Комиссар Бутройд был, конечно, ставленником партии Человечества, как и весь подчиненный ему аппарат, за исключением чисто технических работников Гражданской службы. Однако Дак уверял меня, что готов поставить шестьдесят против сорока, что Комиссар никакого отношения к заговору не имеет. Дак считал его человеком честным, хоть и глуповатым. И Дак, и Клифтон полагали непричастным к заговору и Верховного Министра Кирогу. Всю вину они возлагали на подпольную террористическую группировку, сложившуюся внутри партии Человечества и называвшую себя «Активисты». Среди последних было немало в высшей степени респектабельных и богатых людей, надеявшихся на получение колоссальных барышей.

Что касается меня, то я не смог бы отличить активиста от аукциониста.

В самый момент приземления, однако, случилось нечто, заставившее меня усомниться в том, действительно ли наш приятель Бутройд так честен и глуп, как полагал Дак. Это была мелочь, но из тех мелочей, из-за которых рушатся самые хитроумные планы заговорщиков.

Поскольку я был Очень Важным Лицом, Комиссар меня встречал. Поскольку у меня не было никакого официального статуса, кроме звания члена Великой Ассамблеи, и путешествовал я частным образом, то протокольного приема мне не полагалось. Поэтому Комиссар был один, если не считать его адъютанта и девочки лет пятнадцати.

Комиссар был мне знаком по фотографиям, да и знал я о нем вполне достаточно. Родас и Пенни проинструктировали меня очень тщательно. Мы пожали друг другу руки, я спросил, как дела с его синуситом^{66}, поблагодарил за приятно проведенное время в прошлый приезд на Марс, перекинулся несколькими шутливыми словами с его адъютантом, на что Бонфорт, как известно, великий мастер. Затем повернулся к девочке. Я знал, что у Комиссара есть дети, знал, что одна из них девочка и примерно того же возраста. Но чего я не знал (возможно, этого не знали и Пенни с Роджем), так это того, встречался ли Бонфорт с ней раньше.

Бутройд спас меня:

— Мне кажется, вы незнакомы с моей дочерью Дейрдре? Она заставила взять ее с собой.

Ничто виденное мной на кинолентах, которые я изучал, не давало мне даже намека на то, как Бонфорт обращается с юными девицами, поэтому я принялся действовать так, как, по моему ощущению, должен был бы вести себя вдовец, переступивший за пятьдесят, бездетный, не имевший даже племянницы и, вероятно, никогда в глаза не видавший ни одной девчонки-тинэйджера, но зато обладающий огромным опытом общения с людьми самого разного сорта. Я принялся обхаживать ее, будто она была вдвое старше. Даже ручку чмокнул. Она зарделась и казалась вполне довольной.

Бутройд сказал снисходительно:

— Ну что ж, детка, проси что хотела. Другого случая может и не быть.

Девочка покраснела еще больше и прошептала:

— Сэр, не могу ли я попросить у вас автограф? У нас все девочки в классе их собирают… У меня уже есть автограф мистера Кироги… И очень хотелось бы ваш… — и она протянула мне маленький блокнотик, который прятала за спиной.

Я почувствовал себя, как водитель коптера, у которого потребовали права на вождение машины, а он забыл их дома в других штанах. Как старательно ни обучался я подражать Бонфорту, мне и в голову не пришло научиться подделывать его почерк. Да будь оно все проклято — нельзя же усвоить все за каких-то жалких два с половиной дня!

Однако не мог же Бонфорт отказать девчурке в та кой ерунде, а я был Бонфортом! Я весело улыбнулся и спросил:

— Значит, подпись Кироги у вас, говорите, уже есть?

— Да, сэр.

— Одна только подпись?

— Да, сэр. Он еще добавил «с лучшими пожеланиями».

Я подмигнул Бутройду.

— Всего только «с лучшими пожеланиями», это надо же! Таким юным леди я не пишу ничего другого, как «с любовью». Знаете, что я сделаю… — я взял ее блокнот и перелистал его.

— Шеф! — нетерпеливо напомнил Дак. — Мы уже опаздываем!

— Успокойтесь, — сказал я, не поднимая глаз, — все марсиане мира, если нужно, обязаны уступать очередь молодым леди. — Я передал блокнот Пенни. — Запишите, пожалуйста, размеры блокнота, а потом напомните мне, что нужно подобрать фото нужного формата, подписать его по всем правилам и отправить сюда.

