Мне нужна была ОНА.

Моя Тайгиня.

Нет…

Не моя…

Я ведь выбрал не её.

Я пошёл в ванную, горько ухмыляясь собственному идиотизму. Сам же и профукал шанс на счастливое будущее из-за тупой нерешительности.

Когда звонок повторился, я вернулся к телефону и поставил его на режим полёта, а сам залип на фотографии, где мы с Тайшней улыбались и выглядели счастливыми. Да нет же! Мы были счастливыми, только я в одночасье всё разрушил.

Сутки прошли, а я всё не могла никак привыкнуть к тому, что Ромы больше нет. Мне хотелось выйти в сенки, увидеть его, обнять и сказать, что люблю его… Я пыталась думать, что всё это кошмарный сон, но выходила и убеждалась в обратном. Это не сон, а устрашающая реальность.

Его нет.

Рома вернулся к привычной жизни.

Я пыталась подготовить себя к такому повороту, но все попытки оказались тщетными. Абсолютно. Слёзы снова потекли по щекам. Глаза покраснели и уже болели, но я ничего не могла поделать с собой. Плакала и плакала… Снова и снова…

— Тай, — услышала я голос Стёпы, который снова стал частым гостем у нас. — Может, пойдём травы пособираем?

— Я не хочу, Стёп… Не сегодня… — ответила я и направилась к бочке, чтобы помыть посуду. Я вспомнила первый раз, когда Рома взялся за это дело, и губы тронула улыбка. Червяка испугался… Но нахлынувшее на меня умиление прошло уже через секунду, отдаваясь болезным ощущением в груди.

Он оставил меня. И самое главное — даже не попрощался.

— Тай, ты не должна убиваться по нему! — продолжил напирать Стёпа. — Ну случилось вот так, что теперь поделаешь? Я всегда буду рядом и помогу тебя.

— Стёп! — я посмотрела на парня отрешённым взглядом. — А ты у меня спросил, надо оно мне или нет, чтобы ты всегда был рядом?

Желваки на его лице передёрнулись, и выражение резко сменилось. Зрачки расширились, а дыхание участилось.

— Ты прости, но я не хочу, чтобы ты ощущал то, что я… Поэтому я повторю ещё раз: у нас ничего не получится. Понимаешь? Совсем ничего. Мы не сможем быть вместе. Я не хочу поступать, как Рома… Я не хочу давать тебе надежду.

Я ушла в дом, упала на кровать и принялась плакать. Не знаю, сколько времени пролежала так, но услышала стуж в дверь и подняла голову. На пороге стоял отец. Он прислонился к косяку плечом и покачал головой.

— Скажи мне, только честно: у вас с ним что-нибудь было?

Я вспыхнула от смущения, вспомнив каждый наш поцелуй, пронизанный нежностью, и отрицательно помотала головой. Я была достаточно взрослая, чтобы понять, о чём именно спрашивал отец. Не было. Наверное, Рома заранее готовился бросить меня, поэтому решил не трогать, чтобы потом не огрести от отца.

— Мы целовались только, — хрипловатым голосом ответила я, а отец ударил кулаком о второй косяк так, что даже послышался хруст костяшек. — Па-а-ап! — испуганно посмотрела я на него. — Больше, правда, ничего!

— Это итак слишком много для него, — процедил отец сквозь зубы, а я поджала губы и шмыгну ла носом. — Надо бы мне разобраться с ним. Говорил, чтобы пальцем не трогал, а он губёшками…

— Па-а-ап! Не надо! Я справлюсь со всем! Я больше не буду плакать! Обещаю…

Рома бросил меня, но я всё равно волновалась за него. Не хотела, чтобы ему прилетело от отца. Папа лишь со скорбью посмотрел на меня и стиснул челюсти. Я понимала, что он переживает, и должна была хотя бы ради него реабилитироваться. Постаралась выдавить из себя улыбку и вытерла щёки от слёз.

Спустя две недели

— Ты меня не отговоришь. Я всё решил. Я возвращаюсь. Ты пытался убедить меня, что всё забудется, но не забылось. Я не могу без неё. Я скучаю. Даже по этим комарам проклятым скучаю, потому что они — часть её жизни. Понимаешь? — сказал я, зайдя в кабинет отца.

