…в казармы, на офицерскую половину, где нашел комнату Джелли.

Он сидел внутри, задрав ноги на стол, и читал журнал. Я постучал по дверному косяку. Джелли поднял голову и рыкнул:

— Ну?

— Сарж… то есть, лейтенант…

— Дальше!

— Сэр, я хочу стать кадровым военным.

Он спустил ноги со стола.

— Подними правую руку.

Он привел меня к присяге, полез в ящик стола и достал мои бумаги.

Он будто знал заранее и подготовил бумаги на меня, те только и ждали, когда я появлюсь, чтобы их подписать. А я ведь даже Асу еще ничего не сказал. Каково?

«Роджер Янг» опять возвращался на базу — за капсулами и за личным составом. Эл Дженкинс получил свое место в раю, прикрывая отход… тот, в котором мы потеряли и падре. Кроме того, меня ждал перевод. Я носил новенькие сержантские лычки (вместо падре Мильяччио), хотя было у меня предчувствие, что как только я уйду с корабля, лычки достанутся Асу. Мне их дали из чистой вежливости, прощальный подарок от Джелли перед поступлением в офицерское училище.

Но все это не мешало мне ими гордиться. С космодрома я вышел, задрав нос, и зашагал прямиком к пропускному карантинному пункту, чтобы поставить штамп в бумаги. Именно тогда я и услышал вежливый, полный уважения голос:

— Прошу прощения, сержант, но тот катер, что только что сел… он с «Роджера»…

Я повернулся взглянуть на говорящего, посмотрел на рукав. Небольшого росточка, сутуловатый капрал, несомненно, один из наших…

— Папа!

И тут капрал меня обнял.

— Хуан! Хуанито! Мой маленький Джонни!

Я поцеловал его, обнял и заплакал. Наверное, штатский клерк за конторкой впервые в жизни увидел двух целующихся младших офицеров. Ну если бы я заметил, что он хотя бы бровью повел, размазал бы по стене тонким слоем. Но я ничего не заметил, я был занят. Клерку пришлось напомнить мне, чтобы я забрал у него бумаги.

Ну а потом мы с отцом высморкались и перестали смешить народ. Я сказал:

— Пап, пойдем посидим где-нибудь. Поговорим. Я хочу знать… ну, все хочу знать! — я перевел дух. — Я думал, ты погиб.

— Нет. Хотя пару раз чуть было не искупил грехи. Но, сынок… сержант, мне действительно нужно отыскать катер. Видишь ли…

— Вон тот. Он с «Роджера Янга». Я только что…

Отец жутко расстроился.

— Тогда мне нужно бегом. Я должен доложиться, — а потом с живостью добавил: — Но ведь ты же скоро вернешься на борт, Хуанито? Или у тебя отпуск?

— Э… нет.

Мысли мои скакали. Ну надо же, как все оборачивалось!

— Слушай, папа, я знаю расписание катера. Ты еще час с лишним можешь там не появляться. Назад катер пойдет нескоро, будет ждать, пока «Родж» не завершит оборот вокруг планеты. А может, еще и второй виток придется ждать, если не успеют загрузиться к первому.

— Мне приказано явиться на первый же катер, — с сомнением сказал отец.

— Пап! Кого трогают эти инструкции? Девчонке, которая гоняет на этом корыте, плевать, будешь ли ты на борту сейчас или явишься перед самым взлетом. Все равно за десять минут до прогрева двигателей дадут позывной. Ты никуда не опоздаешь.

Отец позволил увести себя в уголок.

— Хуан, ты возвращаешься на том же катере? — спросил он, как только мы сели. — Или позднее?

— Э-э…

Я показал ему приказ, это был самый простой способ рассказать новости. Корабли, разошедшиеся в ночи, как в истории про Эвангелину… ну, и дела творятся!

