Снаружи, между каменной стеной и крутым склоном рва, шла узкая тропа. Одна из башен дворца вплотную подходила к стене. Если бы удалось спуститься из нижнего окна по веревке, я оказалась бы на каменных зубцах, а там уже и до земли недалеко. Конечно, любой здравомыслящий человек задал бы вопрос: зачем вылезать из окна, а потом топиться, не проще ли выпрыгнуть оттуда и разбиться? Но я ведь могла от горя повредиться рассудком, не так ли?

Я сидела у гроба отдельно от прочих членов семьи – на этом настоял Кэрриган, опасаясь, что я могла заразиться от Мариллы. И это меня нисколько не огорчало, напротив. Чем дальше от них, тем лучше. Особенно от Кэрригана и Меллы.

Ночь за мыслями пробежала незаметно. За окнами посветлело, а план мой только-только начал обретать очертания, пока еще смутные, нечеткие.

Хорошо, предположим, мне удастся спуститься по веревке или, может, связанным простыням. Башня в противоположной от ворот стороне, ночью вряд ли кто-нибудь меня заметит. Я брошу в воду плащ, оставлю на тропе башмаки. Но что дальше? Я ведь даже не знала, умею ли плавать. Точнее, забыла, а тело подскажет не раньше, чем окажусь в воде. Что, если нет? Я даже выбраться обратно не смогу.

Утром, вернувшись к себе, я дождалась, когда Тиана уйдет, и поделилась своими мыслями с Мией.

- Вы умеете плавать, госпожа, - успокоила она. – Я точно помню, в первое лето после свадьбы вы с принцем ездили на озеро купаться. Ирита говорила, что вы хорошо плаваете. Меня больше беспокоит другое. Сможете ли вы спуститься из башни по веревке? По простыням, наверно, легче, но их надо связать очень крепко, чтобы не развязались. А потом? Вода холодная, что вы будете делать, когда выберетесь на берег?

- Ты права, Мия. Мне нужно во что-то переодеться. Но как?

- Я знаю! Если выплыть в канал, который соединяет ров с рекой, то чуть дальше по берегу будут кусты, целые заросли. Вейлис может дойти туда и спрятать одежду для вас.

- Цинтас заметил кое-что интересное, - сказала Мия утром в день похорон, застегивая на мне траурное платье. – Правитель требует, чтобы ему приносили чистую воду в кувшине, и пьет только ее.

- За ужином он пьет и вино, и другие напитки, - возразила я.

- Да, но у себя – только воду, и только из этого кувшина. Вчера Цинтас вылил остатки и принес свежей, и правитель накричал на него. Сказал, чтобы наполнял кувшин только тогда, когда в нем не останется ни капли. И не смел выливать из него воду. Ее хватает на сутки, с вечера до вечера.

Я задумалась. Может, Кэрриган добавляет туда что-то? Какое-нибудь зелье? Пьет, и все, кто смотрят на него, видят Гергиса? Жаль, что Цинтас рассказал об этом так поздно. Даже если выяснит что-то еще, я об этом уже не узнаю. Но все равно наблюдение не лишнее. Возможно, еще и пригодится.

Мое мнимое самоубийство было намечено на ночь после похорон. Я намеревалась весь день рыдать и делать вид, что вне себя от горя. Но не до такой степени, чтобы Кэрриган распорядился приставить ко мне стражу. Оттягивать дольше было слишком опасно. К тому же установилась ясная погода, что для этого времени считалось редкостью.

Разумеется, я понимала, что мой план – сам по себе безумие. Даже если удастся благополучно ускользнуть, что делать дальше? Где искать мага или ведьму, который сможет снять заклятие с Гергиса? Но сейчас я не могла позволить себе такую роскошь думать об этом. Надо было убраться подальше от дворца. Так, чтобы все считали меня мертвой, как и Мариллу. В первую очередь – Кэрриган и Ольвия.

Гергис был нужен им живым. Я – нет. Все, что могли, они уже получили. Сначала подобрались через меня поближе к нему, чтобы навести чары, а затем узнали все самое необходимое. Конечно, я могла быть полезна и дальше, но… случилось то, что случилось. И теперь, во избежание осложнений, от меня стоило избавиться. И побыстрее. Поэтому временем, чтобы придумать нечто более надежное и менее рискованное, я не располагала.

