— Ты чего тормозишь? — подбежал к ней Белый. — А ну давай от сетки, а то нам быстро навешают кренделей. Ваську обидно стало. Эх, друг еще называется, а понять не может, что у нее в душе творится.

— Может, я совсем уйду? — процедила она сквозь зубы. — Мне что-то влом мяч кидать.

— Иди, раз влом. — Белый и впрямь не особо интересовался ее настроением. А может, решил, что не время сейчас разборками заниматься. Он обернулся к болельщикам, махнул рукой: — Маринка! Голубева! Иди к нам!

— Внимание! — тоном рефери сказала Юлька. — В команде Белого замена. Вместо выбывшего по непонятной причине игрока Васька на площадку выходит моя сводная, но лучше, чем родная, сестра Маринка. Так Васек оказалась вне игры. Помаявшись в зале, она вышла в коридор. Здесь на первом этаже было прохладно и тихо. Ноги сами понесли ее к канцелярии. Она приоткрыла дверь, заглянула в комнату. Никого. На столе стоял черный блестящий телефон. "А чего я так переживаю?! Подумаешь, звонок другу!" — внезапно раззадорилась Васек и решительно набрала вызубренный назубок номер.

— О, пропащая душа! — радостно отозвался Тимур, и у нее внутри отпустило. — Я уж думал, ты никогда не позвонишь.

— А ты что же, ждал моего звонка? — Ее рот сам собой растянулся до ушей.

— Занятный ты парень, Васек, — хмыкнул в трубку Тимур. — Иногда такое скажешь! Ладно, проехали. Слушай, честно говоря, мне сейчас трепаться некогда. Машина с окорочками и с разными там банками-склянками пришла. Короче, если у тебя что-то срочное…

— Да не очень… — обтекаемо отозвалась Васек.

— Тогда давай вечером стрелку забьем.

— Давай. А где? Тимур думал недолго:

— Можно на Цветном бульваре, в семь. На том же месте. Годится?

— Годится, — согласилась она. Связь прервалась, и только тогда Васек сообразила, что сегодня в семь у нее занятия в клубе. "Ничего страшного, если я один раз пропущу. Скажу, что простыла. Что я, не человек, поболеть не могу?" — сказала себе Васек и осторожно положила трубку на место. В коридор она вышла с улыбкой в пол-лица и сразу нарвалась на Лапушку. Он выходил из учительской раздевалки, вертел в руках сложенный квадратиком листок, и вид у физрука был весьма озадаченный.

— Васек, то есть Василиса, ты что здесь забыла? — набросился он на нее и, рассеянно оглядываясь по сторонам, напомнил: — Я же велел из зала ни ногой!

— Да мне позвонить понадобилось, — оправдалась Васек. — По важному делу.

— А-а-а, ну если по важному… — Он взглянул ей в глаза. — Слушай, а ты случайно здесь никого не видела? — Что-то в голосе у Лапушки проскакивало: то ли досада, то ли нетерпение. — Здесь никто сейчас не проходил? — уточнил Лапушка.

— Не-а, — замотала головой Васек, потому что действительно ни одна живая душа ей на глаза не попадалась ни до звонка, ни после.

— Значит, никого, — протянул как бы про себя Лапушка, потирая рукой подбородок.

— А что это у вас? Записка? — спросила в лоб Васек. Ни для кого в школе не было секретом, что некоторые активные старшеклассницы очень усложняли Лапушке жизнь, атакуя его взглядами и записочками.

— Это? — Лапушка взглянул на листок в руке так, словно впервые его увидел, но соврал быстро, как будто только этим всю жизнь и занимался: — Это не записка. Это мне Романов телефончик одного спортивного клуба дал. Хочу там подработать. Зарплата у учителей сама знаешь какая. Одни нули.

— А что же вы здесь работаете? Могли бы уже давно в охрану податься. Банк какой-нибудь охранять или казино, их сейчас в Москве полным-полно.

