Кейл с Флитом приветствовали его, кивнув, и Ривен ответил так же.

— Что-нибудь произошло? — спросил убийца.

— Нет, все спокойно, — отозвался Эревис.

— Это плохо, — промолвил убийца, и все трое усмехнулись.

Сменяя друг друга, они несли вахту все время, пока Селунэ не сменила закатное солнце. Как и предсказывал Кейл, ничего не случилось. В полночь Эревис сидел неподалеку от Ривена. Закрыв глаза и усмирив дыхание, он молился Маску, дабы пополнить запас заклинаний. Повелитель Теней откликнулся на призыв, и теперь в мозгу убийцы вспыхивали слова могущественных заклятий, которые Кейл мог использовать при помощи своей воли и священного символа. Все это время он чувствовал на себе взгляд Ривена, но позже они ни словом не обмолвились об этом.

Ночь прошла спокойно, и единственным происшествием стала поломка повозки, у которой отлетело колесо. Все трое успели по несколько часов поспать.

Наутро колокола Храмового квартала возвестили приход зари и принялись отсчитывать пролетавшие часы. Сефрис велел им вернуться через восемнадцать часов, а не завтра утром или днем. Кейл был уверен, что мудрец не случайно назвал точное время. Им следовало явиться к нему между четырьмя и пятью часами.

День, как и ночь, прошел без происшествий. Утром из дома мудреца вышел ухаживавший за Сефрисом жрец и принес из городского колодца, расположенного поблизости, два ведра с водой.

Больше они не увидели ни одного знакомого лица, лишь случайных прохожих. Время шло медленно, но неумолимо.

Через полчаса, после того как колокола Дома Песен возвестили четыре часа дня, Кейл поднялся на ноги.

— Пойдем, — сказал он Джаку и Ривену.

Троица спустилась с крыши по выходившей в переулок стене здания и направилась к дому мудреца. Как и в прошлый раз, жрец, облаченный в зеленую мантию, открыл дверь, прежде чем они дошли до нее. Кейл решил, что на железные ворота было наложено заклинание, предупреждавшее о гостях.

— Господа, — промолвил клирик, сумевший превратить это слово в подобие оскорбления, — Сефрис ждет вас. Он не спал всю ночь.

По темным кругам под глазами жреца Кейл понял, что у того ночь тоже не задалась.

— Следуйте за мной.

Ривен вдруг схватил Кейла за плечо и прорычал:

— Я подожду здесь!

— Что? Почему? — спросил Джак.

Не обращая внимания на хафлинга, Драйзек буравил Кейла взглядом.

— Мне все равно, что такое сфера. Вы знаете мое условие.

Эревис взглянул Ривену в лицо. Да, он знал, что условием убийцы была кончина Враггена, желательно мучительная. Но догадывался и об истинных причинах отказа войти в дом мудреца. Сефрис заставлял Ривена чувствовать себя крайне неуютно. И не стоило даже допытываться почему. Мудрец выводил Ривена из себя, и все тут.

— Неплохая мысль. Смотри за улицей, мало ли кого нелегкая принесет.

Ривен не мог скрыть чувства облегчения.

Кейл и Джак повернулись и пошли вслед за жрецом. Эревис вдруг понял, что начал относиться к Ривену по-другому. Не как к убийце, а как к человеку, которому присущи свои страхи и слабости. От этого ему стало не по себе. Если их отношения в будущем испортятся, то принимать сложные решения будет совсем нелегко. Поморщившись, Кейл выкинул из головы мысли о Драйзеке, как только они вошли в дом Сефриса.

Стены коридора были исписаны новыми формулами, причем, как показалось убийце, Сефрис очень спешил. Аккуратный и тонкий почерк мудреца сменился еле разборчивыми каракулями, словно мысли приходили в голову сплошным потоком и рука не успевала их записывать.

— Как видите, Сефрис был очень занят после вашего ухода, — сказал жрец.

Кейл кивнул и обменялся с Джаком задумчивым взглядом.

Жрец привел друзей к дверям библиотеки, но, прежде чем открыть их, повернулся и хмуро промолвил:

— Боюсь, ваше понимание того, что происходит здесь с Сефрисом, может быть несколько… неверным.

