Вонючая, пахнущая алкоголем жидкость ухнула в желудок. Платон и не заметил, как одним махом ополовинил флягу и только после этого понял, что это не вода.

Драный качкалдак! Чем от этого пойла несёт? Ковром, последние двадцать лет своей бесконечной жизни, пролежавшим в собачьей будке?

Но как сказал всё тот же гранд-майор Сабиров на банкете, посвящённому окончанию курса Платона Гордеева годичному обучению в учебном полку, выкатив перед ошарашенными корнетами четыре ведерных бутыли чистейшего спирта: «Водку? Тёплую? В женском клозете из мыльницы?

Не могу отказаться! И вообще господа! Пейте, чем угощают. Морщить сфинктер будете на том свете».

Выпил, передёрнуло, завинтил крышку, хотел выкинуть флягу с этим гов… живцом как можно дальше и неожиданно понял, что жажда донимает его всё меньше, голова как по мановению волшебной палочки прошла, а состояние и настроение поднялись на несколько порядков.

Приплыли. Платон ошарашенно глядел на флягу с «лекарством». Это что же получается — он иммунный и ему эти жидкие экскременты пить остаток своей бесконечной жизни?

О том, что все жители этого «прекрасного и удивительного мира» по имени «Стикс» живут вечно и ничем кроме поноса (в смысле пищевого отравления и отравления свинцом) не болеют, Платон тоже вчера услышал. А раз такое дело, то им с грысями пора пить красные жемчужины. Их накопилось раз в шесть больше чёрных, хотя, по словам раненой, девушки, красный жемчуг был значительно ценнее и безопаснее при приёме.

Информации, из накачанной наркотиками гостьи, Платон вчера насобирал много и, хотя и не принял все её слова на веру, запомнил каждый произнесённый девушкой звук. Тем более что бытовые и общие подробности Лика и не скрывала.

… не скрывала… не скрывала… а что скрывала? Платон так и сел, где стоял. (То есть на подножку грузовика).

Вот остолоп то! Незнакомка упорно уводила разговор на местонахождение заимки, а Платон дал только пару общих деталей и приблизительное направление, умолчав о том, что заимка находится совсем рядом с дорогой.

А что девушка в своём забавном бреду говорила о стабе муров? Правильно — она говорила, что стаб находится, где-то рядом, но они не смогли его найти. (То есть опять, мягко говоря, лукавила).

Не найти большой посёлок, окружённый четырёхметровым забором, построенным из бетонных блоков? (А иные заборы рядом с такими прелестными «соседями» долго не продержатся). Ню-ню! Свежо предание, да верится с трудом.

Не нашли или не искали? Выходит, что напавшие на караван стронги знали не только время прохождения каравана, но и местонахождение стаба муров и он — этот стаб, однозначно отмечен на найденной Платоном карте.

Что же получается? А получается, что Лика знает, где находится стаб муров или может предполагать о его местонахождении.

Что она там говорила? Стаб это место, где не бывает перезагрузок? А стаб «Лесной» или как его чаще называют «Сосновый» находится в окружении корабельного соснового леса окружающего территорию стаба на многие десятки километров.

При этом некоторые куски этого леса периодически перезагружаются, но происходит это крайне редко. Раз в семь-десять лет, а некоторые кластеры и того больше. Поэтому стаб «Сосновый» так и ценен — в шаговой доступности нет быстрых кластеров с огромными толпами монстров, кочующих от кластера к кластеру в поисках халявной и беззащитной жрачки.

При этом «Сосновый» окружён лесами, болотами и крупными озёрами с достаточно большими островами. То есть хорошо защищёнными территориями, контролируемыми бандой кровавых отморозков под защитой представителей цивилизации, ушедшей в своём развитии далеко вперёд.

По словам Лики база внешников находится в четырёхстах километрах от стаба «Сосновый». Для грузового экраноплана или, как их здесь называют, вертолёта не расстояние, но внешники именно по земле тащат сюда караван с оружием в обмен на… что? Здесь пока пробел, но недостаток информации — это не страшно. Будет день, будет и пища, но не это главное.

