Самое неприятное: пока Каллас не выяснит у своих знакомых что-нибудь по поводу сгинувшей в веках красотки (например, её имя или описание внешности: наброски тушью, разумеется, проливали свет на черты незнакомки, но хотелось бы располагать сведениями и о «цветном» воплощении), мне нет ни надобности, ни возможности рыпаться с собственными измышлениями. Да и куда рыпаться-то? В семейных архивах сохранилось прискорбно мало письменных свидетельств о жизни первого Стража. Нет, отчёты о выявлении дурок имелись, в количестве достаточном, чтобы испытывать к предку непреходящее уважение. Но больше... Больше ничего не было. Ни переписки с женой (правда, если верить рассказам дедушки, которому, в свою очередь, рассказывал его дедушка — уже совсем близкий по времени проживания к первому Рэйдену Ра-Гро, «супруги поневоле» терпеть друг друга не могли и оказывались рядом только при острой необходимости). Ни заметок современников (честно говоря, найденное в тайнике письмо, скорее всего, было единственным оставшимся с тех далёких дней). Я ничего не знал о своём прапрапрародиче, и это меня немного раздражало, хотя... Будь я на его месте, возможно, тоже постарался бы не оставлять никаких следов, могущих выставить в ненадлежащем свете перед потомками, ибо легенда должна оставаться легендой. Только так.

У каждого из нас в жизни случаются моменты, которых мы стыдимся. Потом. А пока они происходят, нам, опьянённым азартом мнимого всемогущества, иногда бывает несказанно весело и хорошо. Но когда наступает похмелье... Хочется и самому всё забыть, и сделать так, чтобы остальные тоже забыли. Наверняка, мой предок шалил ничуть не меньше меня, а то и больше, раз уж его силой вынудили принять на себя заботу о целом городе. И шалости, могу поклясться, были злыми. Очень злыми, потому что нельзя в один вдох взять и полюбить навязанную обстоятельствами жену, нудную и опасную работу, расписанную до самой смерти жизнь и судьбу, одинаковую для всех будущих поколений. Думаю, он и не любил. Исполнял долг, как того требовали, но не любил. И раз уж сохранил несколько листков пергамента, сделал это не просто так, в память о друге и его влюблённости. Да ещё серьги эти.

Лилии. Что они значили для того Рэйдена? Возможно, именно из-за его неприятия в городе и ходят легенды о губительном для рода Ра-Гро аромате этих цветов. Возможно... Но лучше знать наверняка, чем предполагать. Спросить самому? Подняться вверх по течению, к отрогам? Пожалуй, рискну. Но не сейчас, а ранней осенью, когда судоходство станет более размеренным, и у меня появятся свободные дни.

А сегодня...

Антреа, Малая гавань,

последняя треть утренней вахты

В чём нельзя отказать daneke Амире, так это в приверженности традициям: с самого первого посещения Антреи визиты совершались исключительно в день, посвящённый Глендо — покровителю торговцев и... воров. Правда, между теми и другими разницы почти что нет: ни один уважающий себя купец не продаст вам товар без выгоды для себя, следовательно, совершается кража, пусть обоюдно приемлемая и признаваемая, но это ведь сути не меняет, верно?

Хоть границы месяцев очерчены предельно точно, внутри этих границ значимые дни перемещаются, можно сказать, безбожно. Но мне грех жаловаться на Первые Грозы: с лёгкой руки жрецов, день Глендо и в прошлом месяце угодил в самое его начало, так что пауза между встречами с «женщиной моей мечты» выдалась счастливо долгой. Настолько долгой, что я даже начал забывать громоздкие обводы...

Нет, не начал, как выяснилось.

Ало-золотое пятно, сверкнувшее над бортом кайаны[12], мигом воскресило в памяти детали и подробности, заставившие меня стиснуть зубы и ускорить шаг, потому что, если окажусь у сходен одновременно с daneke Амирой, а не на пять минут раньше, меня ждёт позор. Вечный.

Правда, не так уж далеко надо идти: спуститься в район Торгового порта, к причалам Первой линии, куда швартуются наиболее успешные и выполняющие королевские заказы купцы. А сегодня там пустовато — только одна широкобёдрая кайана и намечается, и это не может не радовать, поскольку Амира, по обыкновению, вряд ли везёт что-то с собой. Нет, в лучшем случае закупит здесь, в Антрее, и потащит к себе на юг очередные шелка или шкуры. Кстати, любопытный способ торговать... Не скажу, что неправильный: в купеческом деле важно и приобрести товар, который можно выгодно сбыть с рук, и собственно, найти, кому его всучить. Вполне возможно, что дома у моей «любимой женщины» имеется помощник, сведущий как раз в искусстве помрачения сознаний покупателей, а она лишь подбирает нужные ингредиенты для сего чародейства. Да, скорее всего, так и есть. И потом, должен же кто-то присматривать за хозяйством в отсутствие хозяйки?

