся, — приказала она Фрэнку и Марджори. — Я оставила чайник на кухне.

Марджори послушно отправилась на кухню и обнаружила, что чай уже заварен. Она решила дать ему настояться еще пару минут.

Фрэнк показался ей на удивление тихим. Царившее молчание выводило ее из себя, но способа его нарушить она не находила. Колкости явно были неуместны сейчас, а о серьезных вещах ей говорить не хотелось.

Украдкой она наблюдала за ним. Одет он был явно не для торжества: ворот тенниски распахнут, короткие рукава обнажали мускулистые руки. Вся его фигура источала силу, хотя сегодня он, похоже, решил поумерить свой пыл. Определенно, он выглядит не так, как всегда, думала Марджори. Вероятно, сказывается усталость после вчерашней вечеринки.

— Тебе не кажется, что ты забыла поздороваться со мной? — спросил Фрэнк.

Я бы могла задать тебе тот же вопрос, подумала Марджори. Но этим она лишь заставит его обратить внимание на то, что вдруг им стало не о чем говорить.

— Извини, я не придала этому значения. Однако я не могла не заметить, как обрадовался отец встрече с тобой. Вы, похоже, становитесь друзьями.

— Сегодня утром мы снова играли в теннис.

— Папу, несомненно, ждет разочарование, когда закончится наша с тобой игра, хотя допускаю, что вы сможете остаться партнерами по теннису. Пока ты будешь заниматься его делом… — Марджори умолкла. — Ведь ты будешь заниматься им?

— Что с тобой, Марджори? Ты изменила свое отношение ко мне? Не беспокойся, я обещал Патрику, что пойду до конца.

— Вот и прекрасно. Теперь, когда тебе удалось достичь главной цели, не лучше ли тебе сказать ему, что ничего серьезного между нами нет, или это сделать мне? И когда, по-твоему, это лучше сделать? — Марджори вытащила из чайника пакетик с заваркой и отложила его в сторону. — Возможно, стоит повременить, чтобы не расстраивать Барбару…

— Я не собирался ему ничего говорить.

— Забавно. А как же…

Не дав ей закончить, Фрэнк взял поднос из ее рук и направился на веранду, Марджори ничего не оставалось, как последовать за ним.

С веранды доносились голоса — в основном говорила Лоран, изредка перебиваемая репликами Барбары. Но когда Марджори появилась на веранде, Патрик поднялся с места и, откашлявшись, голосом, который она слышала только на его лекциях, произнес:

— Я преподавал тридцать четыре года, Барбара. Но теперь все. Я ухожу на пенсию, и это бесповоротное решение. Я уже написал заявление и завтра подам его.

Каждое его слово отзывалось острой болью в сердце Марджори. Она невольно бросила взгляд на Фрэнка. Как он воспримет это известие? Не выронит ли из рук поднос?

Но ни один мускул не дрогнул на его лице.

Его самообладание не сравнить с моим, восхищенно подумала Марджори, наблюдая, как Фрэнк ставит поднос на стол. Конечно, Патрик не отец ему, он его клиент, а клиенты иногда способны выкидывать непредсказуемые номера.

Из-за спины отца Марджори стала делать знаки Фрэнку, и он медленно направился к ней.

— Что ты намерен делать? — прошептала она. Фрэнк не ответил, и она с тревогой продолжала: — Ты должен его остановить, Фрэнк. Нельзя ему позволить сделать это. Он должен бороться.

Фрэнк вздохнул.

— Видишь ли, Марджори, загвоздка в том, что я с ним полностью согласен.

От изумления она потеряла дар речи.

— По правде говоря, — тихо продолжал Фрэнк, — он поступает так, следуя моему совету.

Марджори молча смотрела на него. Видимо, она ослышалась. Фрэнк посоветовал отцу уйти на пенсию?

Патрик Стоун взял за руку жену.

— Лоран известно, как давно я хотел посвятить себя моей новой книге. И времени на теннис у меня теперь будет больше, правда, сынок?

Сынок? Наверное, она бредит. Марджори заметила, что Фрэнка это тоже покоробило. Ну и поделом ему, злорадно подумала она. Неужели он и впрямь посоветовал Патрику уйти на пенсию?

— А еще у меня появится возможность попутешествовать с женой, — продолжал Патрик.