Аристотель преподавал также историю Эллады; о войнах рассказывал он, о героях, о том, как персы грабили и жгли Афины, о том, как защищались эллины и как они прогнали персов…

– Учитель, расскажи нам о таком героическом подвиге, – попросил Александр, – который остался прославленным навеки!

– Хорошо, – согласился Аристотель, – я расскажу вам о многих подвигах, совершенных эллинскими героями, – о битве при Саламине, о битве при Марафоне… Но сначала расскажу о подвиге Леонида, царя спартанского.

Фермопилы, как вам известно, – узкий проход между горами и морем, ведущий в середину Эллады. Когда персы на своих кораблях подошли к Фермопилам, эллины, которые собрались защищать проход, испугались и ушли.

А Леонид, царь спартанский, решил остаться на месте и загородить персам проход. Он послал гонцов в разные города за помощью, потому что войска у него было мало. Но в это время начался Олимпийский праздник, праздник всей Эллады, и города по этой причине не прислали войск.

Между тем царь персидский Ксеркс направил в Фермопилы соглядатая.

– Посмотри, что там делают эллины и большое ли у них войско.

Персидский всадник тихонько подъехал к лагерю Леонида, стоял и смотрел. Вернулся он удивленный.

– Царь, воинов там немного. И ведут себя беззаботно. Одни заняты гимнастическими упражнениями. Другие расчесывают себе волосы.

Ксеркс засмеялся:

– Так они готовятся умирать?

Он позвал к себе спартанца Демарата, который был изгнан из Спарты и жил при дворе персидского царя.

– Объясни мне их поведение.

– Царь, – сказал Демарат, – уж и прежде ты слышал от меня об этом народе. Ты смеялся надо мною, когда я говорил то, что предвидел. Люди эти пришли сражаться с нами и готовятся к бою. Таков у них обычай: когда предстоит рисковать жизнью, они украшают себе голову. Да будет тебе известно: если ты покоришь этих спартанцев и тех, что находятся в Спарте, то не останется ни одного народа, который решился бы выступить против тебя.

Ксеркс пренебрежительно отвернулся. Как могут эти люди, если их так мало, сразиться с ним?

Персидский царь четыре дня ждал, давая время эллинам убежать. На пятый день Ксеркс узнал, что они по-прежнему в Фермопилах.

– Ну, если они вследствие своей наглости и безрассудства все еще ждут сражения, пусть идут мидяне, захватят их живыми и приведут ко мне!

Но спартанцы встретили мидян боем. Сражение длилось с утра и до вечерней зари. Мидяне подступали и снова отходили, много теряя убитыми. Наконец отступили совсем.

Тогда Ксеркс послал к Фермопилам отряд «бессмертных»[21] под командой Гидарнеса. «Бессмертные» пошли в бой чуть ли не с улыбкой, – что значит для них эта горсть людей, засевших у скал.

Но оказалось, что и «бессмертные» ничего не могут сделать. Они не могли двинуть на эллинов всю массу войска, теснина не давала им развернуться. К тому же копья у персов были короче, чем у эллинов. А спартанцы сражаться умели лучше, чем персы, хотя бы даже и «бессмертные».

Ксеркс сидел на холме, на заранее поставленном для него троне, и наблюдал битву.

В страхе, в изумлении он не раз вскакивал с трона, словно желая помочь своим.

В боях прошло два дня. На третий день персы снова начали сражение.

– Их немного, – сказал Ксеркс, – они измучены и изранены. У них больше не хватит сил сопротивляться.

Он не знал, что эллины разделились на отряды. Отряды эти сражались по очереди и по очереди отдыхали. А еще один отряд послали на гору, чтобы охранять тропинку, по которой может подкрасться враг.

Ксеркс гневался, но что делать – не знал. И тут, как нередко бывало, к нему на помощь явилось предательство. К царю пришел малиец Эфиальт.

