— Пожалуй, — согласился Кику.

— Так послушайте, мистер Кику… — озабоченно начал министр.

— Простите, мистер Макклюре. Сергей, главнокомандующий уже успел доложить мне все это. Я сказал премьеру, что мы не должны ничего предпринимать, если только они не попытаются преодолеть наши заграждения.

— Мы можем потерять много людей.

— Можем. А что бы сделал ты, Сергей, если бы потребовалось поехать для переговоров в лагерь иноплеменников? Полностью доверился им? Или постарался обеспечить себе отход?

— М-м… да, пожалуй.

— Мне кажется, что это — самый обнадеживающий знак, какой мы видели за последнее время. Если это оружие — а я надеюсь, что так оно и есть, — значит, они не считают нас совсем незначительными противниками. Против мышей не выкатывают пушку. — Мистер Кику огляделся по сторонам. — Так что, пойдем? Пожалуй, мы их уже достаточно помариновали. Ты готов, Сергей?

— Само собой.

Дублер премьера отложил текст своей роли:

— Этот мальчонка Роббинс умеет писать речи. А то другие напихают столько шипящих звуков, что забрызгиваешь слушателей слюной аж до пятого ряда.

— Ну, двинулись.

И они пошли: впереди — актер, за ним министр, постоянный заместитель министра и его помощник.

Из длинной процессии хрошии, которая выходила из космопорта, до здания Министерства добралось что-то около дюжины. Мистер Кику смотрел с интересом — раньше он их никогда не видел. В представителях великого народа ничуть не чувствовалось того добродушия огородного пугала, которым так и светилась — на фотографиях — хрошиа Ламмокс. Эти все были взрослыми, хотя ростом они заметно ей уступали. Один их них, стоявший впереди и сопровождаемый с обеих сторон двумя другими, глядел прямо на мистера Кику. Взгляд у инопланетянина был холодный и уверенный; заместитель министра почувствовал себя крайне неловко, ему хотелось отвести глаза. Но какого черта! Ведь его собственный гипнотерапевт умеет делать это ничуть не хуже, а может, даже и лучше; мистер Кику ответил взглядом на взгляд.

Гринберг тронул его за локоть.

— Они и сюда натащили оружия, — прошептал он. — Видите? Там, сзади.

— Нам не полагается знать, что это оружие, — ответил мистер Кику. — Давайте считать, что это записывающая аппаратура.

Доктор Фтаемл стоял неподалеку от переднего хрошиу.

— Объясните им, кто здесь наш премьер-министр, — сказал мистер Кику. — Назовите его главой семнадцати планет.

Рарджиллианец был в замешательстве.

— А как же президент вашего Совета?

— В данном случае премьер-министр представляет и его, и себя.

— Хорошо, мой друг, — Доктор Фтаемл заговорил высоким голосом, напомнившим мистеру Кику щенячий скулеж. Хрошиу коротко ответил на том же языке, и Кику почувствовал, что его вдруг покинул ужас, внушенный тяжелым взглядом инопланетянина. Ну нельзя же испытывать страх и благоговение перед существом, похожим по голосу на потерявшегося щенка. Только не надо забывать, напомнил он себе, что смертельно опасный приказ можно отдать любым голосом и на любом языке.

Фтаемл говорил.

— Рядом со мной находится… — он что-то проскулил на чужом языке, — командир корабля и экспедиции. Она… нет, пожалуй, лучше сказать «он»… он является потомственным маршалом и… — рарджиллианец смолк и жестом показал свою беспомощность. — У вас нет соответствующего титула. Ну, скажем «старший во дворце».

— А может просто «босс»? — неожиданно вставил Гринберг.

— Великолепное предложение. Да, это босс. Ее… его социальное положение не является наивысшим, но на практике власть его не знает границ.

— И власть эта достаточно велика, чтобы давать ему полномочия вести межпланетные переговоры? — спросил Кику.

— Без всякого сомнения.

— Ну, тогда перейдем к делу. — Кику кивнул актеру. Затем, используя «беззвучный» канал, обратился к находившейся перед ним панели. — Все проходит?

— Да, сэр, — ответил голос, слышный только ему. — Один раз пропало изображение, но теперь все в порядке.

