— Разве? Работал-то я в основном по ночам. И я никогда не был служащим, Белла, как вам обоим известно. Я просто тратил на жизнь ту прибыль, что набегала по моим акциям. Интересно, что скажут в «Маннике», когда узнают, что изделия, которые они собираются купить — «Золушка», «Чарли» и «Салли», — не принадлежали компании, а были украдены у меня?

— Ерунда, — уныло повторила Белла. — Ты работал на компанию. У тебя был контракт.

Я откинулся назад и расхохотался.

— Слушайте, ребята, чего вы сейчас-то врете? Не надо. Эго вы оставьте для суд а, когда будете давать показания. Тут-то, кроме нас, никого нет. Я действительно хочу знать: кто это придумал? Я понимаю, как это было сделано. Белла, ты приносила мне бумаги на подпись. Если бумаг было много, ты прикрепляла копии к первому экземпляру скрепками — естественно, только для моего удобства: ты всегда была прекрасной секретаршей. От копий я видел только то место, где надо расписываться. Так что это ты подсунула мне эти джокеры в колоду. Значит, исполнителем была ты. Майлс бы не сумел это сделать. Тьфу ты, да Майлс и печатать-то путем неумел. Но вот кто составил те документы, что ты мне подкладывала? Ты? Не думаю. Если, конечно, у тебя нет юридического образования, о котором ты помалкивала. А, Майлс? Могла простая стенографистка так безупречно составить этот «седьмой параграф*? Или для этого нужен был юрист? То есть ты!

Сигара Майлса давно погасла. Он вынул ее изо рта, внимательно осмотрел и сказал осторожно:

— Дэн, дружище, если ты думаешь, что мы сейчас признаемся, то ты спятил.

— Ой, брось, мы же тут одни. Так или иначе, вы оба виноваты. Я, конечно, хотел бы верить, что эта Далила^{39} явилась к тебе с готовым планом и просто соблазнила тебя в минуту слабости. Но ведь это не так, я знаю. Если только Белла сама не юрист, то вы наверняка работали вместе. Вы сообщники: ты составил эти бумаги, а Белла их отпечатала и сделала так, чтобы я их подписал. Верно?

— Не отвечай, Майлс!

— Разумеется, я не стану отвечать, — согласился Майлс, — Может, у него в этой сумке магнитофон.

— Неплохо было бы, — поддакнул я, — но — увы. — Я открыл сумку, и Пит высунул голову. — Ты все слышал, Пит? Смотрите, ребята: у Пита память, как у слона. Нет, магнитофона я не принес: я все тот же лопух Дэн Дэвис, который не умеет думать наперед. Сроду спотыкаюсь, потому что доверяю друзьям. Вот вам, например. Белла — юрист, Майлс? Или ты сам хладнокровно продумал, как меня обчистить, чтобы это выглядело законно?

— Майлс! — перебила Белла. — С его способностями он мог сделать магнитофон размером с пачку сигарет. Может, он у него не в сумке, а в кармане?!

— Хорошая идея, Белла. В другой раз я так и сделаю…

— Я это учитываю, дорогая, — ответил Майлс, — и если это так, то ты слишком много болтаешь. Прикуси язык.

Белла выдала в ответ такое — я даже не предполагал, что она знает такие слова. У меня глаза на лоб полезли.

— Начали грызться? Вор у вора…

Тут я с радостью отметил, что терпение Майлса начало подходить к концу.

— Ты тоже прикуси язык, Дэн, если здоровье дорого.

— Тю-тю-тю!.. Я ведь помоложе тебя, да и дзюдо занимался недавно. Стрелять в людей ты не умеешь — ты лучше обложишь человека фальшивыми контрактами со всех сторон. Я сказал «воры», и я имел в виду именно то, что сказал. Жулики и лжецы вы оба.

Я повернулся к Белле.

— Мой старик учил меня, что женщину нельзя так называть. Но ты, прелесть моя, не женщина — ты воришка. И врушка. И… шлюха.

Белла залилась краской и посмотрела на меня таким взглядом, что вся ее красота улетучилась, а из-под нее проступили черты хищного зверя.

— Майлс! — взвизгнула она. — Ты так и будешь сидеть, пока он…

— Спокойно! — приказал Майлс. — Грубит он нарочно. Он хочет, чтобы мы разозлились и наговорили таких вещей, о которых потом пожалеем. Что ты почти и делаешь. Так что уймись.

Белла заткнулась, хотя злости в ее лице не поубавилось. Майлс повернулся ко мне.

— Дэн, я человек практичный. Я ведь пытался тебя урезонить, прежде чем ты ушел из фирмы. Я старался уладить дело так, чтобы ты мог принять неизбежное достойно.

— Ты хочешь сказать, чтобы я не кричал, когда меня насилуют?

— Как тебе угодно. Я все еще надеюсь с тобой поладить. Никакое дело против нас тебе выиграть не удастся, но, как юрист, я знаю: лучше не доводить дело до суда, чем выигрывать его. Если это возможно. Ты сегодня сказал, что мы могли бы что-то сделать, чтобы умиротворить тебя. Скажи мне, что это. Возможно, мы договоримся.

— Ах, это… Я как раз к этому подошел. Ты не можешь этого сделать. Но возможно, ты сумеешь организовать это. Все очень просто. Сделай так, чтобы Белла вернула мне акции, подаренные ей в качестве обручального подарка.

— Нет! — сказала Белла.

Майлс буркнул:

— Я же велел тебе помалкивать!

Я взглянул на нее и спросил.

— А почему бы и нет, дорогая? То есть бывшая дорогая… Я консультировался на этот счет, и адвокат сказал, что раз я подарил их тебе в расчете на твое обещание выйти за меня замуж, то ты не только морально, но и по закону обязана вернуть их. Это был не «свободный дар» — так, кажется, это называется? — а подарок, сделанный в расчете на определенные встречные шаги, которых я так и не дождался. Или ты опять передумала и мы поженимся, а?

Она обстоятельно разъяснила, где и когда я могу рассчитывать жениться на ней. Майлс устало процедил:

— Белла, ты зря стараешься. Ты что, не видишь, что он просто пытается взять нас за глотку?

Он повернулся ко мне.

— Дэн, если ты пришел ради этого, то можешь уходить… Я согласен, что если бы дела обстояли так, как ты говоришь, то у тебя был бы шанс. Но все было не так. Ты передал Белле эти акции в уплату.

— Как? В уплату за что? И где квитанция?

— Ее и не могло быть. В уплату за оказанные компании услуги, выходящие за рамки ее служебных обязанностей.

Я выкатил глаза.

— Очаровательная теория! Послушай, старина, если эти «услуги» оказывались компании, а не лично мне, тогда ты тоже должен был знать о них и заплатить ей равную долю: мы ведь делили доходы пополам, хотя у меня и был (точнее, я думал, что был) контрольный пакет. Не хочешь ли ты сказать, что тоже отстегнул Белле блок акций такого же размера?

Они как-то странно взглянули друг на друга, и меня вдруг словно что-то внутри толкнуло.

— А ведь так, похоже, и было! Держу пари, что моя крошка и тебя заставила это сделать, припугнув, что иначе она выйдет из игры. Так, да? Если так, то она наверняка зарегистрировала передачу акций сразу же. И по датам регистрации можно увидеть, что я перевел на нее акции сразу после помолвки — а дата помолвки была в «Дезерт Геральд», а ты — когда вы все подстроили. И все это есть в ваших конторских книгах… А может, судья и поверит мне, а? Как ты думаешь, Майлс?

Я расколол их. Я их расколол! По их лицам я понял, что наткнулся на обстоятельство, которое им в жизни не объяснить и которое я никак не должен был узнать. Значит, я их прижал… И тут — еще одна безумная догадка. Безумная ли? Нет, вполне логичная.

— А сколько акций он тебе дал, Белла? Столько же, сколько ты получила от меня за нашу «помолвку»? Для него ты сделала больше, значит, и получить ты должна была побольше.

Я внезапно остановился.

— Скажите… я вот подумал: странно, что Белла приехала сюда, чтобы поговорить со мной, — я ведь знаю, как она не любит эти поездки. Так, может, ниоткуда ты и не ехала, а была тут всю дорогу? Вы что, уже живете вместе? Или я должен назвать это «помолвлены»? А может, вы уже поженились? — Я чуть поразмыслил. — Готов поспорить, что это так. Ты, Майлс, не такой олух, как я. Ставлю последнюю рубашку, что ты никогда не отдал бы Белле акции только за обещание выйти за тебя. А вот к свадьбе — мог бы, с условием, что сохранишь право голосовать ими.

Не трудись отвечать — завтра я сам раскопаю. Это тоже где-нибудь записано.