Я представляю себе Негемию Скаддера как проповедника из захолустья, соединяющего в себе черты Кальвина[88], Савонаролы[89], судьи Резерфорда[90] и Хью Лонга[91]. Его влияние не будет носить общенационального характера до смерти г-жи Рэйчел Биггс, раннее обращенной в его веру, дамы с единственным достоинством — сказочными деньгами, оказавшимися у нее после кончины мужа-миллионера, отнюдь не разделявшего ее убеждений. Эти деньги она завещает Брату Скаддеру, а он создаст на них телестанцию. Затем объединит усилия с бывшим сенатором от своего штата. Они наймут крупное рекламное агентство и вступят на путь, ведущий к славе и богатству. Затем им понадобятся штурмовые отряды, они возродят Ку-Клукс-Клан[92] во всем, кроме названия, вместе с балахонами, паролями, тайными знаками. Эта атрибутика еще раз сыграет свою роль. Потом будет кровь на избирательных участках и на улицах, но Скаддер выиграет выборы. А следующие выборы ему уже не понадобятся.
Такое невозможно? А вспомните Клан двадцатых годов, они пошли далеко даже без энергичного лидера. Вспомните Карла Маркса — его антинаучная ахинея, называемая «Капитал», уничтожила свободу мысли на доброй половине планеты Земля. А ведь при этом даже не использовались эмоциональные каналы воздействия, присущие религии.
Способность человека глотать чепуху и превращать ее в насилие и репрессии пока не знала никаких ограничений.
Нет, должно быть, я никогда не создам истории Негемии Скаддера, я его слишком не люблю. Но надеюсь, вы со мной согласитесь, что она МОГЛА БЫТЬ написана. Хотя бы для того, чтобы рассказы, следующие по времени действия за ней, были достоверны. Но независимо от того, поверите ли вы в предпосылки, на которых основываются эти истории, или нет, я надеюсь, что мои сочинения придутся вам по вкусу. В противном случае мне останется одно: зарабатывать на хлеб чем-то другим. И это в мои-то годы…
УОЛДО
Номер был заявлен как балет-чечетка, но разве опишешь это такими простыми словами?
Его ноги творили замысловатую барабанную дробь, рассыпчатую и чистую. Зал замер, затаив дыхание, когда он взлетел высоко в воздух, выше, чем может быть дано человеку, и на лету исполнил фантастическое, невероятное entrechat douze[93].
А потом уверенно приземлился на кончики пальцев и в тот же миг отчеканил громоподобное фортиссимо.
Прожектора-пистолеты погасли, на сцену дали полный свет. Зрительный зал надолго примолк, потом понял, что пора, и разразился бурей аплодисментов.
Он стоял лицом к залу, как бы позволяя валу человеческих чувств смести себя. Было ощущение, что надо наклониться вперед, чтобы выдержать напор; напор, от которого по всему телу разливалось живительное тепло.
Как чудесно, когда танцуешь, как великолепно, когда тебе хлопают, когда ты любим, когда ты желанен.
Когда занавес окончательно опустился, он позволил своему костюмеру увести себя со сцены. Как всегда в конце представления, он был чуточку пьян; танец был счастливой отравой даже во время репетиций, но видеть перед собой зрительный зал, который подхватывает, несет и приветствует — такое не приедалось. Каждый раз это было внове, каждый раз от этого неистово билось сердце.
— Шеф, сюда. Ну-ка, улыбнулись. Хоп!
Полыхнула лампа-вспышка.
— Благодарим.
— Это я вас благодарю. Как насчет «по рюмашке»?
Его чуть не затолкали в дальний угол артистической уборной. Все как на подбор замечательные ребята, чудо-парни: репортеры, фотографы — ну все до единого.
— А еще по одной? На посошок.
Он готов был. И не только по одной, но костюмер, надевая ему левый штиблет, предупредительно напомнил:
— Вам же через полчаса оперировать!
— Оперировать? — изумился фотограф из газеты. — И что за операция?
— Цереброктомия левого полушария[94],— ответил он.
— В самом деле? Как насчет сняться за этим делом?
— Буду рад. Если клиника не возражает.
— Это мы уладим.
Ну чудо-парни.