Главное то, что пропавший караван начнут искать уже сегодня, а обнаружив, примутся прочёсывать ближайшую территорию и наткнутся на заимку. Жаль избушку, очень жаль. Придётся сжечь, а так любимых гурманом Тигром реликтовых рыбок выпустить на волю.

Наткнутся муры на пепелище, вызовут внешников, прочешут округу с воздуха и, обнаружив грузовики, придут к таким же выводам, что и Платон.

А какой Платон сделал вывод? То, что база стронгов напавших на караван внешников находится где-то недалеко от места нападения и Лика о местонахождении этой базы прекрасно знает. Потому что находится она в каком-то редко перезагружающемся лесном кластере и при этом достаточно большом, чтобы разместить в нём ангар для трёх шеститонных грузовиков и трёх больших военных внедорожников.

Были ещё несколько не стыковок, сути которых Платон пока не понимал, а когда ты чего-то не понимаешь, то легко можешь оказаться на месте проигравших. Поэтому имперский егерь, прикинув первичные половые признаки к осязательному органу, принялся наводить порядок на загаженном пятаке, где хозяева этого мира слегка перекусили телами хозяев других миров.

Возвращался домой Платон, взяв сильного круголя и крайне осторожно, но вокруг избушки всё было пока тихо. Егерь проверил округу сканерами, но кроме Шуши, мгновенно почуявшей Платона и шлявшегося с хозяином мужа и выскочившей из дома на улицу, никого на ближайших к заимке подступах не обнаружил.

Первым делом к девушке, так и плавающей в своих наркотическо-сонных грёзах. Смена капельной системы с добавлением очередной дозы снотворного — рано Лике пока просыпаться. Очередная порция наркоты-спека, теперь с добавлением внутривенного живца (Платон ещё вчера узнал о возможности такого его приёма). И судорожные сборы всего чего надо и не сильно надо в Убежище.

В принципе, там есть всё, но повседневные продукты из кладовки и личные вещи надо забрать, а главное разобрать и загрузить дедовскую самогонную систему — если уж становиться пассивным алкоголиком, то хоть хлебать качественную настойку, а не непонятно какую и кем произведённую бурду.

За это время остальные три экраноплана, повинуясь заложенной в компьютерные блоки программе, переместились на лужайку у дома, и осталось только разблокировать ворота Убежища и загнать машины в ангар. Разгружать их Платон будет потом.

Очистить от груза пришлось только личный экраноплан — на руках незнакомку и немногочисленные вещи, которые егерь забирал из избушки, было не утащить. Убежище находилось хоть и недалеко, но не рядом — в недалёком отсюда овраге, по дну которого весело бежит упомянутый ранее небольшой ручеёк. Дед был мужиком практичным и крайне умным: и о постоянном источнике свежей воды подумал, и о выходе на рыбное озеро (даром, что ли зарыблял его остаток своей жизни?), и о лодках стоящих у запасного выхода из Убежища.

Словом, работы у Платона было за гланды, и управился он только глубоко за полночь. Работал с оглядкой, периодически поднимая на полукилометровую высоту радиоуправляемый зонд, но пока никаких летательных аппаратов стационарный «Глаз» не обнаружил. В пятидесяти с копейками километрах поднимался столб дыма и уже к вечеру появился неясный шум двигателей — вот и всё, что происходило за остаток дня в округе.

В полной темноте, привычно отхлёбывая из фляжки вонючее пойло под названием «живец», Платон загрузил доверху тушками стерляди последний морозильный отсек. О вкусовых пристрастиях, спасшего его сегодня, лучшего друга забывать не следовало.

Электроэнергию для Убежища вырабатывал небольшой, но практически вечный, ядерный реактор с честью перенесший катаклизм перехода. Умная система контроля справилась с возникшей проблемой сама, иначе Платону даже проснуться было бы не суждено.

Впрочем, до недавнего времени у Платона Гордеева и так проблем было более чем достаточно. В то же время общее состояние его организма было выше всяческих похвал. Голова не болела, тело не разваливалось, кожа на лице приобрела здоровый оттенок, а слабости как не бывало. Очень похоже, что вонючий местный стимулятор под знаковым названием «живец» работал много лучше, чем самые современные блокираторы и стимуляторы Императорского медицинского центра.