Ра-Кен подавил смешок, благодарно поклонился ещё раз и, подцепив за локоть, увлёк меня к стоящим у стены креслам.

— Это серьёзно, Рэй?

— Сплетни daneke Кинты всегда проникновенно серьёзны.

— Я не об этом! Ты плохо выглядишь: такой бледный, будто собираешься грохнуться в обморок.

Тревожный тон шёпота, вполне уместный в сложившейся ситуации, Вигеру совсем не шёл. Особенно в сочетании с напряжённым взглядом.

— Скажи спасибо Олли: он так затянул корсет, что едва можно вдохнуть.

— А-а-а-а, вот в чём дело...

— Зря я признался, — изображаю разочарование. — Молчал бы, и твоё внимание безраздельно принадлежало бы мне, а придворные красотки кусали бы локти от зависти.

— Не смешно.

— Жаль. Хотелось поднять тебе настроение.

Ра-Кен понизил голос до рыка:

— О моём настроении нужно было думать вчера, когда лез в драку!

— У меня не было выбора.

— Догадываюсь. Но это не повод рисковать.

— Я и не рисковал. Я просто...

— Тебе надоело жить? Пусть так, согласен. Только имей в виду, Рэй: я прощу что угодно, но не смерть.

— Запомню.

— Уж постарайся!

— Постараюсь, постараюсь... А пока будь другом, щёлкни пальцами кому-нибудь из слуг: у меня в горле совсем пересохло.

— А сам щёлкнуть не можешь?

— Зачем, если у меня есть ты?

Вигер тряхнул головой, но отказывать не стал: опытным взглядом человека, привыкшего командовать, отыскал в стайке ливрейных рыбок самую покладистую и замысловатым жестом показал, что молодые люди не против немного выпить. Не прошло и трёх вдохов, как перед нами уже возник поднос с двумя бокалами, в хрустальных бутонах которых плеснулось что-то цвета тёмного янтаря. Мы благосклонно приняли подношение и неторопливо пригубили вино, попутно окидывая взглядом придворных, собравшихся в Коралловом зале в ожидании начала Малого приёма.

В противоположность Большим приёмам, проводившимся исключительно для подчёркивания значимости тех или иных событий, Малые предназначались Её Величеством для иных целей. В частности, приятно и по возможности весело провести время, встретиться с нужными людьми в обстановке тепла и доверия, а кроме того, выяснить, чем живёт двор. Для претворения в жизнь последнего пункта на приём приглашались главные сплетники и сплетницы Антреи, но, разумеется, в ограниченном количестве, потому что сплетни сплетнями, однако кто-то же должен поставлять и правдивые сведения.

Наличие в зале моих любимых кумушек означало: целью сегодняшнего вечернего сборища было не столько обсуждение имеющихся слухов, сколько порождение новых. Супруга амитера обожает прогуливаться по городу (конечно, посещая места, приличествующие благородной даме) и не умеет держать язык за зубами. По крайней мере, так считают многие придворные и горожане, которым не посчастливилось обладать ни малейшей крупицей моего дара. Я же очень быстро понял: Кинта — несносная болтушка, но лишь на темы, не имеющие значения для неё самой, а вот когда затрагиваются её личные дела или дела её семьи и родичей... О, тогда даже самые страшные пытки не принесут желаемого результата, то бишь, не помогут узнать, что у дамы на уме. Собственно говоря, поэтому она так боится единственного человека в Антрее, которому нет надобности прибегать к расспросам. Меня, любимого. Боится и совершает этим непростительную ошибку: вела бы себя спокойно и непринуждённо, и я не стал бы углубляться в исследования глубин её души. Но всё случилось ровным счётом наоборот, навсегда установив преграду на пути взаимопонимания между нами...

Одеты кумушки скромно, без выставленных напоказ плеч и грудей, значит, предстоит вечер исключительно духовных удовольствий. Ну конечно! Dan Миллит уже расчехлил свою лютню, готовясь услаждать слух присутствующих музыкой и пением. Ничего не имею против: у придворного музыканта и голос завораживающий, и подбор текстов и мелодий не страдает огрехами. Правда, мне сейчас лучше было бы посидеть в тишине и покое, да поразмыслить кое о чём, но раз уж Калли велел, выполню распоряжение. К тому же допускаю, что и Руала не только из женского любопытства добавила моё имя в список приглашённых. Возможно, её беспокоят недавние события. Да, наверняка, беспокоят. Добрая у нас королева, заботливая, внимательная. Чего не скажешь о моей супруге, чопорно застывшей в кресле на противоположной стороне Кораллового зала.