— Премьер и главнокомандующий слушают?

— Думаю да, сэр. У них поставлены мониторы.

— Прекрасно.

Мистер Кику послушал речь премьер-министра. Довольно краткая, она была произнесена с величайшим достоинством; к тому же актер держал такой темп, чтобы Фтаемл успевал переводить. Премьер-министр приветствовал хрошии на Земле, заверял их в том, что все народы Федерации испытали величайшую радость, когда они нашли в конце концов своего потерянного отпрыска. К тому же, добавил он, это счастливое завершение несчастной случайности представляет подходящий случай, чтобы хрошии по праву заняли место в Содружестве Цивилизаций.

Актер сел и сразу же уснул. Глаза его оставались открытыми, а с лица не сходило выражение доброжелательного достоинства. Он мог часами сохранять эту позу римского императора, ничуть не обращая внимания на происходящее вокруг.

Макклюре вкратце повторил сказанное премьером и добавил, что Федерация готова обсудить любые деловые отношения между федерацией и благородными хрошии.

— Похлопать, босс? — спросил Гринберг, наклонившись к Кику. — Кто-то же должен, а они, похоже, не умеют.

— Заткнись, — дружелюбно ответил Кику. — Доктор Фтаемл, намерен ли командир произнести официальную речь?

— Думаю, нет. — Фтаемл побеседовал с главным хрошиу, а затем сказал: — Его ответ является не формальной любезностью, а серьезным комментарием на две произнесенные речи. Он говорит, что хрошии не нуждаются в других племенах… стоящих на низшей ступени развития. Он говорит, что прежде чем обсуждать дела, вам следовало бы… ладно, все это не важно.

— Но если они действительно не испытывают нужды в прочих расах, то почему, спросите его, пожалуйста, они пришли к нам и принесли дары?

— Но вы же сами на этом настаивали, — удивился Фтаемл.

— Благодарю вас, доктор, но сейчас я не нуждаюсь в ваших комментариях. Потребуйте у него ответа. Только, пожалуйста, не давайте ему советов.

— Я попробую. — Фтаемл обменялся несколькими фразами с командиром хрошии, а затем повернулся к Кику: — Только простите меня. Он говорит, что снизошел к вашей ребячливости, считая это простейшим способом достичь желаемого. А теперь он хочет обсудить передачу им Джона Томаса Стюарта.

— Скажите ему, пожалуйста, что пока невозможно перейти к этому вопросу. Согласно повестке дня сначала должен быть решен вопрос установления дипломатических отношений.

— Простите меня, сэр. Очень трудно перевести понятие «дипломатические отношения». Я бился над этим несколько дней.

— Скажите ему, что то, что сейчас происходит, как раз и является примером дипломатических отношений. Свободные люди ведут переговоры как равные, с мирными намерениями, в интересах взаимной выгоды.

— Каждое из этих понятий почти столь же трудно переводимо. — Рарджиллианец изобразил человеческий вздох. — Но я попробую.

Через некоторое время он ответил:

— Потомственный маршал говорит, что если происходящее здесь и есть дипломатические отношения, то вы их уже получили. Где мальчик Стюарт?

— Не так сразу. Повестку дня надо соблюдать последовательно, пункт за пунктом. Они должны принять посольство и комплексную делегацию — культурную, научную и торговую. Они должны равным образом оставить у нас посольство и делегацию. Нужно договориться о регулярном сообщении между обеими суверенными державами. Прежде разрешения всех этих вопросов невозможно даже упоминать о мальчике.

— Я попробую еще раз. — Фтаемл долго что-то говорил «боссу»; ответ был очень краток: — Он приказал ответить вам, что все эти вопросы отвергнуты, как не заслуживающие рассмотрения. Где мальчик Стюарт?

— Если так, — спокойно сказал мистер Кику, — скажите ему, что мы не торгуемся с варварами. Скажите, чтобы они забирали свое барахло — обязательно постарайтесь, чтобы в переводе было достаточно сильное выражение, — которым они замусорили наш дом, и живо убирались на свою посудину. Пускай затолкают свою драгоценную хрошиа на борт, если надо — силком, раз они так хотят ее видеть, но в дальнейшем они не получат разрешение на посадку.