— Будет сделано, мистер Бонфорт.

— Вы удовлетворены, мисс Дейрдре?

— Ух ты! Еще бы!

— Отлично. Рад приятному знакомству. Комиссар, это наша машина?

— Да, мистер Бонфорт. — С шутливой досадой он покачал головой. — Боюсь, вы склонили одного из членов моей семьи в свою экспансионистскую ересь. Разве это спортивно? Все равно что на уток охотиться с подсадной.

— Что ж, это научит вас не водить девочек в дурные компании. Верно, мисс Дейрдре? — я снова пожал ему руку. — Благодарю вас, что встретили, Комиссар. Видимо, нам пора поторапливаться.

— Да, конечно. Очень рад был повидаться.

— Большое спасибо, мистер Бонфорт.

— Это вам спасибо, милочка.

Я медленно повернулся, стараясь не выглядеть на стерео нервным или торопливым. Кругом было полно фотографов, репортеров, стереовизорщиков и тому подобных. Билл старался не допустить к нам репортеров, и когда мы двинулись, он махнул рукой, крикнув:

— Присоединюсь к вам попозже, Шеф! — и начал разговаривать с одним из них.

Родж, Дак и Пенни пошли к машине вместе со мной. Народу в космопорту было много, меньше, чем в земных, но все же много… Мне до них дела не было — уж если Бутройд принял мою игру (хотя уверен, что среди присутствующих были несколько человек, отлично знавших, что я вовсе не Бонфорт). Но эти люди меня мало беспокоили. Никаких неприятностей доставить они не могли, не выдав себя при этом с головой.

Машина была «Ролле Аутландер» с регулируемым давлением внутри салона, но кислородную маску я снимать не стал, видя, что так поступили остальные. Я сел с правой стороны, рядом сел Родж, за ним Пенни, а Дак со своими длинными ногами притулился на откидном сиденье. Шофер посмотрел на нас через стеклянную перегородку и завел мотор.

Родж сказал тихонько:

— Была минута, когда я испугался.

— И напрасно, не надо нервничать. А сейчас помолчите, я должен повторить свою речь.

Вообще-то, мне просто захотелось поглазеть на марсианский пейзаж — речь свою я и так знал отлично.

Шофер вез нас вдоль северной окраины взлетного поля космопорта мимо множества складов. Я читал вывески «Вервие Трейд Компани», «Диана Аутлайнс Лимитед», «Три Планеты», «И.Г. Фарбениндустри». Марсиан тут было не меньше, чем людей. Нам, землянам, кажется, будто марсиане движутся медленно, ну, как улитки, и это в самом деле так, но только для нашей планеты с ее большой силой тяжести. В их собственном мире они скользят на своих пьедесталах так же быстро, как умело брошенная плоская галька скользит по воде.

Направо — к югу от нас — за ровным полем космопорта уходил к странно близкому горизонту Великий Канал; его противоположный берег не просматривался. Прямо перед нами лежало Гнездо Кккаха — сказочный город. Я вглядывался в него, и сердце мое дрожало от этой хрупкой прелести, но тут Дак неожиданно рванулся вперед.

Мы только что миновали скопление транспорта у складов, и теперь впереди виднелась только одна машина, шедшая нам навстречу. Я видел ее краем глаза, но особого внимания не обратил. А вот Дак — он, видимо, был готов к любой переделке. Когда машина была уже совсем близко от нас, он рывком опустил перегородку, отделявшую нас от шофера, перегнулся через его плечо и схватился за баранку. Машину швырнуло вправо, так что она едва не задела встречную, потом опять влево, причем она чудом не соскочила с шоссе. Нам здорово повезло — космопорт мы уже миновали, и шоссе шло прямо вдоль самой бровки Канала.

Пару дней назад — в отеле «Эйзенхауэр» — я был для Дака плохим помощником, но ведь тогда у меня не было оружия, и все произошло так неожиданно. Оружия у меня не было и сегодня — даже отравленных зубов, — но к передрягам я был подготовлен куда лучше. Даку и без того пришлось безумно тяжело, когда, перегнувшись через спинку переднего сиденья, он пытался вести машину. Шофер, сначала сбитый с толку, теперь изо всех сил рвал баранку из рук Дака.