Диана глубоко вздохнула. Она едва сумела удержаться, так ей хотелось и вправду ударить Джека. Однако ей удаюсь взять себя в руки, и она довольно спокойно сказала:

– Хорошо. Посмотрим, что ты запоешь после того, как посидишь несколько дней без еды и питья. Знаешь, Джек, ты прав: я не остановлюсь ни перед чем. И мне безразлично, что ты будешь при этом обо мне думать. Я все равно добьюсь своего и узнаю имя, которое ты скрываешь.

Она подхватила подол платья и направилась к двери. Еще секунда – и Джек остался один в пустой комнате. В двери со звоном повернулся ключ.

Диана медленно шла по длинной березовой аллее, слушая шелест листвы, подставляя лицо свежему ветерку. Вечернее солнце клонилось к закату, окрашивая небо розовым светом.

Решив привезти сюда Джека, она совершенно забыла о том, что у нее самой слишком много связано с этим местом. Не меньше, чем у него. Ведь именно здесь в один прекрасный давний летний день они с Джеком решили навеки связать свои судьбы. Ей вспомнилось семейное предание Резерфордов о сокровищах третьей графини Беч Хэвена. Согласно этой легенде, двести лет тому назад какой-то сумасшедший слуга украл бриллианты графини Резерфорд и закопал их где-то на территории поместья. Графине удалось обнаружить тайник, и ночью она отправилась выкапывать свои драгоценности. К несчастью, муж увидел ее за этим занятием и, заподозрив, что графиня просто спрятала бриллианты, чтобы потом продать их втайне от него, спустил на нее собак. Они разорвали бедную графиню на куски, и с тех пор сокровище Сумасшедшей Мэри, как его стали называть, пыталось отыскать не одно поколение Резерфордов.

А найти бриллианты удалось им с Джеком.

Тем летом Диане исполнилось тринадцать лет. Во время ремонта за панелью обнаружился зашифрованный дневник Сумасшедшей Мэри. Шифр не удалось разгадать ни одному из специалистов, к которым обращался Нивен. Тогда за дело решили взяться Джек и Диана. Шифр Сумасшедшей Мэри Диана разгадала за тридцать минут. Так они узнали место, где были закопаны бриллианты, – небольшой холм на краю луга. Копать следовало под корнями старого дуба, росшего там.

Они копали целый день под палящими лучами солнца и не чувствовали ни жары, ни усталости. Им было так хорошо вместе! Именно тогда они с Джеком и сумели впервые по-настоящему ощутить родство своих душ.

Бриллианты они откопали уже под вечер.

В тот день им казалось, что теперь они будут вместе навсегда, и это чувство жило в душе Дианы до того черного дня, когда Джек так безжалостно предал их будущее. Ради чего? Ради вот этого клочка земли?

Она осмотрелась по сторонам. Знакомые с детства луговые террасы, сбегающие вдаль, к близкому берегу моря; небольшие искусственные скалы с ручейком, стекающим по ним вниз и разбивающимся по пути маленькими водопадами, небольшое озеро посреди ухоженной лужайки. «Интересно, кому все это принадлежит теперь? « – подумала она. Диана слышала о том, что поместье купили на аукционе какие-то деловые люди. Но почему Джек не выкупил Беч Хэвен назад – ведь у него за последние три года водились деньги, и немалые. За участие в экспедициях ему платили очень щедро, Диана знала об этом.

Только сейчас Диана поняла, как дорого для Джека это место. Жаль, что она не задумывалась над этим раньше. Джек часто мечтал вслух о том, как они станут жить в Беч Хэвене, об их детях, которые родятся и вырастут в этом доме. Но тогда ей казалось, что такая привязанность к дому смешна, что дом для человека – это весь мир.

Джек сокрушался об утраченном родовом гнезде. А что тогда говорить о Диане, потерявшей не родовое гнездо, но нечто большее – саму себя!

Ей вспомнился еще один летний день и слова Джека: «То, чем мы занимаемся, важнее того, чем занимаются короли и премьер-министры». Тогда она поверила в эти слова всем сердцем. Неужели для Джека этот клочок земли оказался важнее, чем вера любимой и любящей женщины?

