Тэфи с очень серьезным лицом направилась к двери. Потом она вдруг что-то вспомнила и повернулась к матери.

— Ты не возражаешь, если я завтра пойду с Дэвидом в форт?

— Конечно, иди! — сказала мама, и Тэфи поспешила наверх, чтобы найти поскорее свой желтый свитер.

Протягивая через окно веревку и вешая на нее свитер, она думала, может, и в самом деле она не приложила достаточных усилий, чтобы подружиться с Донной. Возможно, когда поймешь, почему другой человек как-то странно себя ведет, будешь относиться к нему с большим терпением. Она ощутила, как все ее существо наполняется приятным теплым чувством. Хорошо сознавать свое великодушие и доброту к окружающим! В следующий раз, встретив Генри, она даже улыбнется ему, а с Донной она будет так ласкова, что девочка не сможет не ответить ей тем же.

Однако все еще оставалась нерешенной проблема запертой комнаты. Это никакого отношения к доброте и великодушию не имело. Что бы мама ни говорила, не бывает так, чтобы человек навалил в комнату кучу старых книг, а потом накрепко ее запер. Комнаты запирают тогда, когда для этого имеются важные причины.

Можно запереть комнату, чтобы спрятать что-то, представляющее для вас большую ценность, или что-то такое, до чего вы бы не хотели позволить другим людям дотрагиваться. Или же вы могли запереть комнату, чтобы спрятать там нечто секретное. Но в таком случае обычно не теряют ключ. Его тщательно хранят. А может, кто-то его украл…

Тэфи так энергично тряхнула головой, что ее заплетенные в косички волосы запрыгали по плечам. Ах ты, батюшки! А ведь она сейчас делает то самое, от чего предостерегала ее мама: дает слишком большую волю своему воображению.

Комната заперта, и кто-то должен знать, где находится ключ. Кто-то должен знать также, что именно содержится в комнате. И кто же, вероятнее всего, этот человек, как не Селеста?

У нее было искушение немедленно кинуться вниз и расспросить повариху. Но Селеста наверняка в кухне, готовит обед. Придется отложить беседу с Селестой до той поры, пока закончатся танцы Донны.

Тэфи посмотрела в сторону дома Дэвида. Она видела торчащую над вершинами деревьев «командную будку». Возможно, кто-нибудь машет ей из окна. Она энергично помахала в ответ, зная, что, если Дэвид смотрит в бинокль, он отчетливо видит ее. Жалко, что они не подумали о сигнале, который означал бы: «тайна усугубляется», — сигнал опасности в данном случае не вполне подходит. Запертая дверь вовсе не обязательно обозначает опасность.

Обед в этот вечер прошел в приятной атмосфере. Миссис Сондерс надела синее платье и сделала высокую прическу. Тэфи испытывала тайную гордость, следя за тем, как ее мать приветствует гостей в доброжелательной манере, строго отвечающей обстоятельствам. Цветы на столах выглядели очень мило, а дымящиеся блюда, поступавшие из кухни, были восхитительны

Тэфи не представилось возможности испытать на практике свой новый план проявления дружелюбия, так как ни Донна, ни миссис Такерман к обеду не вышли. Дорис сказала, что, по мнению миссис Такерман, Донне не следует есть перед танцами, так что они решили подождать.

Сегодня все столики были заняты. Люди, жившие в других отелях, да и обитатели частных домов нередко приходили в «Сансет хауз» специально, чтобы отведать кулинарные творения Селесты. Хотя Тэфи внимательно оглядывалась вокруг, она не увидела кругленького человека, которого чуть раньше в этот день миссис Такерман отвадила от дома. Сама не зная почему, она пожалела об этом. Судя по его внешности, с этим человеком было бы интересно иметь дело.

Дорис очень нервничала.

— Я всегда так, когда мне надо играть, — сообщила она Тэфи, забирая у нее тарелку из-под супа и ставя перед ней тарелку жареной рыбы, уложенной до того красиво, что хоть на голову ее надевай вместо шляпы!

Прежде чем Дорис успела снова заговорить, Тэфи прошептала:

— А вы знаете, что в запертой комнате?

— Я даже не знала, что в доме есть запертая комната, — ответила Дорис и отошла к соседнему столику.

