…Глубже, все глубже, как только хватает сил… еще глубже, и попробуй добраться до дна, чтобы убедиться, что ты опустился ниже этой ревущей смертельной основы Барьера… вот уже пальцы коснулись ила… теперь поднырни под Барьер… может это тоже смертельно, как и попытка подняться над ним… скоро ты это узнаешь… а в какую сторону плыть?., тут ведь нет указателей…

Он оставался под водой, пока терпели его измученные легкие. Затем стал всплывать и почувствовал на лице прикосновение кипятка. В бесконечные мгновения отупляющей тоски и одиночества он понял, что попал в ловушку между жаром и холодом воды — в ловушку под Барьером.

Двое солдат лениво болтали, сидя в крошечном доке неподалеку от Барьера. Река, вырывавшаяся из-под Барьера, никакого интереса для них не представляла. Они видели ее тысячи раз за долгие дни опостылевшей службы. За спиной зазвенел сигнал тревоги, заставивший их насторожиться.

— В каком секторе, Джек?

— На нашем берегу. Да вот же он, видишь?

К тому времени, когда они его вытащили и положили на палубу дока, прибыл сержант в сопровождении рядового.

— Жив или уже жмурик? — спросил он.

— Мертвяк, по-моему, — ответил тот, чья очередь делать искусственное дыхание еще не подошла.

Сержант расплылся в улыбке, выглядевшей весьма странно на его грубом лице.

— Ни хрена себе! А я заказал «Скорую». Ладно, пускай везут прямо в морг.

Медицинская сестра успокаивала его, но Маккинон поднял такой крик, что ей пришлось вызвать дежурного хирурга.

— Спокойно, спокойно. Что это еще такое? — говорил ему медик, одновременно нащупывая пульс.

Дейву все же удалось довести до его сознания, что он не утихомирится и не позволит сделать себе укол успокоительного, пока ему не дадут изложить свою историю. Они пришли к соглашению, что Маккинону разрешат говорить (только покороче, договорились?), а доктор замолвит словечко своему начальству, в обмен на что Дейв позволит сделать ему укол.

На следующее утро два человека, не назвавших даже своих фамилий, были введены к Дейву хирургом. Они выслушали его рассказ и уточнили некоторые детали. В полдень его на машине доставили в штаб соединения. Там его допросили еще раз. Он быстро набирал силы, но вся эта болтовня ему скоро надоела, ему было необходимо удостовериться, что его донесение воспринято всерьез. Последний из допрашивающих заверил его:

— Сегодня днем вас примет Командующий.

Командующим оказался приятный невысокий человек с быстрыми, немного птичьими манерами и совершенно не похожий на военного. Он серьезно выслушал, как Маккинон повторяет свой рассказ (по подсчету Дейва уже в пятый раз). Когда Маккинон кончил, генерал утвердительно кивнул:

— Будьте спокойны, Дэвид Маккинон, все необходимые шаги уже предприняты.

— Но как быть с их оружием?

— Об этом тоже позаботились, а что касается Барьера, то пробиться через него будет потруднее, чем полагают наши соседи. Но ваши усилия принесли свои плоды. Могу я быть вам чем-нибудь полезен?

— Нет, мне… но у меня там остались два друга… Там… — он попросил, чтобы что-нибудь было сделано для Мейги и чтобы Персефоне разрешили выйти из Зоны, если она того пожелает.

— Об этой девушке я уже слышал, — заметил генерал. — Мы с ней свяжемся. Если она захочет принять гражданство, это можно будет устроить. Что же касается Мейги, то тут дело иное… — он нажал кнопку на своем видеофоне. — Пригласите ко мне капитана Рендолла.

Легкими шагами в кабинет вошла ладная фигура, одетая в форму капитана армии Соединенных Штатов. Маккинон бросил на нее вежливо-безразличный взгляд, которым дарят случайного посетителя, но тут же выражение его лица изменилось.

— Линялый! — заорал он.