Не нагруженный... Значит, понадобится от силы пара шестивёсельных лодок, чтобы подтащить корабль к причалу. Могла бы вообще остановиться на Внутреннем рейде, как поступают те, кому нет нужды перевозить груз. Фессы, к примеру, и вовсе не заходят дальше, чем Внешний рейд. А зачем? Доставить курьера с посланием — лодки хватит. На вёслах не выгрести? Можно милю и под парусом пройти, особенно если ветер не страдает в этот день ленью. А тащиться к пристани, доверяя свою безопасность швартовым судёнышкам и их командам... Не всякий капитан отважится. К слову сказать, у нас такие умельцы находятся, что после их трудов на королевскую казну падает немалая неустойка. Да, именно на казну, потому что все портовые службы подчиняются Её Величеству и находятся в собственности престола. С момента установления этого самого престола.

Разгрузки не предвидится: есть шанс быстро и незаметно провести встречу и убраться восвояси. Но когда мне это удавалось? На памяти — ни разу. Пусть зрителей будет немного, но и одной пары любопытных глаз достаточно, чтобы к вечеру последний портовый служка во всех подробностях знал обстоятельства прибытия daneke Амиры, и не только знал, а ещё и расцвечивал их на свой лад. Когда мне становится совсем муторно и скучно, я, чтобы набраться здоровой злости, интересуюсь последними сплетнями на свой счёт. Надо признать, помогает. Главное, не переусердствовать: некоторые истории обрастают, как днища кораблей ракушками, такими непристойными фантазиями, за которые даже набить морду покажется слишком человеколюбивой мерой наказания. Да и есть ли смысл бить? Лучше не замечать. Хотя показное равнодушие зачастую служит более явным подтверждением совершенного греха, чем яростное отрицание...

А хорошо парит: к вечеру можно со всей уверенностью ожидать в гости дождик. Хоть висевшие с ночи в небе облака слегка поистёрлись, словно ношеный плащ, позволяя солнышку кокетливо подглядывать за происходящим на земле через редкие прорехи, дымка никуда не делась. Что ж, и к лучшему. Не так сильно взмокну, как можно было бы предположить.

Ненавижу форменную одежду, но вовсе не потому, что она неудобна, а потому что она — форменная! Во-первых, чёрный цвет камзола и штанов. Теплынь, подавляющую часть года царящая в Антрее, протестует вообще против любого тёмного цвета, а уж угольно-чёрный... Просто издевательство. Это, мол, традиция, от морских, мол, мундиров, да и краску проще готовить. Угу. Проще. Но кто сказал, что простое — значит, единственно правильное? Мне гораздо больше нравится обмундирование Городской стражи, чем Береговой. К тому же, подчинённым амитера положены разные одёжки для патрулирования и для сидения в кабинетах, что, согласитесь, немаловажно, поскольку очень трудно приспособить один наряд к разным обстоятельствам. Но «городским» проще, у них есть Виг, который и сам не дурак уютно чувствовать себя на службе. А кто есть у меня? Калли, совершенно не заботящийся о моём удобстве, и седоволосая бестия, по странному стечению обстоятельств оказавшаяся у руля моей хрупкой лодчонки.

За какие заслуги Хеллен Ра-Ван получил в свои руки управление Береговой стражей, можно только догадываться. Интересоваться — ни-ни! Несовместимо с жизнью и здоровьем. Нет, я ничего не имею против этого парня: с должностью справляется, дай боги каждому. Но мелкая вредность, заключающаяся в том, чтобы запретить нижестоящим офицерам носить мундиры из более приятной, чем сукно двойного плетения, ткани... Прощения не заслуживает. По моему скромному мнению. Сам-то щеголяет шёлковыми камзолами, а все остальные должны и в дождь, и по солнцепёку таскать на себе лишнюю тяжесть. А если ещё учесть, что пот, впитываясь и высыхая, оставляет на чёрной ткани белые разводы... Уверен: если Калласа только с трудом и большим напряжением воображения можно заподозрить в деловом сговоре с daneke Марой, то Ра-Ван, уж точно, получает свой постоянный (и поверьте, весьма изрядный) процент с отстирывания форменных мундиров!