– Если ты дашь мне хорошую награду, я помогу тебе, – сказал он, – я проведу твое войско к Фермопилам по тропинке через гору. И тебе больше не придется сражаться с эллинами, ты возьмешь их с тыла.

Ксеркс наградил Эфиальта. И в сумерки, когда начинают светиться звезды, а люди зажигают огни, Эфиальт повел персов по тайной тропе. Эту тропу знали только малийцы, которые жили в этих местах.

Там в горном ущелье течет река Асоп. От реки Асопа и начинается лесная тропа. Она поднимается на гору, идет по краю горы и сбегает к локридскому городу Альпене – первому городу со стороны Малии.

Персы в темноте переправились через Асоп. Они поднимались на гору всю ночь. Справа от них были темные, заросшие лесом вершины Этейские, а с левой стороны – Трахинские высоты. Шли молча, стараясь не загреметь оружием, не звякнуть копьем…

На горах лежала густая тьма, даже звезды не проглядывали сквозь высокие лесные кроны.

На рассвете персы вышли на вершину горы.

В этом месте как раз стоял спартанский отряд, стороживший тропу.

Персы шли молча. Но под ногами у них шумела прошлогодняя листва, и этот широкий шум услышали эллины. Они сразу схватились за оружие. И в это время персы появились перед ними.

Гидарнес, начальник персидского отряда, в изумлении остановился. Он не ожидал встретить здесь войско и построил свой отряд к бою. С визгом и воем полетели стрелы. Эллины побежали на самую вершину горы.

Но Гидарнес не стал преследовать их. Он поспешно повел свое войско вниз, туда, где укрепился отряд спартанского царя.

Спартанцы уже знали все. Еще ночью явились к ним вестовщики и сказали, что персы обходят гору. На рассвете прибежали воины с горных вершин, которые посланы были туда Леонидом.

А накануне жрец и гадатель Мегистия, после того как принес жертву и рассмотрел ее, сказал эллинам:

– На заре нам предстоит смерть.

Стали совещаться. Что делать? Одни говорили, что надо покинуть лагерь, все равно их смерть будет бесполезна. Другие возражали – они пришли защищать родину, значит, будут ее защищать.

Тогда Леонид сказал:

– Те, кто хочет уйти, пусть уходят. Но сам я не уйду, потому что считаю это постыдным. И если умру здесь за свое отечество, то на мою долю выпадет громкая слава, а слава Спарты приумножится.

Еще в те дни, когда персы только что подошли к берегам Эллады, пифия в Дельфах предсказала судьбу Леонида:

«Это моя судьба, – думал Леонид, – я тот царь из рода Геракла. Я умру, но сохранится Спарта».

Взошло солнце. Царь Ксеркс, по персидскому обычаю, совершил солнцу жертвенное возлияние. И сам повел войско.

Леонид отошел от узкой полосы берега, поставил отряд в более широком месте. Тут и произошло сражение. Персы гибли бессчетно. А позади стояли начальники и бичами гнали их в бой.

Спартанцы дрались со всей отвагой, со всем мужеством, на какое были способны. У них сломались копья – они схватились за мечи. У кого не стало и мечей – дрались врукопашную.

Но враги окружили их со всех сторон и похоронили под черной тучей железных стрел. В этой битве погиб Леонид, царь спартанский, и все его триста воинов легли вместе с ним.

У входа в Фермопилы есть холм. Сюда отступили спартанцы, когда варвары неожиданно явились к ним с Эфиальтом. Здесь был их последний бой. Теперь там стоит каменный лев в честь доблестного воина Леонида, царя спартанского.

На улице шумел дождь и летели хлопья снега, когда Аристотель рассказывал у очага эти длинные истории о войнах, о бедствиях народных, о подвигах героев Эллады… Он умолк и, задумавшись, загляделся на огонь.

– А что же этот проклятый Эфиальт? – спросил Александр с пылающим от волнения лицом. – Неужели он остался жить после этого?