— Должна быть причина! — Не унималась Жанна.

Она сама не заметила, как важно стало для нее найти эту причину, объяснить ее лоринцам. Не были безумны верийцы, хотя и смотрели на смертных как на ошибку природы. Если бы можно было понять их поступки и мотивы до конца. Что-то ускользало во всей этой картине.

И как объяснить все то, что она уже знала о восьми мирах, о неизбежном разрушении, сумасшествии богов, их непростых взаимоотношениях.

— Для чего живет человек, святой отец? Наши короли воюют между собой, ради земель и богатства. — С жаром заговорила Жанна. — А ведь земные блага не спасут нас от смерти. Верийцы пренебрегают всем, чего мы так жаждем. Для них важны души, бессмертная энергия, что без конца блуждает в мире, дает жизнь.

— Откуда тебе знать, дочь моя, чего добиваются варвары? — Спросил жрец.

— Я видела их, святой отец. — Вздохнула Жанна. — Их мир жесток и беспощаден. Но они ценят знания, свободу. Люди желают лишь материальных благ. Для них все это — мелочь. Тлен.

— Уж не оправдываешь ли ты их, дитя? — Тихо спросил жрец.

— Мне кажется, что люди и верийцы — просто два разных вида. У нас разные цели, разные боги, но все мы хотим просто жить. И защищаем свое право на жизнь любой ценой.

— Не мы пришли к ним! — Вскинулся рябой. — Они убивают наших детей, сжигают наши дома, ради чего?

— Что-то не так с нашим миром и с нашей богиней. — Потупилась Жанна. — Я не вижу другой причины.

— Еретичка! Она — одна из них! — Возмутились дозорные.

Их лица стали напряженными, злыми.

— Опомнись, дитя! Что ты говоришь? — Самый стары и самый тихий из мужчин горько покачал головой. — Не может наша богиня отвернуться от детей своих! Она смиренна и все это — кара за гибель святой Лидии: люди всегда отворачивались от Лорин, а ведь в Книге просвещения сказано: «придет разлад и люди потеряют разум, уверуют в идолов, рассорятся и разбегутся в поисках блага для себя; тогда придет Ночь и принесет с собой демонов нечистых, что будут мучить, истреблять и умываться кровью».

Жанну передернуло от фанатичного блеска в глазах людей. Вера и религия — та крайность, в которой смертные ищут утешения и спасения, когда не хотят признавать свои ошибки или сталкиваются с тем, чего никогда раньше не видели.

Девушка никогда не была так религиозна как мать или отец. Все трое отпрысков де Стрейн больше верили в теории восточных ученых, что обретали все большую популярность среди молодежи. И сложно было не верить, когда в Атлане появились чудесные летающие шары, а в Бирэме давно не пользовались свечами, чтобы осветить дом. В белоснежных бирэмских домах сияли лампы со странной жидкостью внутри, в Саадданских дворцах знать пользовалась необыкновенной, изящной посудой из нового материала, а ткани Увары славились на весь мир своей прочностью и легкостью. Доходили слухи о создании странного вещества, что взрывалось при соприкосновении с огнем, о необыкновенных мостах, что расходятся и сходятся, повинуясь какому-то механизму, чтобы пропустить корабли через город и еще многое, многое другое, что никак не было связано с религией, но подчеркивало торжество человеческого разума.

Жанна упрямо поджала губы.

— Все это — лишь лекарство для измученных душ, не более того. — Процедила она.

В этот же миг духовник вскочил на ноги. Его губы забормотали молитву, пухлые руки стиснули посох, глаза фанатично заблестели. Духовник в один шаг приблизился к девушке, ухватил ее за горло, она не успела даже вскрикнуть.

Дозорные взволнованно подскакивали, схватились за мечи и арбалеты.

— Ты чего, Гарет? Енто ж девчонка! — Воскликнул один из них.