— Мог бы, — согласился Лапушка. — Только вот понимаешь, в чем штука: у меня призвание — быть учителем в средней школе. Нравится мне из вас, охламонов, людей делать. Ладно, пошли на урок, — сказал он, убирая листок в задний карман брюк. — А то как бы нас обоих Дондурей не застукала. Не знаю как тебе, а мне с этой женщиной-вамп лишний раз встречаться не хочется. Васек рассмеялась, а про себя подумала: во-первых, психолога сегодня в школе не было, так что никакого телефончика он Лапушке дать не мог. А значит, ему опять незаметно подсунули любовную записочку. Вопрос — кто? А во-вторых, а может быть, даже и во-первых, звонок Тимуру оказался не таким уж и проблемным. И чего она целую неделю себе голову морочила? А действительно, чего? Наверное, уже тогда Ваську нужно было задуматься над этим, но она была настолько неискушенной в сердечных делах, что приняла первые любовные терзания за обычную девичью нерешительность. Ведь как бы она ни была похожа на парня, она все же была девушкой. И ей, так же как и любой девушке, были не чужды сомнения, когда речь заходила о парне.

В семь Васек уже была на месте и высматривала знакомое лицо среди спешащих по своим делам людей. Она была в джинсах и свободном свитере толстой вязки, сверху все тот же пуховик. Тимур появился внезапно. Вырос перед ней словно из-под земли. Лицо гладко выбрито, в темных волосах мелкие блестящие капельки, а в глазах задорный блеск. Но Васек помнила, что в нужную минуту выражение этих глаз может стать жестким и резким. И это ей в Тимуре нравилось. Нравилось, что он может быть добрым и веселым с друзьями и беспощадным с врагами. Поздоровались Тимур и Васек, как повелось, за руку, приветствиями обменялись. Выяснили, что у Васька проблем пока нет и позвонила она, вернее он, просто так, от нечего делать, а у Тимура вечер оказался свободным.

— Может, в киношку пойдем? — предложил Тимур.

— А может, пойдем и девчонок подцепим? — пошутила Васек на свою голову.

— А что? Неплохая мысль. Вот этим мы сейчас и займемся! — на полном серьезе подхватил Тимур и, не дав ей опомниться, предложил: — Двинули на дискач! Здесь клуб недалеко, в нем по средам всегда танцы.

— У меня всего сто рублей на кармане, — запаниковала Васек. — Боюсь, на билет не хватит.

— Ничего. Я сегодня богатый! Дядька премию отвалил за окорочка. Так последнее препятствие на пути к дискотеке было устранено. Минутой спустя Васек шла рядом с Тимуром и ругала себя на чем свет стоит. Блин! Какой черт ее за язык дернул, спрашивается? Приколоться захотелось? Вот и влипла со своими приколами! Вместо кино приходится переться на танцы-шманцы-обжиманцы! А на фига ей все это, когда она толком и танцевать-то не умеет. Ни за мальчика, ни за девочку. И Тимур хорош! Наверное, решил, что благотворно на Васька повлиял, раз она с такими предложениями выступает. В общем, настроение у Васька, сами понимаете, было неважное, а в зале оно и вовсе испортилось. Одного беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что девчонок здесь собралось раза в три, а то и в четыре больше, чем парней. И большинство из них в ожидании чуда! Типа "я пригласить хочу на танец вас и только вас"… И для этого, нужно сказать, были созданы все условия. Музыка гремела из усилителей так, что, казалось, стены дрожат.

— Может, в бар заглянем? Пивка выпьем? — спросил Тимур, рассеянно изучая обстановку. В шумной толпе Васек едва его расслышала, скорее даже по губам прочитала, о чем он спрашивает.

— Можно, — кивнула она. Они протиснулись к стойке. Здесь было поспокойнее, в смысле без толкотни.

— Разливное дешевле, — посоветовала Васек, потому что привыкла экономить каждую выданную копейку.

— Не стоит рисковать, — бросил Тимур через плечо. — В разливное димедрол частенько подмешивают, чтобы народ поактивнее зажигал.

— Да ты что?! — округлила глаза Васек.

— А ты не знал?

— Не-а.

— Теперь будешь знать. — Тимур протянул Ваську прохладную жестянку «Козла», приложился губами к своей. — Кайф! — радостно выдохнул он и, потирая ладонью грудь, лениво изрек: — Вообще-то я не большой любитель пива. Но иногда без этого напитка пролетариата не обойтись. Хотя, честно говоря, выпивка вообще не моя стихия.

— Что, совсем трезвенник? — недоверчиво прищурилась Васек.

— Нет, язвенник. Шучу! Под хорошую закуску да в хорошей компании я и чего покрепче выпью, но в меру. Понимаешь? — По лицу Тимура пробежала легкая тень. — У меня батя здорово зашибал. В общем, я на него такого красивого нагляделся в детстве и зарок себе дал: никогда до скотского состояния не доходить.