Джарвис расседлал всех трех лошадей и повел к озерцу на водопой. И там, у воды, его настигли звуки флейты. Вернувшись к шатру, он обнаружил, что Тай сидит у костра с его подарком у губ. Свой дорожный плащ она подстелила под себя, а поскольку от воды ощутимо тянуло холодом, вытащила и набросила на плечи тот, что был куплен в Сейя-ранга.

Снова, как и тогда, когда она впервые примерила эту вещь, у Джарвиса прямо-таки дыхание перехватило. Сейчас, в сумерках, две Тай, дневная и ночная, непостижимым образом слились в одну, которая казалась даже не женщиной, а неким странным существом, пребывающим выше такой условности, как мужские или женские наряд и прическа.

Увидев принца, Тай отложила флейту и встала навстречу ему. Пламя костра с готовностью заиграло на бегущих с ее плеч складках «кожаного шелка».

– Ты необыкновенно выглядишь, – не удержался Джарвис, замирая с другой стороны от костра, чтобы полюбоваться своей спутницей в отсветах огня.

– Знаешь, я до сих пор не могу к этому привыкнуть, – растерянно выговорила Тай, поправляя волосы, которые в последнее время носила стянутыми в хвост – тоже по-мужски, во всяком случае, с точки зрения вайлэзцев. – Всю жизнь жила с убеждением, что природа не оделила меня ничем особенным, и о какой-то моей красоте можно говорить лишь в Замке, где я творю ее сама… И вдруг – Лумтай… потом этот южанин… да и раньше пару раз ловила, как люди оборачиваются мне вслед. И Берри тоже уверяет, что в таком виде я смотрюсь лучше, чем в Замке… Что это со мной? Словно с того дня, как мы вместе, кто-то заколдовал меня…

– Просто раньше некому было говорить тебе все эти слова, – Джарвис на секунду замялся. – Но Берри прав – в этом плаще ты действительно словно вышла в день из Замка. Только закрытого лица не хватает.

Тай неожиданно усмехнулась.

– А тебе хотелось бы?

– Даже не знаю… – Джарвис почувствовал, как в воздухе сгущается непонятное напряжение, сродни тому, что он ощутил тогда, когда к ним подошел анатао с морскими звездами на плечах. – Еще вчера, наверное, сказал бы «нет». А сейчас… словно стоишь над бездной – и страшно, и манит… Ты точно не владеешь никакими чарами?

Плечи Тай странно дернулись. Она тоже была напряжена – и сейчас Джарвис довел это напряжение до последней грани.

– Если хочешь испытать, какими чарами я владею, – произнесла она чуть дрогнувшим, каким-то не своим голосом, – отойди за шатер и не смотри в мою сторону. Когда будет можно, я тебя окликну.

Джарвиса уже подхватило непонятной волной, и он, не говоря ни слова, лишь коротко кивнув, исполнил ее требование.

Что это с ним, отчего по его телу словно пробегают искры? От желания?

Глупости. Разве он не желал ее раньше? Это было просто, понятно и естественно. Сейчас же творилось нечто такое, что он даже не умел обозначить – если и желание, то желание чего-то странного…

Так он и стоял, изнемогая от напряжения, пока не услышал призывный оклик.

Когда Джарвис снова вышел к костру, Тай неподвижно замерла на границе света и тени. Плащ цвета стали был отброшен за плечи, и под ним пурпуром и зеленью переливалась анатаорминская рубашка, заправленная в узкие штаны… на миг Джарвису показалось, что из такого же «кожаного шелка», как у южанина, но нет, просто из тонко выделанной черной кожи. Он и не знал, что у нее есть эта вещь – не иначе, купила в Кинтане вместе с новой одеждой для Берри. Волосы ее рассыпались по плечам, лицо закрывал пропущенный под ними черный газовый шарф (тоже взявшийся непонятно откуда), и сквозь тонкую ткань проступало бледное лицо с ярко обведенными глазами и лепестком малиновых губ. По крайней мере, тут Джарвису не пришлось теряться в догадках – неподалеку на траве под деревьями были кучей свалены знакомые баночки Урано.

Медленно, томительно медленно поднялась изящная рука, чуть приоткрылись блестящие губы, в глубоком вырезе рубашки сверкнуло кольцо с лимонным кристаллом, подвешенное на простенькую цепочку… Порождение ночи подзывало его к себе – не имея желания подчинить, но завораживая, ибо это было для него естественно, как дыхание.

