– Первым делом давай в отель, надо расплатиться, – велю я, усаживаясь в машину.

– Нельзя ли несколько другим тоном? Ты ведь знаешь, я терпеть не могу, когда мною командуют.

– Я бы тебе еще не так и не то сказал, дорогая. Но пользуйся моим великодушием.

– Великодушием? Ха-ха… – Ее резкий хрипловатый смех звучит недолго. – Ты, возможно, не догадываешься, что тебе досталась та самая доза, которую ты приготовил для меня. А помнишь, как однажды ты меня вынудил принять подобную пакость?..

– Не знаю, о чем ты говоришь.

– Бедняжка!.. Такое унижение пришлось вынести и такую боль в голове…

– Понятия не имею, о чем речь.

Однако Флора не склонна продолжать объяснения и включает скорость.

Остановившись возле отеля и оплатив номер, мы едем в Берн. Знакомый и не слишком экзотичный пейзаж. Теперь, когда напряжение миновало, снова разбаливается голова. Так что я молчу и даже пытаюсь немного подремать, хотя попробуй подремать, сидя рядом с такой женщиной.

– Здорово же ты меня подсидел с этими пятью часами и «Контисом»… – слышится ее голос. Поскольку я молчу, она не унимается: – Наверное, ты и сейчас не представляешь, о чем идет речь?

– Очень смутно, – признаюсь я. – От двойной дозы я совсем выбился из колеи.

– До такой степени, что оставил меня в дураках. Почему мне раньше не пришло в голову узнать его адрес в «Нидегер и Пробст»? Показала бы тебе заднее место…

– Было бы на что посмотреть, – бормочу в ответ. – Хоть ты и кичишься своим интеллектом, должен заметить, это место у тебя куда более развито, нежели мозг.

– Сообрази я хоть немного раньше… – продолжает сетовать Флора, не слушая меня.

– И чего бы ты добилась? Выбросила бы две тысчонки – все Твои женские прелести не заменят мосье Арону эту сумму, – выбросила бы две тысчонки за ключ, который тебе совершенно ни к чему. Я полагал, ты чуточку умней, но, выходит, ошибся.

– Напрасно ты так думаешь. Будь в моих руках ключ, я бы сама могла вести игру! – возражает она. – Мой ключ, твой замок, но я бы сама стала вертеть делами.

– Тебе никогда не придется вести игру, дорогая. Это не бридж и не торговля трубками. И хотя ты не любишь, чтобы тобой командовали, в твоих интересах не лезть на рожон, а слушаться меня, если ты действительно намерена добраться до брильянтов.

Несмотря на одолевающую меня дремоту, мой голос звучит довольно внушительно, и спутница какое-то время размышляет над только что сказанным.

– Хорошо, Пьер, но имей в виду: если ты дерзнешь поставить мне подножку у финиша, я тебя убью!

– Нечего меня пугать, – с трудом бормочу я, так как меня окончательно разморило. – Я же знаю, что ты этого не сделаешь. Ты питаешь ко мне слабость.

– В самом деле, едва ли я отважусь на такое, – признается она. – Нет, у твоей Флоры не хватит сил тебя убить… – И, чтобы окончательно успокоить меня, добавляет: – Бруннер тебя убьет.

Флора высадила меня у кафе близ Ост-ринга и дальше поехала одна. В смысле конспирации наше расставание не имеет особого значения, но сейчас мне не хватает только скандала Розмари.

Не столько отдохнув, сколько одурев от дорожной дремоты, я иду к вилле, но при первом же повороте вижу зеленый «бьюик» американца, стоящий у аллеи.

– Прямо здесь вас пристукнуть, Лоран, или для вас предпочтительней, чтобы казнь была совершена в более укромном месте? – любезно спрашивает Ральф, высовывая голову наружу.

Безвкусная идея относительно того, чтоб меня пристукнуть, похоже, становится все более популярной.

– Не забывайте, между нами существует соглашение, – напоминаю я.

– Только вы нарушили его.

– Вы плохо информированы. Я просто съездил с Розмари к ее Граберу…

– Знаю.

– И пока я ждал ее внизу, в холле, на меня вдруг налетела Флора. Налетела, словно тайфун, и унесла меня…

– И в течение всего дня швыряла вас туда-сюда, словно беспомощный лист, сорванный с дерева…

– Ну, не совсем беспомощный. Мне кажется, я кое-что сумел сделать. А что касается Флоры, то это правда, в течение всего дня так и не смог от нее избавиться.

