Глеб Спица с подачи Боцмана и Яри стал «Сенсеем» — невозможно иначе назвать человека убившего пришлого лотерейщика одним ударом нагинаты. Даже Яри слегонца прибалдел от такого филигранно выверенного приёма и хладнокровия этого отмороженного на всю бошку мальчишки. (Эпитеты, предлоги и междометия, выданные Яри в адрес очередного эпического героя, уже в который раз здорово напомнили Платону слова и выражения незабвенного гранд-майора Сабирова).

Напарник новоиспечённого Сенсея — Стив Залесски получил имя «Шериф». Что Боцман хотел выразить этим словом он так ни с кем и не поделился, а Шериф отнёсся к своему новому имени без какого-либо напряга. Впрочем, скорее всего Боцман выдал такое прозвище этому парню за дело.

Шериф мастерски стреляет из пистолетов и револьверов с двух рук. Бывает, что он укладывает пулю, выпущенную из левого револьвера точно в то место, в которое только что попала пуля из правого револьвера. Навскидку от бедра. Как у Шерифа такое получается, в голове у Платона никак не укладывается.

Надо добавить, что дар у Шерифа вырос как по заказу — быстрострел. То есть он умеет быстро выхватывать пистолет, но выхватывает он не один пистолет, а два двадцати зарядных пистолета Стечкина с понятным всем результатом.

Карин и Эльва остались со своими именами, и никто не возражал. Обе девушки по военной специализации — стрелки?. То есть могут стрелять из любого оружия от лука и арбалета до зенитного орудия или гаубицы, но больше всего им нравится снайперинг. Соответственно у Яри появились две преданнейшие поклонницы и ученицы.

Ян Дантанов превратился в «Малыша» — он на два сантиметра ниже всех своих друзей, но один из самых сильных и в силе своей дури (или в дурной своей силе?) уступает только Крепышу. Военная специализация стрелок, а в отряде Лучника гранатомётчик. По приходу на базу он влюбился в гранатомёт РПГ-7 и одноразовые гранатомёты «Шершень».

Алекс Станович теперь «Стрелок». Он и так-то никогда не промахивался, а с приёмом красной жемчужины получил меткость из огнестрельного оружия. Такую же, как и у Гостя и теперь учится у знахаря каждую свободную минуту — дары то одинаковые. Гость уворачивается от назойливого почитателя с присущей только ему грацией и изяществом — на детородный орган знахарь теперь посылает не только Платона.

Светлая развивается сама и с Платоном вместе. Светлая понятно, что развивает, а Платон тренирует свой дар очистки душ курсантов и памяти у Егеря. Скоро курсанты забудут все свои прошлые невзгоды, а Егерь как его зовут, звали раньше, кто он вообще такой и откуда он такой нарядный взялся. Шутка. Но в каждой шутке есть своя доля правды — где находится Убежище, Егерь уже не помнит.

Теперь при желании Платон может внушить человеку, что он птичка, а не летает только потому, что у него в данный момент сезонная линька. Как побочный эффект этого дара Платон знает когда ему врут, но не как ментат, а больше интуитивно, что для командира отряда весьма полезное умение.

Только через тридцать семь дней после памятного Платону разговора с Гостем, отряд выдвинулся с бывшей базы Рона. Выехали на трёх переделанных под реальности Улья грузовиках, под завязку забив их стрелковым оружием, боеприпасами, гранатомётами и двумя десятками переносных зенитно-ракетных комплексов. Тигр с Шушей нашли-таки ту дорогу, по которой братцы со своей бандой выбирались из леса, и эта дорога шла совсем не через базу спецназа.

Дорога была лесная, и двигаться по ней пришлось с выдвинутой вперёд разведкой. Кнопка хороший и надёжный сенсор, но прощупать дорогу своими глазами, а иногда и руками, бывает много надёжней и полезней для дальнейшей жизни.

Первым в таком передовом дозоре всегда шёл Платон с грысями. Ему это было привычно, и они всегда могли уйти в скрыт. К тому же Платона не замечали не иммунные. Развитие именно этого дара у Платона проходит очень тяжело, хотя Гость определил его как очередную разновидность скрыта.