Он хотел, чтобы я влился в дело, чтобы начал помогать ему с бизнесом, но на кой-чёрт мне сдался его бизнес, если её не будет рядом? Мне все эти деньги не нужны. Я всё тщательно обдумал уже в первые сутки. Я люблю её. Если любовь не то, что я испытывал к Тайгине, то и не сдалась мне эта любовь… Я скучал по Тае, боялся, что она там страдает, хотел утешить. Меня тянуло к ней таким магнитом, который ничто на этой планете не пересилит.

— Тогда ты не получишь от меня ни копейки, — скупо процедил отец и сощурился.

— Я был готов к этому, потому устроился к дяде Васе на работу. Он, разумеется, не знает ещё, но ты меня не остановишь, даже если попытаешься связаться с ним и запретить принимать меня.

Я всё тщательно обдумал. У меня было время для того, чтобы подготовить нужные справки, отыскать название конторы дяди и устроиться на вахту. Тому, что мы однофамильцы никто не удивился даже, ничего особо не проверяли. Наверное, для них работяги — это так… второй сорт, но мне это было только на руку. Я уже предвкушал нашу встречу с Таей. Она, конечно же, не должна принять меня сразу, ведь я поступил ужасно, но я буду добиваться её прощения, потому что без неё мне и мира этого не надо…

— Ладно. Ты взрослый тебе и решать. Натрёшь мозоли на белых рученьках и прибежишь как миленький, — процедил отец, отводя взгляд в сторону.

— А ты бы прибежал от мамы? — задал я вопрос, который точно задел отца, потому что тот нервно дёрнул рукой.

Он бы не сделал этого, и я надеялся, что однажды он меня поймёт…

Я поехал домой и сразу же начал собирать сумку, потому что уже рано утром вертолёт, который отвезёт меня к любимой девушке, пусть и придётся большую часть времени впахивать наравне со всеми рабочими. Ну да ладно. Стану крепче.

Я не ожидал, что отец предложит отвезти меня к вертолётной площадке. Он ничего не стал говорить в пути, а когда я вышел из салона, остановил меня голосом. Обойдя машину спереди, отец приблизился ко мне и обнял.

— Ты был прав… Я бы тоже не сбежал от мамы. Я ради неё готов был землю грызть. Если ты действительно любишь её…

— Люблю, — ответил я без заминки.

— Надеюсь, что Василий будет хоть иногда отпускать дочку в город, а то мне придётся забросить бизнес и перебраться в тайгу, — засмеялся отец.

Я кивнул, пожелал ему хорошего дня, пообещал, что буду звонить, если связь позволит, и направился к бригаде, в которой теперь буду работать.

Чего только не сделаешь ради любви?

Вроде две недели прошло, а мне до сих пор плохо без него. Я пыталась убедить себя, что должна отпустить все те тёплые воспоминания, которые тревожили душу, но так и не смогла. Завершить портрет Стёпки тоже не удалось, так как на нём чётко прослеживались черты лица Ромы, поэтому я просто сожгла работу, глядя на то, как догорала канва. Вот только мои чувства догорать не желали, они колыхались внутри, трепетно напоминая о том, что случилось за этот недолгий месяц.

Я вспомнила, как увидела Рому в стогу соломы впервые… Перед глазами мелькнул момент, как он пристраивался к выкопанной ямке около сарая… По щеке скользнула слеза, которую я сразу же смахнула. Обещала же отцу, что больше не стану плакать. Следовало собраться с силами ещё раз… Мне удавалось держаться эти две недели, вот только я боялась, что увижу’ вертолёт, и вся горечь нахлынет с новой силой.

— Тай, пошли, а то улетит Стёпка, и не попрощаетесь, — позвал отец.

Я быстренько доплела косу, завязала резинкой и поспешила за ним. Стёпа решил улететь. На этот раз совсем. Я была рада, что всё сложилось именно так. Он приезжал на вахты и оставался на дополнительные ради меня, а я не хотела становиться причиной его боли и несбывшихся желаний. Хорошо, что мы поговорили раньше, чем он надумал себе любовь….

Мы приблизились к поселению. Стёпа сидел на крыльце домика рабочих и держал спортивную сумку за ручку, но как только увидел нас, отпустил её, встал и поспешил ко мне. Мы обнялись, ничего не говоря друг другу. Он стал для меня братом… И я была благодарна ему за время, проведённое вместе.