А губы-то как надула! Точнее, не надула, а стиснула. Зря, ой зря: природа посредством родителей не удосужилась придать этой черте лица Наис приятную полноту, посему не стоит уменьшать то, что прискорбно мало от рождения. Нет, моя дорогая, тебе следует вести себя иначе, держать рот чуть приоткрытым, словно готовым к поцелую, вот тогда ты будешь просто загляденьем! Хотя... Кажется, на тебя заглядываются и без ухищрений. Что за красавчик, почему не знаю?

Пялиться на незнакомого человека считается непристойным поведением в знатном обществе, но когда я следовал общепринятым правилам? Нет уж, парня, расположившегося в опасной близости от моей жены, буду изучать самым пристальным образом! Но для начала узнаю имя и положение, что не составит труда: нужно всего лишь ущипнуть за руку Вигера.

— В чём дело?

Кажется, щипок вызвал у Ра-Кена неудовольствие. Усилие было приложено небольшое, следовательно, раздосадовало моего друга не действие, а его результат: отвлечение внимания от содержимого бокала. Скажете, ре-амитер пил вино только для маскировки? Вы плохо знаете Вига: в кои-то веки главная причина всех неприятностей стоит рядом и находится в поле зрения — чем не повод расслабиться? Тем более, в королевском дворце, где со мной не может приключиться ничего опасного для жизни.

— Ты ведь всё про всех знаешь, да? — Стараюсь подражать заискивающему тону подружек Кинты, когда они намереваются вытянуть из главной осведомительницы щекотливые подробности новой сплетни.

Серые глаза подозрительно сощурились:

— А ты — нет? Не смеши меня, Рэйден!

— Так всё-таки, я тебя веселю? Зачем же отпирался, мол, «не смешно»?

Вигер подавил тяжёлый вздох, безысходность которого, полагаю, наиполнейшим образом описывала скопом мои достоинства и недостатки, взял себя в руки и ответил на первый вопрос:

— Всё не всё, а многое. О чём именно идёт речь?

— Имя и происхождение.

— Чьё?

Я бросил ещё один короткий взгляд в сторону парочки, во всех смыслах вызвавшей моё неудовольствие.

— Парень рядом с Наис.

Вигер посмотрел на означенную персону, хмыкнул и качнул головой:

— Нет повода для беспокойства.

— Тебе почём знать?!

— Не горячись, Рэй. Это внучатый племянник нашего военного министра, из тех дальних родственников, которых предпочитают не пускать на порог, устраивая их судьбу на расстоянии.

— Да неужели? Почему я не знал о его существовании?

— Потому что тебя не интересует никто, кроме тебя.

Наедине Виг при этих словах ещё бы и щёлкнул меня по носу, но присутствие рядом блистательных придворных удержало моего друга от привычного проявления чувств.

Пробую обидеться:

— Ты, в самом деле, так думаешь?

Ре-амитер честно старается удержаться от улыбки, но проигрывает борьбу самому себе, и тонкие губы насмешливо изгибаются:

— Всё, закрываем обсуждение твоих глупостей. Ещё что-нибудь хочешь знать?

— Вообще-то, я хочу знать всё... Ну, хотя бы, имя и послужной список.

Ра-Кен чуть сдвинул брови, как поступал всякий раз, погружаясь в кладовую своей памяти, и после паузы, достаточной, чтобы показаться ощутимой, но слишком короткой, чтобы вызывать раздражение, нудным голосом начал зачитывать выдержку из досье:

— Дагерт Иллис, двадцать шесть лет, проходил обучение в...

— Постой, постой! Как это, «Иллис»? Почему не «Ра-Кими»?

— Потому, — недовольно буркнул Виг. — Я же сказал: он из тех родственников, которых...

— Не пускают на порог, слышал. Но в чём причина? Кажется, в семье драчливого старика не так уж много молодой поросли, чтобы не наделять её родовым именем.