Этот путь действительно проходил через три быстрых кластера, но затем дорога раздваивалась. Левая уходила в сторону территорий стаба «Сосновый» и, соответственно, в сторону старой базы Рона, а правая в сторону города, где они нашли Тайру и Катёну.

Выбрался отряд из леса километрах в тридцати от города. Неприметная лесная дорога, пропетляв по нескольким полянам и большому заросшему травой полю, наконец, добралась до растрескавшегося асфальта. Направо у них был город Тайры и Катёны, налево территория стаба «Сосновый», а дальше за ней тот самый областной центр, вокруг которого всегда нарезали круги толпы неиммунных, муры Квазимодо и десятки пришлых рейдеров и всевозможных трейсеров. Повернули они направо. В областной центр Платон собирался наведаться несколько позднее.

Ещё на базе, прямо на крышах грузовиков, Боцман с Егерем оборудовали огневые точки для пулемётчиков, гранатомётчиков и снайперов. Укреплённые кузова грузовиков штука может и хорошая, но от руберов и элитников не спасает, а вот возросшая огневая мощь добавляет шансов на жизнь. Тем более что некоторая часть элиты от пуль калибра двенадцать и семь всё-таки дохнет, а более продвинутые представители «местного дворянства» встречаются в этих местах достаточно редко и для них уже приготовлены гранатомёты.

Перезагрузки этих быстрых кластеров шли волной от большого города и территорий стаба «Сосновый» и заканчивались где-то за городишком Катёны. Кластеры грузились раз в три недели и сейчас до этой волны перезагрузок оставались считанные дни. Поэтому им следовало поторопиться.

Первую пощёчину мурам Квазимодо Платон, Боцман и Гость решили отвесить именно в этом городе. Свой план они разработали с учётом этих перезагрузок, поэтому через все деревни они проехали, не останавливаясь, а вокруг города объехали по неприметной полевой дороге, которую им показала Катёна.

Обогнув город, отряд добрался до границы кластера, и Платон остановил грузовики. Все действия уже были обговорены со старшими групп, и он только отдал короткий приказ по рации.

— Егерь! Бери свою бандуру и на выход. Мы с тобой остаёмся. — Недоумевающий Егерь выбрался из соседнего грузовика.

Следом ему выкинули его рейдовый ранец и подали снайперскую винтовку, приготовленный заранее походный набор и пару одноразовых гранатомётов.

После короткой остановки грузовики тронулись и, набирая скорость, неспешно попылили дальше. Вместе с Егерем и Платоном в чистом поле остались только Светлая и грыси. Остальные уехали с Гостем и Боцманом.

— Мы чего это? А Катёна куда? — Спросил Егерь.

— Мы здесь посидим. Надо кластеры посторожить. С этой точки виден не только кластер этого города, но и два близлежащих. — Почти не соврал Платон.

— Мне надо время перезагрузок уточнить. Катёна покатается вместе со всеми и вернётся. Ты там особо не нужен, а вот мне без твоего зрения будет тяжеловато. Давай располагаться. Нам ещё около суток куковать.

— А если перезагрузка начнётся, делать что будем? — Настороженно спросил Егерь.

— Здесь находятся границы четырёх кластеров. — Спокойно ответил Платон.

— Лесной кластер слева грузился месяц назад и должен перезагрузиться через четыре месяца. Тот, на котором мы находимся — предположительно через семь дней. Кластер города через два дня, а дальний справа максимум через сутки — он очень быстрый и хорошо, что лесной. В прошлый раз мы по последнему кластеру проскочили очень удачно — прямо перед самой перезагрузкой, а могло бы и не повезти. Вот и надо время уточнить, чтобы в следующий раз не нарваться.

Сейчас нас в первую очередь город интересует — нам надо всяческой мелочёвки набрать. Меня Кнопка с Тайрой задолбали. У них их женские аксессуары заканчиваются. Это нам мужикам просто: проснулся, «Фаберже» почесал, одёжку поправил и пошёл. Есть вода — побрился. Нет — сойдёт и так, а девчонкам: прокладки, тампоны, дезинфицирующие салфетки. Там целый список на три листа. Девок в отряде прибавилось, а с ними и проблем добавилось вагон и маленькая тележка. — Егерь тут же вскинулся.