Лишь сейчас, в темнеющем лесу у костра, Джарвис вдруг осознал, насколько красивым может быть Замковое обличье – просто так, без всяких задних мыслей. Даже преобразившаяся, даже с закрытым лицом, Тай ничуть не прятала себя, как большинство гостей Элори – наоборот, раскрылась какой-то доселе неведомой гранью, которой в дневном мире просто нет места. Только теперь принц начал смутно понимать, что у Замка существует и положительная сторона. Одно дело – пытаться быть тем, кем не можешь по сути своей, и совсем иное – тем, кем всего лишь не положено по той или иной причине…

Он сделал шаг к ночному созданию, однако оно легко отшатнулось в тень, ускользая и дразня. Тогда он, повинуясь какому-то наитию, протянул руку, указывая пальцем на кристалл в кольце – и тот, словно магический хрустальный шар на храме в Шайр-дэ, вспыхнул пронзительно-желтым огоньком. Не ожидавший такого эффекта, Джарвис застыл на миг, но тут же нашелся.

– Видишь, у меня тоже есть свои чары, – рассмеялся он, делая еще один шаг. – Теперь не уйдешь – я тебя где угодно найду по этой метке.

Тай снова попыталась отступить, но споткнулась о корень, потеряла равновесие и сумела лишь упасть на колени, не теряя достоинства. Плащ взвился за ее плечами и снова опал, укрывая стройную фигуру мерцающим водопадом. Джарвис в два шага оказался рядом с ней и тоже опустился на колени, заглядывая в лицо. Удивительно, но в зыбком свете костра, да еще из-под вуали, грубые краски Урано не выглядели вульгарно даже вот так, вплотную. Тай запрокинула голову, шарф немного сдвинулся с ее лица, приоткрывая жгучий рот, к которому Джарвис тут же припал губами – долго и сильно, наслаждаясь тем, как умело и с какой готовностью девушка отвечает на поцелуй. Когда он наконец смог оторваться, на языке у него остался горьковатый привкус краски.

В следующий миг Тай уже была на руках у Джарвиса, он ощущал сквозь шелк рубашки тепло ее тела, рассыпавшиеся пепельные волосы щекотали ему шею и плечо. Принц пронес вокруг костра свою драгоценную ношу и уже приготовился опустить ее на расстеленный плащ, но тут Тай неожиданно вывернулась из его рук и встала на землю. Ее ладонь легла на грудь Джарвису:

– Подожди…

Неуловимое движение – и шарф уже у нее в руках, и ничто не мешает огоньку на горле отражаться в глазах, окруженных путаницей черных, серебряных и лиловых линий…

– Говорят, что существа твоей крови не могут насладиться близостью до конца, если их глаза открыты, – Тай свернула шарф втрое по ширине, чтобы получилась узкая, не слишком прозрачная лента.

Джарвис не противился, когда она завязала ему глаза и выпустила волосы поверх повязки, полностью покорный той самой таинственной силе, о которой говорил еще Лумтай. Если сегодня Тай решила испытать ее на нем – значит, так надо. Открыв глаза под повязкой, Джарвис, стоявший лицом к костру, смог различить лишь желтый огонек на фоне темного силуэта… и вдруг чуть повыше него вспыхнули еще два, но на этот раз зеленых!

– Тай, – одними губами шепнул Джарвис, – у тебя глаза горят.

– Что? – не поняла она.

– Глаза, говорю, светятся. Как в Замке.

– Потому что я призвала его сюда, – так же еле слышно ответила Тай, нисколько не удивленная. – Ты не желал идти во владения Повелителя Снов, но здесь и сейчас повелеваю только я!

Джарвис зарылся лицом в пепельные волосы. Действительно, с исчезновением зрения все остальное стало не в пример четче. Запахи Тай мягко коснулись его ноздрей – дым, пропитавший волосы, теплый запах тела, мятный холодок мыла, терпкая нотка неношеной кожаной одежды…

Последней мыслью, отчетливо промелькнувшей в сознании принца, было: «Какие же мы дураки, что все эти дни так стеснялись Тано! Спит ведь – из „Драконьей глотки“ не разбудишь!»

Узкая сильная рука скользнула по его шее, спустилась к груди в поисках шнуровки… до того это было, как они опустились на плащ, или уже после? Он не помнил. Темная вода лесного озера сомкнулась над ними, заставляя платить памятью за утонченное наслаждение…