«Вероятно, — размышляла Тэфи, — Дорис не слишком интересовалась остальной частью дома и мало что о ней знала. Скорее всего, Дорис была уже достаточно взрослой, чтобы не лезть не в свое дело — состояние, которого Тэфи — как это было ясно ей самой — еще не достигла. Не соваться в чужие дела, как это постоянно рекомендовали ей взрослые, очень и очень скучно. Вот Селеста, например, наверняка сунется в чужие дела с таким же интересом, с каким она занимается собственными делами». Тэфи начала испытывать нетерпение — скорее бы прошел ужин, скорее бы закончились танцы, чтобы у нее была возможность поговорить с поварихой.

Кое-кто из посторонних гостей, пришедших на обед, остался посмотреть танцы. В гостиной расчистили середину комнаты; стулья установили вдоль стен.

Тэфи, игравшая роль билетерши, внимательно следила за тем, чтобы для каждого нашлось место. Большинство постоянных жильцов «Сансет хауз» знали Донну и, по-видимому, с интересом ждали ее танцев. Лишь Клара Твиг воскликнула:

— Бедная Марта! Она бы ни за что этого не разрешила. Ведь в конце концов именно танцы этой девочки и были причиной всех неприятностей.

Мисс Хэрриет, как всегда, промолчала, но Тэфи показалось, что в глазах ее светится интерес.

Дорис сменила форму на свитер и юбку и воткнула в волосы синий цветок, который вытащила из вазы. Широкая дверь гостиной была открыта, и Тэфи примостилась где-то на середине лестницы — таким образом, у нее было как бы особое место в «ложе». Донна и миссис Такерман превратили отгороженный ширмой угол обеденного зала в театральную уборную, и Тэфи время от времени видела краешком глаза белый балетный костюм Донны.

Перед самым началом представления Селеста подошла к окну, открывавшемуся на веранду, и уселась на подоконнике. Она сменила свои джинсы на летнее зеленое платье с пышными рукавами; ее толстые черные косы были заплетены заново. Уложенные вокруг головы, они придавали ей вид королевы в короне. «Интересно, — думала Тэфи, — что обо всем этом думает повариха». Лицо ее походило на маску, скрывавшую ее мысли, но Тэфи казалось, что оно выражает ожидание. Может, она ожидает одно из своих дурных предзнаменований?

Рояль заиграл что-то веселое и ритмичное, и на «сцену» выбежала из своей «уборной» Донна. Сегодня это была какая-то необычная Донна. Глаза ее так и плясали, а улыбка была сияющей улыбкой человека, который делает что-то такое, что он больше всего на свете любит делать. Она была так грациозна, так очаровательна, что у Тэфи от волнения подкатил комок к горлу. Бывало, что какое-нибудь особенно восхитительное зрелище вызывало у нее желание заплакать — как если бы в красоте заключалась какая-то особенная приятная грусть.

Но вот коротенькое веселое вступление закончилось. Все зааплодировали. Тэфи хлопала в ладоши изо всех сил. Когда она остановилась, так как у нее горели ладони, она услышала, что позади нее кто-то продолжает аплодировать. Быстро обернувшись, она увидела индейского мальчика, устроившегося на лестнице прямо позади нее. В своем новом счастливом настроении Тэфи не могла видеть в нем какое-то таинственное или недоброжелательное существо.

— Донна просто великолепна, правда? — с улыбкой обратилась она к нему.

Генри посмотрел на нее сверху вниз своим странным пронизывающим взглядом.

— Она очень хорошо танцует, — спокойно произнес он и снова перевел глаза на Донну.

«Он — ее друг», — подумала Тэфи, и на какое-то мгновение ей захотелось, чтобы он мог быть также и ее другом. Несмотря на то что он так ее напугал, она нутром понимала, что этот мальчик стоит того, чтобы с ним познакомиться поближе, и она была уверена, что Дэвиду он тоже понравится. Возможно, после этих танцев Донны они все смогут стать друзьями.

Донна исполнила танец на бис, а после этого миссис Сондерс объявила короткий антракт: Донна должна переодеться, чтобы станцевать чечетку. Тэфи пожалела о том, что Донна согласилась на это, — сама она не очень любила чечетку. Шумный танец, нет в нем волшебной красоты настоящего балета. Ей бы хотелось, чтобы тот, первый танец продолжался вечно.