– И это мне известно, – кивает Бэнтон. – Я видел, как вы вылезали из ее машины. Что же вам удалось сделать?

– Прямо здесь, посреди дороги, будем продолжать разговор? – спрашиваю я с нескрываемым упреком, не мысля дальнейшего существования без чашки кофе.

Американец вылезает из «бьюика», и мы идем в ближайшее кафе, гордость этого района. Здесь и в самом деле очень уютно, но мы располагаемся снаружи, на террасе, откуда можно наблюдать шумный бульвар с идущими от центра и уходящими обратно трамваями, а повыше – зеленые холмы, на которых ютятся виллы.

– Пожалуй, уже этой ночью мы сможем закончить операцию и поставить точку на нашей сделке, – говорю я, допивая вторую чашку кофе.

– Как понять это ваше «пожалуй»? – поднимает Ральф свои меланхоличные глаза.

– Я хочу сказать, если эти женщины не будут чудить.

– Зависит от нас. Если мы им не позволим чудить, они не будут. Скажите сперва, что вы намерены делать. А уж потом будем составлять план.

– А по-моему, будет лучше, если мы составим партию в бридж, – как бы в шутку говорю я. И в общих чертах излагаю свой проект. Ральф молча слушает, должно быть, лихорадочно соображает, не таится ли в этом проекте какое-нибудь местечко, на котором он может поскользнуться. Потом заявляет:

– Я согласен. И нечего зря время терять. Через полчаса приходите вы с Розмари, а о Флоре я сам позабочусь.

– Наконец-то! – восклицает моя квартирантка, когда я вхожу в наш холл с обоями, успокаивающими нервы.

– Вам бы не мешало приготовиться, милая. Через полчаса нас ждет Бэнтон.

– Зачем? Чтобы нас ликвидировать?

– Пока что в программе отсутствует такой пункт. Скорее всего, нас ждет обычный бридж.

Розмари встает со своего любимого места на диване, где весь вечер, наверное, сходила с ума, но, прежде чем отправиться в спальню, все же спрашивает:

– А вы справились со своим делом?

– Думаю, что да. Хотя и не совсем.

– Почему не совсем?

– Потому что столкнулся с Флорой.

– Столкновение произошло случайно или по предварительной договоренности? – мерит меня взглядом Розмари.

– Ни то ни другое: она выслеживала нас, значит – не случайно. Но мы с нею об этом не договаривались, как вы себе вообразили с вашей невероятной мнительностью.

– Эта женщина просто бесит меня своим нахальством!

– Ревнуйте, – подогреваю я ее. – Мне это доставляет удовольствие.

– Ревновать?.. Единственное, чего я боюсь, – это как бы она в последний момент не увела брильянты.

– Едва ли это возможно. Конечно, я не пророк, но едва ли. Мне кажется, шансы преимущественно на вашей стороне.

– Шансы – это одно, а конечный результат – другое. Вы знаете, что у меня вся надежда на вас.

– Знаю, знаю. Но вы все же поторапливайтесь. И когда она приступает за дверью к сложной процедуре одевания, я спрашиваю:

– А как там ваша подруга Виолета?

– Нет ее. Исчезла, – слышится из соседней комнаты голос Розмари.

– То есть как исчезла?

– Да вот, когда я к трем часам вернулась домой, схожу-ка, думаю, проведаю ее, хотя она того не стоит. Оказывается, ее нет. Соседи говорят, будто она еще рано утром укатила куда-то на своем «рено».

Иду на кухню и выглядываю в окно. В соседней вилле темно. Обстоятельство, не предусмотренное в моем плане. Будем надеяться, что это несущественно.

Полчаса спустя Тим или Том вводит нас в покои американца. Хотя одного из них я не так давно дубасил, но по-прежнему не могу их различить. В холле вместе с хозяином нас встречает и Флора.

– О дорогая, это прелестное платьице делает вас совсем эфирной, – восклицает она при виде Розмари.

Что на их змеином языке означает «драной кошкой».

– А ваш строгий костюм удивительно подчеркивает достоинства вашей фигуры.

Что на том же змеином языке означает «вашу непомерную тучность».