— Еретичка! Она послана кровопийцами, чтобы подорвать нашу веру! — Духовник, которого звали Гаретом, с неожиданно цепкой хваткой продолжал сжимать шею Жанны. — Холод не донимает ее, а глаза эти? Взгляните! — Он повернул лицо испуганной Жанны к людям и в отблеске огня ее глаза сверкнули алым. — Да и сгинула юная графиня уже давно! Семейство долго горевало, а оно вон как обернулось. Она же и убила свою сестру, кровопийца! Крамольные речи не смущают тебя, Дорн? Где это видано, чтобы благородная леди учила да рассуждала в обществе мужчин? Ни один человек не будет сомневаться в вере своей в такие времена, да других смущать своими речами.

Люди с ужасом отпрянули, точно увидели бешеного зверя.

— Доигралась, ночная тварь? Сгоришь на костре!

В пустых, почерневших печных трубах завывал ветер. Еще одно поселение заплатило кровавую цену чужому богу. Лагерь затих, дозорные скучали на постах: смертные не то чтобы напасть, они защитить то себя не умели!

Трупы давно скидали в большой костер, пленных Кейн не брал. Смрадный запах смерти все еще распространялся по опустевшим улицам, следы битвы смывало мелким дождем.

Полукровки без зазрения совести обшаривали дома в поисках ценных вещей, Истинные презрительно смотрели на них: для верийцев такие мелочи были не интересны. Свою награду они уже получили: новые души, новые силы.

Кейн небрежно бросил свой плащ на стол. Он занял храм Лорин. В каждом клятом городе были эти темно-лиловые аметистовые алтари! Некоторые храмы пришли в запустение: потемневшие от пыли и времени фрески, растрескавшиеся витражи, отсыревший воздух нефов. Такое случалось и с Вересом. Но в последнее время все чаще попадались настоящие дворцы во славу богини! Жрецы сопротивлялись отчаянно.

В этом маленьком городке Кейну довелось самому столкнуться с магией жрецов. По правде сказать, она его не впечатлила: священник колдовал неумело, будто совсем недавно выучился, хотя возраст у него был почтенный. Кейн позволил смертному продемонстрировать пару фокусов, а потом отнял его душу одним взмахом Несущего смерть. Адепты сопротивлялись не долго, после смерти своего наставника.

«Я прибыл по вашему приказу, мой король». — Ехидно прозвучало в голове.

— Замечательно. — Кейн стряхнул каменные крошки с алтаря Лорин.

— Чем могу услужить? — Лино шагнул в лунный свет.

Его ярко-желтая фигура сплелась из полумрака. Безумные огоньки плясали в ярко-огненных глазах, герцог ди Герра все еще был слишком сыт после битвы.

— Я доволен твоими воинами. Битва была легкой и быстрой.

Лино раздулся от гордости.

— Наши прославленные воины клялись, что армия увязла. Между тем, с того момента, как я ступил на земли Оринберга, мы продвигаемся быстрее, чем за последние месяцы. Как ты объяснишь это, герцог? Твои слуги доносят о василисках, безупречных и равных нам. Я не встретил ни тех, ни других.

Лино передернул плечами, брови-молнии вздернулись вверх и опустились.

— Не знаю, что ответить тебе, Кейн. Мы, действительно, столкнулись с ними. Но сейчас… Как-будто Лорин нарочно заманивает тебя вглубь своего мира. Нет ни единого следа наших противников. Мне не нравится все это, Кейн.

— Значит, я не ошибся. И мне не нравится безумие, что царит в наших рядах. — Кейн задумчиво коснулся расколотого алатря. — Лорин давит на наш разум, полукровки сходят с ума, Истинные бесконечно спорят и убивают друг друга. В бою мы потеряли меньше воинов, чем в дуэлях и склоках. Она издевается над нами!

— Теперь у других богов есть весомый повод выступить против нас. Не ошиблись ли мы? — Согласно кивнул Лино. — Сантер всегда провоцировал Вереса, но он избегал прямого столкновения.

— Лорин первая предала нас! — Упрямо прорычал Кейн. — Никто не заставлял ее… В ее мире давно стали появляться воины Сантера. Гевальт сам доносил об этом. Сначала она оправдывала эти маневры теплыми отношениями с давним другом, но уже давно богиня не отвечает мне, а сантерцев все больше на ее землях.