Похороны прошли без неожиданностей. Такая же траурная процессия через весь город на кладбище, еще одна могила в той его части, где хоронили правителей и членов их семей. Я без конца рыдала, и снова для этого не требовалось притворяться. В слезы уходили напряжение и тревога, и это придавало сил.

- Постарайтесь успокоиться, Эллерия, - сказал Кэрриган, проводив меня до спальни. Вдали от посторонних глаз ему уже не надо было изображать скорбь, и он даже не пытался притворяться. – Мариллу не вернешь, а вас бесконечные слезы не красят.

- Я не нуждаюсь в ваших советах… Гергис, - процедила я сквозь зубы и захлопнула дверь.

Отпустив Тиану спать, я с помощью Мии переоделась в самое простое повседневное платье со шнуровкой спереди и высоко заколола волосы на макушке. К висевшему на шее медальону добавила кожаный мешочек на шнурке, где лежали остатки драгоценностей и немного денег, которые дал Вейлис. Даже не дал, а буквально заставил взять. Утром он спрятал в кустах на берегу канала заплечную сумку, куда я сложила платье, белье, теплые ботинки, плащ и еще несколько самых необходимых вещей.

Мия вытащила из комода десяток простыней и связала их между собой, крепко стянув узлы и намочив их.

- Это чтобы покрепче, - пояснила она. – Когда мы в детстве купались в пруду и хотели над кем-то пошутить, мочили рукава и штанины белья и завязывали узлами. Так сильно не затягивали, но все равно было непросто развязать.

Простыни Мия сложила в корзину. Если бы кто-то попался ей на пути и спросил, могла ответить, что идет в прачечную: ведущая туда лестница как раз находилась в той самой башне.

- Все в порядке, госпожа, - успокоила она, вернувшись. – Я привязала простыни к перилам и открыла окно. Только мне придется помочь вам выбраться, оно высоко.

Мы дождались, когда большие часы над главным входом пробьют два раза, и осторожно пробрались в башню. Поставив светильник на ступеньку лестницы, Мия подсадила меня, и я залезла на оконный проем.

- Удачи вам, госпожа, - пожелала она. – Пусть у вас все получится.

Мы договорились, что она подождет, пока я не спущусь и не подергаю простыни, дав знать: все в порядке. Подоткнув подол под пояс, я скользила вниз, перебирая руками по свернутой в жгут ткани. Было страшно, что узлы могут развязаться, но Мия оказалась права: мокрые, они затянулись под моей тяжестью намертво.

Очутившись на стене, я перевела дух и спустилась на землю. Подала знак Мии, сняла башмаки. Собираясь, я сообразила в последний момент, что вместо плаща лучше бросить в воду накидку. Кто же лезет из окна, чтобы утопиться, в плаще? А накидку в холодное время носили поверх платья для тепла.

Вода оказалась ледяной, аж дыхание перехватило. Но обратного пути не было. Теперь только вперед. Я плыла, огибая остров, от холода не чувствуя рук и ног. Зайдя ко мне после похорон, Вейлис сказал, что сумка спрятана на пологом берегу канала, с самого края зарослей. Благо луна светила ярко, можно было не бояться, что не замечу. Если только кто-то не нашел и не утащил.

Наконец я поравнялась с нужным местом и выбралась на сушу. Сумка лежала под кустом, прикрытая ветками. Сняв одежду, я встряхнулась всем телом, как мокрая собака, и быстро оделась в сухое.

Ну вот, и это удалось. Но поверят ли, что я действительно утопилась, а не сбежала? Тут был самый большой изъян моего плана. Впрочем, сейчас думать об этом уже не имело смысла. Надо было уйти как можно дальше. Выйти вдоль канала к реке, а затем по берегу – прочь из города.

Я закинула сумку за спину, и тут рядом раздался шорох. Чья-то рука схватила меня за плечи, а другая зажала рот.

- Тише, госпожа!

- Высшие силы, Вестар! – пробормотала я ему в ладонь. – Это было обязательно?

- Вы могли закричать от неожиданности, - он убрал руку и продолжил тихо: - А чуть дальше по берегу устроили себе логово бродяги. Крайне неосмотрительно идти мимо них ночью, одной.