Их взаимная радость вряд ли подходила для обстановки личного кабинета Командующего, но генерал по-видимому не возражал. Когда они успокоились. Маккинон задал вопрос, задать который хотел уже давно.

— Послушай, Линялый, я же ничего не понимаю… — он замолчал, подумал и поднял обвиняющий палец: — Понял! Ты из Секретной Службы!

Линялый довольно ухмыльнулся.

— А ты думал, — ответил он, — что Армия Соединенных Штатов оставит такое чумное место без присмотра?

Генерал прочистил горло:

— А что вы думаете делать дальше, Дэвид Маккинон?

— Что? Я? Да пока у меня нет планов… — Потом повернулся к своему другу. — Знаешь, Линялый, я все же, пожалуй, пойду на эту психологическую переориентацию… Раз уж ты снаружи…

— Думаю, в этом не будет необходимости, — вмешался генерал.

— Не будет? А почему, сэр?

— Вы излечились сами. Возможно, вы этого и не знали, но вас проверяли четыре психотехника. Я имею удовольствие сообщить вам, что статус свободного гражданина будет возвращен вам, когда вы того пожелаете.

Генерал и капитан «Линялый»-Рендолл частично решили на этом закончить интервью. Рендолл вместе со своим другом вернулись в лазарет. Дейв требовал немедленного ответа на тысячу вопросов.

— Но Линялый, ты же, надо полагать, прибыл сюда еще до меня?

— За день или за два.

— Значит, все мои хлопоты были впустую?

— Я бы так не сказал, — отозвался Рендолл. — Я ведь мог и не прорваться. А уж если по правде, то многое знали и до нас. Были и другие… Во всяком случае, — продолжал он, — теперь, когда ты уже здесь, надо тебе подыскать подходящее занятие.

— Мне? Об этом рано говорить. Во всяком случае, это будет не классическая литература, это уж точно… Вот если бы я не был так туп в математике, то можно было бы подумать насчет межпланетных…

— Ладно, об этом поговорим вечером, — предложил Линялый, взглянув на хронометр. — Сейчас мне пора бежать, но я заскочу попозже, и мы сходим в столовку пообедать.

Он выскользнул в дверь с быстротой, непостижимой для Маккинона, напомнившей ему кухню воровской малины. Дейв поглядел ему вслед и неожиданно для себя самого крикнул:

— Эй! Линялый! А не мог бы я поступить в Секретную…

Но Линялого уже не было, и Маккинону пришлось задать этот вопрос самому себе.

— Стройся! — рыкающий голос старшего сержанта Космической пехоты пронзил туман и слякоть гадкого утра в Нью-Джерси. — Когда называют ваше имя, отвечайте «здесь», выходите вперед с вещами и поднимайтесь на борт. Есть такие, кому не ясно? Ну, тронулись. Аткинс!

— Здесь!

— Остин!

— Здесь!

— Эйрис!

Один за другим пехотинцы выходили из строя, вскидывали на плечи вещмешок, а вместе с ним сто тридцать фунтов дозволенного личного имущества и карабкались по трапу. Они были молоды: ни одного старше двадцати двух, так что порой поклажа перевешивала новобранца.

— Каплан!

— Здесь!

— Кейт!

— Здесь!

— Либби!

— Здесь! — тощий долговязый блондинчик выпал из строя, поспешно вытер нос и схватился за свои шмотки. Крякнув, затащил пузатый холщовый мешок на плечо, закрепил его и ухватил свободной рукой чемодан. Затем мелкой трусцой дворняжки направился к трапу. Новобранец преодолел всего лишь несколько нижних ступенек, когда чемодан двинул его по коленкам. Пошатнувшись, он натолкнулся на крепкую фигуру в зеленовато-голубом мундире Космического флота. Сильные пальцы ухватили его за руку и поставили в вертикальное положение.

— Не падай, сынок, не надо. Ты не так старайся, и все будет в порядке, — мощная рука поправила холщовый мешок новобранца.

— Ой, простите, — смущенный юнец машинально насчитал четыре полоски под метеором на серебряном галуне. — Капитан, я не…