Джак хотел что-то возразить, но клирик оборвал его взмахом руки:

— Это написано на ваших лицах. Тем, кто не разделяет нашу веру, может показаться, что мы обращаемся с Сефрисом как с человеком, полным странностей, и даже как со слабоумным.

При этих словах он пронзительно глянул на Кейла. Убийца выдержал взгляд, хотя мысли его вторили обвинениям жреца. У Эревиса сложилось ощущение, что Церковь Огма выставляла Сефриса на обозрение точно так же, как бродячие цирки в Кормире своих уродцев. То, что клирики требовали «пожертвование» за встречу с мудрецом, только подкрепляло его мнение.

Жрец скупо улыбнулся и качнул головой, словно прочитав мысли Кейла:

— Уверяю вас, это не так. Без слуги Сефрис не будет ни есть, ни пить, ни принимать ванну. Ухаживать за ним не всегда приятно, но я и мои собратья почитаем это за честь.

— За честь?! — воскликнул Джак. — А я думал…

— Вы ошиблись. Видите ли, Сефрис не сумасшедший. Он благословен, избран Огмом, богом знаний, и почитается всеми без исключения в Церкви Огма.

Должно быть, недоверие все же отразилось на лице Кейла, потому что клирик продолжил свои пояснения:

— Я знаю, как это может выглядеть со стороны. Но поверьте, все совсем наоборот. Огм даровал Сефрису величайшую способность думать не так, как все остальные люди. Знать то, что недоступно простым смертным. — В голосе жреца прорезалась печаль, или, быть может, то был благоговейный трепет. — Это восхитительный дар. Но иногда дар бога оказывается слишком тяжелой ношей для простого человека. — Мягко улыбнувшись, жрец посмотрел на друзей. — Вот что случилось с Сефрисом.

Казалось, клирик ждал ответа. Но Кейлу нечего было сказать. Он не знал, зачем жрец рассказал им все это, и потому лишь кивнул.

Жрец невозмутимым взглядом посмотрел на обоих гостей, повернулся и открыл двери в библиотеку.

И только тут до Кейла дошли его слова. «Иногда дар бога оказывается слишком тяжелой ношей для простого человека». Он потянулся в карман к священному символу, но остановился, не коснувшись его.

— Сефрис, вчерашние посетители вернулись.

Жрец обернулся к гостям, кивнул каждому из них и покинул библиотеку, прикрыв за собой двери.

Кейлу показалось, что беспорядка в библиотеке прибавилось. Бумаги и грифельные доски лежали повсюду, покрытые торопливыми записями Сефриса. На столе, поверх груды бумаг, стояла на удивление изящно сделанная бронзовая модель планетной системы. Рядом покоилась половинка сферы. Сефрис навис над обеими, напряженно вглядываясь. Он был все в той же красной мантии и, судя по виду, едва ли принимал пищу. Несмотря на хаотичный характер записей, сам хранитель мудрости казался спокойным и собранным, по крайней мере, на тот момент. Кейлу подумалось, что даже тот, в ком горел огонь божественного знания, не мог поддерживать его вечно.

Не взглянув на гостей, Сефрис промолвил:

— Лишь двое из троицы в этот семнадцатый день шестого месяца.

— Сефрис, с тобой все в порядке? — встревоженно спросил Джак.

Хранитель поднял на них глаза, обведенные черными кругами:

— Воистину, Джак Флит. Давно не было так хорошо. — Он коснулся полусферы и широко улыбнулся.

В улыбке светилось безумие либо же, поправил себя Кейл, абсолютная уверенность.

— Я не могу решить это, — продолжил хранитель. — Это главная постоянная, но настолько доминантная, что я не знаю всего. Я не могу решить эту загадку.

У Кейла упало сердце. Сефрис не знал, что такое сфера. Значит, они потратили день впустую.

— Подойдите сюда, — позвал мудрец, жестом пригласив их приблизиться к столу.

Друзья углубились в библиотеку, стараясь не наступать на раскиданные по полу бумаги.

— Да не обращайте на них внимания, — махнул рукой мудрец. — Идите сюда.

Полусфера спокойно лежала на столе, скрывая свои тайны даже от того, кто был избран Огмом. Кейл уставился на артефакт, не зная, что делать дальше.

Сефрис улыбнулся друзьям. Он и правда не спал всю ночь, судя по красным, воспаленным глазам и всклокоченным волосам. Указав на драгоценный шар, он восторженно воскликнул: