Но главная особенность батисферы — это противоперегрузочное устройство, знаменитый корсет, то есть спасательный жилет, в котором человек висит, не касаясь стен, в пружинной подвеске. В этой штуке человек вполне может пережить самую суровую взбучку. Им можно выстрелить из пушки, сбросить с горы, даже отдать грузчикам багажа для их садистских развлечений — и все равно, кости и внутренности будут целы.

Блейк ткнул пальцем в набросок, которым Грейвс иллюстрировал свое описание.

— Вы действительно собираетесь взобраться на Столбы в этой штуке?

Вмешался Эйзенберг.

— Нет, капитан, это не он, а я собираюсь.

Грейвс покраснел.

— Мой проклятый доктор…

— И ваши коллеги, — добавил Эйзенберг, — Дело вот в чем, капитан: с нервами у дока все в порядке, но сердце у него пошаливает, с артериями не все ладно, да и уши после стольких погружений… В общем, Институт отправил меня присматривать за ним.

— Послушай, Билл, — запротестовал Грейвс, — не надо же воспринимать все это буквально. Я старый человек; мне больше никогда не выпадет такого случая…

— Не пойдет, — отрезал Эйзенберг. — Капитан, я должен поставить вас в известность, что Институт выдал мне доверенность на управление этим аппаратом, специально чтобы старый боевой конь не помчался на зов трубы.

— Это ваши проблемы, — раздраженно ответил Блейк. — Мне даны инструкции оказать содействие исследованиям доктора Грейвса. Предположим, что кто-то из вас желает упокоиться в этом стальном гробу. Каким образом вы собираетесь добраться до восходящего Столба?

— Ну, это ваша забота, капитан. Вы доставляете сферу к восходящему Столбу и подбираете ее, когда она спустится по нисходящему.

Капитан поджал губы, затем медленно покачал головой.

— Я не смогу этого сделать.

— Как это? Почему?

— Мой корабль не подойдет к Столбам ближе чем за три мили. «Мэхен» — крепкое судно, но не слишком быстроходное. Мы не можем делать больше двенадцати узлов. Где-то внутри этого трехмильного круга скорость поверхностного течения, которое питает столб Канака, превосходит двенадцать узлов. Мне бы не хотелось найти это место ценой потери корабля. За последнее время пропало беспрецедентное количество рыболовецких судов с близлежащих островов. Я не хочу, чтобы «Мэхен» попал в их число.

— Думаете, их затянуло в Столб?

— Уверен.

— Но все-таки, капитан, — настаивал Билл Эйзенберг. — Вам ведь и не нужно рисковать кораблем. Сферу можно опустить со шлюпки.

Блейк покачал головой.

— И речи быть не может, — категорически сказал он. — Даже если бы наши шлюпки и годились для такой работы — а они для нее совершенно не приспособлены, — я бы все равно не стал рисковать людьми. Мы не на войне.

— Интересно, — задумчиво сказал Гревс.

— Что именно?

Эйзенберг хмыкнул.

— Док у нас романтик — он считает, что все непонятные события, которые произошли за последние несколько лет, можно сгрести в одну кучу и объяснить одним-единственным источником зла — все, начиная Столбами и кончая огнями Лагранжа.

— Шаровые молнии Лагранжа? Какая тут может быть связь? Это просто статическое электричество, то же самое, что и обычная молния. Да знаю, видел я их.

Ученые сразу насторожились, научное любопытство отодвинуло на задний план и задетое самолюбие Грейвса, и недоверчивое удивление Эйзенберга.

— В самом деле видели? Где? Когда?

— На площадке для гольфа, в Хило. В марте прошлого года. Я там…

— ТОТ САМЫЙ случай! Как раз там и произошло одно из исчезновений!

— Ну конечно. Я об этом вам и говорю. Я стоял у лунки на тринадцатом поле и вдруг вижу…

Да, день был прекрасный, барометр в норме, легкий бриз. Никаких признаков перемены погоды, число солнечных пятен далеко от максимума, статических помех по радио тоже не было. Совершенно неожиданно полдюжины или даже больше огненных шаров, шаровых молний гигантских размеров поплыли цепью над полем; некоторые из очевидцев утверждали, что строго по прямой, а иные с этим не соглашались.

Одна из женщин, туристка с материка, завизжала и бросилась бежать. Крайний в цепи шар, ближний к ней, отклонился от своей траектории и запрыгал за ней. Никто не заметил, чтобы он к ней прикоснулся — Блейк ничего не мог сказать, хотя он и видел, как все происходило, — но когда шар ушел, женщина лежала на траве. Мертвая.

Местный эскулап, человек с весьма — скажем так — яркой репутацией, утверждал, что обнаружил в тканях трупа следы коагуляции и электролиза, но присяжные, рассматривавшие этот случай, согласились с‘коронером и признали это сердечным приступом, что с удовольствием восприняли местная торговая палата и туристическое бюро.

Человек, который исчез, не пытался бежать; его судьба сама пришла за ним. Это был парень, который подносит мячи, метис с японской, португальской и канакской кровью. Родных у него не было, и это сильно облегчило бы задачу по сокрытию информации, если бы об этом не пронюхал один репортер.

— Он стоял на траве, не более чем в двадцати пяти ярдах от меня, — вспоминал Блейк, — когда приблизились эти шары. Они по одному прошли мимо меня. Кожа у меня зудела, а волосы встали дыбом. Я ощущал запах озона. Я стоял неподвижно…

— Вот это вас и спасло, — заметил Грейвс.

— Чушь, — сказал Эйзенберг. — А вот то, что он стоял на сухом песке возле лунки — именно это его спасло.

— Ерунду ты говоришь, Билл, — устало бросил Грейвс, — этими огненными штуками двигал разум.

Блейк задумался, вспоминая.

— Почему вы так полагаете, доктор?

— Да нет, не обращайте внимания. Продолжайте, пожалуйста.

— Гм. Ну так вот, они прошли мимо меня. Тот парень с мячами был прямо на пути у одного из них. И он, пожалуй, не видел их — стоял к ним спиной. Шар приблизился к нему, вобрал его в себя и двинулся дальше. А мальчишка исчез.

Грейвс кивнул.

— Это согласуется с отчетами, которые я читал.

Странно, я не припоминаю, чтобы ваше имя там фигурировало.

— Я не вылезал, — коротко ответил Блейк. — Терпеть не могу репортеров.

— М- Да. А можете что-нибудь добавить к тем сообщениям? Были в них какие-нибудь ошибки?

— Вроде бы нет. Они писали что-нибудь о сумке для клюшек, которая была у того парня?

— По-моему, нет.

— Ее ведь нашли на пляже, в шести милях оттуда.

Эйзенберг сел.

— Вот это новость. Скажите-ка, кто-нибудь обратил внимание, насколько далеко они разлетелись? Насколько сильно они были поломаны?

Блейк покачал головой.

— На них не было даже царапин, и песок под ними не был потревожен. Они просто были холодными. Как лед.

Грейвс ждал продолжения рассказа. Не дождавшись, спросил:

— Ну и что же вы обо всем этом думаете?

— Я? Ничего.

— Как вы это объясняете?

— Никак не объясняю. Необычное электрическое явление. Впрочем, если угодно, я могу высказать свою версию. Этот огненный шар — электростатическое поле, обладающее очень большим потенциалом. Оно захватило парня и зарядило его, после чего парень укатил, словно шарик из сердцевины бузины на уроке физики, — не парень, конечно, а его труп. Когда заряд иссяк, труп упал в море.

— Вот как? Подобный случай был в Канзасе, там довольно далеко от моря.

— Может, тело просто не удалось найти.

— Никогда не удается. Но пусть все будет по-вашему; как вы объясните, что клюшки были так аккуратно положены? И почему они были холодными?

— Да черт возьми, говорю же вам, не знаю! Я не теоретик; по профессии я флотский инженер и эмпирик по духу. Я надеялся, что вы мне все объясните.

— Ну ладно. Только имейте в виду, что у меня только предварительная гипотеза, в качестве основы для исследования. Я рассматриваю эти явления — Столбы, гигантские шаровые молнии и ряд других разнородных событий, которые не должны были бы происходить, но тем не менее происходят, — вот, например, любопытный случай с небольшим горным пиком к югу от Булдера, что в штате Колорадо, — у него «самопроизвольно» исчезла вершина. Во всех этих событиях я вижу признаки вмешательства разума, некую сознательную деятельность, — он пожал плечами. — Назовем это «Икс-фактором». Я ищу этот «Икс».