— …Хотела бы дать очерк-портрет чуть под иным углом, — прозвучал над ухом женский голос. Он поспешно оглянулся, чуть сконфуженный. — Например, что заставило вас решиться на карьеру танцора?
— К сожалению, не расслышал, — извинился он. — Боюсь, что здесь слишком шумно.
— Я спросила, почему вы решились на карьеру танцора.
— Как вам сказать? Даже не знаю, что ответить. Боюсь, в двух словах не расскажешь, о многом придется вспомнить…
Джеймс Стивенс со зверским видом уставился на своего зама по технической части.
— По какому поводу ты такой развеселый? — спросил он.
— Просто лицо у меня такое, — ответил зам извиняющимся голосом. — Веселого мало. Еще одна авария.
— Только этого не хватало! Постой, дай я сам соображу. Пассажирский или грузовой?
— Грузовик с прицепом компании «Климакс»[95] на челночной линии Чикаго — Солт-Лейк-Сити чуть к западу от Норт-Платта. И еще…
— Что «еще»?
— Вас требует к себе «сам».
— Это интересно. Более чем интересно. Слушай, Мак.
— Да, начальник.
— Тебе по вкусу было бы заделаться в главные инженеры по транспорту «Норт- Америкэн Пауэр-Эйр»? Слыхать, вакансия открывается.
Мак почесал нос.
— Забавно слышать это от вас, начальник. А я как раз собирался спросить, какого сорта рекомендацию вы дадите, если я подамся обратно в мостостроители. На что готовы, чтобы от меня избавиться.
— От тебя-то я избавлюсь. Сию же минуту. Вали в Небраску, разыщи этот гроб с музыкой, прежде чем туда доберутся охотнички за сувенирами, и приволоки сюда все декальбы с него, а заодно и их панели управления.
— А если встрянет полиция?
— Сам понимаешь. Просто не теряй надежды вернуться.
Отдел Стивенса располагался сразу же по соседству с зональной энергоцентралью; администрация НАПЭ устроилась под горушкой примерно в километре оттуда. Имелся обычный переходный туннель; Стивенс прошел в туннель и нарочно выбрал самую малоскоростную дорожку, чтобы выгадать побольше времени на размышления, прежде чем явиться пред лицо высшего начальства.
К моменту прибытия умом пораскинул, но выводы оказались малоутешительны.
«Сам», то есть Стенли Ф.Глисон, президент правления, приветствовал Стивенса мирно.
— Входите, Джим. Садитесь. Сигару?
Стивенс боком присел на стул, от сигары отказался, достал сигарету и, пока закуривал, осмотрелся по сторонам. Кроме высшего начальства и его самого присутствовали Харкнесс, начальник юридического отдела, доктор Рэмбо, тоже главный, но по исследовательской части, и Страйбел, главный инженер по городским энергопоставкам. «Как раз пятеро, — мрачно подумал он. — И все тяжеловесы, средний вес отсутствует. Ох и полетят головушки с плеч! Начиная с моей».
— Ну что ж, все в сборе, — почти воинственно начал он. — У кого карты? Потянем, кому сдавать?
На вид Харкнесса это нарушение приличий несколько задело; Рэмбо, похоже, был слишком погружен в какие-то личные скорби, чтобы обращать внимание на шпильки в дурном вкусе. А Глисон просто проигнорировал сказанное.
— Джеймс, мы тут бьемся, соображаем, как нам выкарабкаться. Вас я пригласил в слабой надежде, что вы еще не уехали. Выскажитесь.
— Притормозил просто, чтобы поглядеть, нет ли для меня личной почты, — проворчал Стивенс. — А то уже болтался бы в Майами на пляже, превращал бы солнышко в витамин D.
88
Жан Кальвин (1509–1564) — один из деятелей Реформации, основатель кальвинизма. Француз по рождению, он примкнул к Реформации в 1534 году и в результате преследований вынужден был бежать в Швейцарию, где два года спустя появился его главный труд — «Наставление в христианской вере»; его «Церковные установления» (1541) приобрели характер государственного закона.