Отец прочел бумаги, на глазах у него показались слезы, и я торопливо добавил:

— Слушай, пап, я собираюсь вернуться… не хочу я нигде служить, только с Разгильдяями. И с тобой… ну, я знаю, что разочаровал тебя, но…

— Вовсе нет, Хуан. Это не разочарование.

— Э… то есть?

— Это гордость. Мой мальчик станет офицером. Мой маленький Джонни… Ну, конечно, и огорчение тоже, я так ждал этого дня. Но могу подождать еще немного, — отец улыбнулся сквозь слезы. — А ты вырос, парень. И возмужал.

— Ну, наверное. Пап, я пока еще не офицер и вообще, может, скоро вернусь на «Родж». Я хочу сказать, сейчас так быстро все делается и…

— Довольно, молодой человек!

— Чего?

— У тебя все получится. И прекрати эти разговоры об отчислении, — он вдруг опять улыбнулся. — В первый раз сумел приказать сержанту заткнуться.

— Ну, я постараюсь, пап. И, если окончу училище, определенно вернусь на «Родж». Но…

— Да, я знаю. Твой запрос ничего не будет значить, если не откроется вакансия. Ладно, вздор. Если у нас есть всего лишь час, не будем тратить его понапрасну. Я так горжусь тобой, что вот-вот лопну по швам. Как твои дела, Джонни?

— Замечательно, просто замечательно.

Я начинал думать, что все не так уж и плохо. Папе с Разгильдяями будет лучше, чем в любом другом подразделении. Там все мои друзья… они о нем позаботятся, присмотрят, чтобы остался цел. Асу я пошлю телеграмму, отец ведь ни за что не скажет, что мы с ним родственники.

— Пап, а ты давно в армии?

— Чуть больше года.

— И уже капрал!

Отец невесело улыбнулся.

— Сейчас так быстро все делается.

Я не стал уточнять, о чем он. Потери. Вакансий сейчас столько, что солдат на них не хватает. Вместо этого я спросил:

— Пап, а ты не… ну, я… это… а ты не староват для солдата? Может, во флоте или тыловом обеспечении…

— Я хотел в мобильную пехоту и я здесь оказался, — с нажимом сказал он. — И я не старше большинства сержантов, а то и моложе многих. Я всего на двадцать два года старше тебя, так ты уже готов в инвалидную коляску меня усадить. И у возраста есть свои преимущества.

Да, в этом что-то было. Я вспомнил, как сержант Зим в первую очередь старался работать с теми, кто постарше. И в учебном лагере отец, наверняка, не допускал моих ляпов — ему-то плетей уж точно не доставалось. Скорее всего, пошел на повышение еще до окончания учебки. Армии нужны действительно взрослые люди в среднем звене; организация эта весьма патерналистская.

И я не стал спрашивать, почему отец выбрал мобильную пехоту и как попал на мой корабль. Мне просто было тепло от этого, мне его поступок льстил больше, чем любая похвала. А еще я не хотел спрашивать, почему он пошел в армию, я и так знал. Мама. Ни он, ни я о ней не обмолвились и словом — слишком больно.

Вот я и поменял тему для разговора:

— Требую информации. Расскажи, где ты был, что делал.

— Ну, тренировался в лагере «Сан Мартин»^{97}…

— Не в «Карри»?

— Нет, это новый. Но шишки прежние, как я понимаю. Только срок теперь на два месяца короче, воскресения отменили. Затем я подал запрос на перевод на «Роджер Янг», меня завернули, я очутился у Добровольцев МакСлеттери. Неплохая часть.

— Да, слыхал.

У Добровольцев репутация крутых, крепких и серьезных в деле парней — почти как Разгильдяи.

— Надо бы говорить: «Была хорошая часть». Несколько раз сходил с ними в десант, некоторые парни искупили грехи, а я получил вот это, — отец ткнул пальцем в нашивки. — Стал капралом перед выброской на Шеол…

— Ты там был? Я тоже!

Мы с отцом вдруг стали ближе, чем были за всю свою жизнь.