Диана поглубже вздохнула, стараясь успокоиться. «Что мне делать дальше? – подумала она. – Как заставить Джека понять меня? « Ну что ж, если ей не удастся заставить его понимать, придется заставить его говорить. Она должна узнать все, что ей нужно, – хотя бы ради памяти об отце, который всю свою жизнь посвятил поискам египетского клада. Она не даст погибнуть мечте Стаффорда.

Впрочем, Диана достаточно хорошо знала упрямый характер Джека. Он и впрямь может умереть от голода, но так ничего и не сказать. В нем была тяга к риску. Он любил ставить на карту все, вплоть до собственной жизни.

Диана почувствовала усталость. Она не видела способа пробить эту стену.

Так ничего и не надумав, она вернулась в дом. Прошла к гостиной, отперла дверь и остановилась на пороге как вкопанная.

В кресле никого не было.

Диана вздрогнула. За спиной у нее послышался шорох, и, обернувшись, она увидела Джека.

В руках он держал веревку. Диана не успела даже вскрикнуть, как Джек накинул веревку ей на талию и стянул, прижав руки к телу.

– Теперь моя очередь быть тюремщиком, – свистящим шепотом объявил он.

– Как тебе это удалось? – спросила Диана, все еще не веря в происходящее.

– Думаю, ты тоже многому научишься, если проведешь пару лет за решеткой, – усмехнулся Джек.

Диана попыталась вырваться, но Джек только туже затянул веревку и притянул Диану ближе к себе. Она ощутила забытый запах его кожи, его одеколона, увидела прямо перед собой глаза Джека. На мгновение между ними пробежала какая-то искра. Диане вдруг стало совсем не страшно, даже приятно вновь чувствовать сильные руки Джека. Его тело притягивало Диану словно магнит.

Это ощущение изумило Диану. В глазах Джека она увидела вспыхнувшую искру желания и поняла, что он испытывает те же чувства, что и она.

Дальше Диана действовала бессознательно. Она резко и сильно ударила Джека по голени. Тот вскрикнул и невольно ослабил хватку. Диана, воспользовавшись моментом, мгновенно сбросила веревку и освободилась. Но когда она попыталась проскользнуть в раскрытую дверь, Джек крепко ухватил ее сзади за плечи.

– Э, нет, постой. Игра еще не закончена.

– Уйди прочь, – ответила она.

– Грязный прием – бить человека ногой, Диана. Знаешь, как это больно?

Он втащил Диану в комнату и прижал спиной к горячей стене камина.

– Значит, тебе нужно знать имя покупателя, – сказал Джек, – и ради этого ты готова на все, даже на то, чтобы уморить меня с голоду.

– Я и на большее способна, – сердито огрызнулась Диана.

В наступивших сумерках лицо Джека казалось мрачным. Пламя плясало на поленьях в камине, бросая вокруг причудливые тени.

– Не сомневаюсь.

Диана заглянула в глубину голубых глаз Джека, и в голове у нее громом прозвучали слова, которые она так долго скрывала даже от самой себя:

«Я хочу, чтобы ты хотел меня так, как никого и никогда. Я хочу, чтобы ты понял: твое предательство было самой большой ошибкой, которую ты совершил за всю свою жизнь. Я хочу, чтобы ты желал меня так, что не мог бы ни есть, ни пить, ни спать. Чтобы слышал мое имя в каждом шорохе травы и в каждом порыве ветра. А когда ты влюбишься в меня так, как я хочу, я рассмеюсь тебе в лицо и пошлю тебя прочь! «

– Ты решила, что сможешь заставить меня говорить, – сказал Джек. – Решила, что тебе удастся выжать из меня то, чего не смогли за два года выбить лучшие тюремщики Англии?

Диана попыталась отлепиться от камина, но Джек только сильнее прижал ее к горячему мрамору.

– И ты все еще надеешься найти эти проклятые сокровища, за которыми охотился твой отец, Диана? – Голос Джека звучал непривычно жестко. – Те самые сокровища, ради которых он разрушил мою семью и из-за которых, как я полагаю, сломал и собственную шею. Хочешь посмотреть, что твой отец сделал со мной?

Джек одной рукой распахнул свой сюртук, сорвал его с себя и отшвырнул в сторону. Затем, отрывая пуговицы, стянул с себя рубашку, и Диана увидела на груди Джека косые белые шрамы – следы кнута. Такими же шрамами были покрыты и руки Джека. «В кончик кнута иногда вплетают металлическую пластинку», – мелькнуло вдруг в голове Дианы.