89
Джироламо Савонарола (1452–1498) — итальянский религиозно-политический реформатор, проповедник, монах-доминиканец, настоятель одного из флорентийских монастырей. Призывая вернуться к апостольскому идеалу, осуждал роскошь, развлечения, «суетное» светское искусство. После падения в 1494 году тирании Медичи и восстановления во Флоренции республики провел ряд демократических реформ, однако стремление соединить республику с теократией поубавило фанатику Савонароле популярности, он же в ответ начал попросту терроризировать Флоренцию. В конце концов, был признан еретиком и сожжен.
90
Джозефф Резерфорд(1869–1942) — судья, последователь Чарлза Тейза Рассела (1852–1916), основателя журнала «Башня Стражи» и организатора Международного общества исследователей Священного писания. После смерти Чарлза Т. Рассела был избран президентом Международного общества исследователей Священного писания, каковое и преобразовал в 1931 году в Союз свидетелей Иеговы. Это религиозное общество, основателем которого стал Резерфорд, дальше всего отошло от первоначального расселизма, хотя сами свидетели Иеговы это всячески отрицают.
91
Хьюи Лонг (1892–1935) — выходец из низов, он принадлежал к категории так называемых «самосотворенных» людей. С детства не чурался никакой работы; стремился к образованию — трехлетний курс юридического колледжа умудрился одолеть за восемь месяцев. Однако адвокатура была для него лишь трамплином к политической карьере. Он работал в различных структурах администрации штата Луизиана, занимал ряд выборных должностей, и в конце концов в 1928 году стал губернатором. Его предвыборным лозунгом было: «Все должны иметь долю в богатстве страны». Он обещал бесплатную раздачу ферм, бесплатное здравоохранение и многое другое, в результате чего завоевал множество сторонников. В то же время этот рыжий, курносый, веснушчатый человек с изрытым оспой лицом не признавал никаких юридических норм, применял малопочтенные методы для достижения своих целей и т. д. В 1931 г. он был избран сенатором США от Луизианы, а в 1932-м способствовал выдвижению и избранию Франклина Делано Рузвельта президентом. Утверждали, будто он больше Рузвельт, чем сам Рузвельт, и потому, естественно, Лонг вскоре стал заклятым врагом автора «Нового курса». Погиб от пули человека, которому не понравилась его предвыборная речь на митинге в Луизиане. Его судьба была положена американским писателем Робертом Пенном Уорреном в основу романа «Вся королевская рать» (1946).
92
Несмотря на бытующее мнение, будто название организации происходит от звукоподражания тройному лязгу ружейного затвора, Ку-Клус-Клан восходит к испорченному греческому «киклос», т. е. кружок. Первоначально эти кружки, называвшиеся по-разному (были, например, «Всадники золотого кружка» и другие), объединяли белых для противостояния бесчинствам негров после победы северян в Гражданской войне (это прекрасно описано в «Унесенных ветром» Маргарет Митчелл). Но потом, как это нередко бывает, общество переродилось; объединившись, кружки превратились в единый Ку-Клус-Клан и поставили целью «поддержание господства белых». Наконец, в 1915 году в Атланте, штат Джорджия, произошло окончательное оформление тайного общества в «невидимую империю кавалеров ККК — антинегритянскую, антисемитскую, антикатолическую» и т. д., причем использующую исключительно террористические методы.
93
Entrechat (фр.) — антраша, балетный прыжок, во время которого совершаются удары ног одна о другую. По современной балетной терминологии их насчитывают девять разновидностей. Автор говорит о «двенадцатой» (douze — двенадцать) и, стало быть, делает три шага вперед в искусстве танца. Знатоки ценят не высоту прыжка, а четкость исполнения в полете заданной последовательности движения ног.
94
Цереброктомия — операция по удалению (иссечению) коры головного мозга. Производится исключительно на животных, во время физиологических экспериментов, поскольку лишенный коры головного мозга индивид, оставаясь живым, способен вести чисто растительный образ жизни: есть, спать, производить физиологические отправления. Но психические процессы более высокого порядка ему не доступны.
95
Кроме явления, связанного с угасанием по причине возраста деятельности половых желез, а также заключительного, относительно стабильного состояния растительности, слово «климакс» означает лестницу, а в английском и многих европейских языках — высшую ступень развития, кульминацию, расцвет.
