Не правы, очень не правы те, кто полагает, что победитель всегда прав и вся слава достается именно ему. Героями древнейших эпосов Европы стали именно те, кто потерпел поражение: граф Роланд, прикрывавший отступление армии Карла Великого, и наш Игорь Святославич, князь новгород-северский, попавший в плен в итоге неудачного похода в степь. О них уже говорилось.

Скажут, это было давно… Но вот в XIX веке русская, а в веке ХХ советская армия после кровавых боев дважды оставили разрушенный Севастополь врагу. Однако оба этих ратных дела остались вечной славой русского народа. И по праву.

То же самое — Порт-Артур. Солдаты, матросы и их офицеры, сражаясь с превосходящими, и намного, силами противника, проявили мужество и самоотверженность, истинно по-русски жизни своей не щадя. Японцы атаковали смело и решительно, они медленно продвигались, но несли при этом громадные потери. Но в Севастополе нашлись Нахимов и другие славные адмиралы и генералы, которые возглавили и вдохновили защитников крепости, а Порт-Артуром командовал трус и предатель Стессель. Это, и только это, дало трагический отсвет славной обороны русской крепости, стоявшей за тридевять земель от родной земли.

Порт-Артур создавался прежде всего как морская крепость, основные укрепления и артиллерия нацелены были на отражение атак вражеского флота. Сухопутную оборону начали создавать уже с началом войны, создавали наспех. Японцы попытались было в первые дни войны взять Порт-Артур с моря, ночной атакой миноносцев подорвать основные силы нашей эскадры, а утром добить ее остатки кораблями японской эскадры. Не вышло. Пришлось приступить к медленной и тяжелой осаде русской крепости с суши и с моря.

Японское верховное командование имело осмысленный и разработанный план войны. С первых же дней ее начала он выполнялся настойчиво и в общем и целом успешно. Ослабленная потерями первых неудачных сражений, русская эскадра не могла действовать в открытом море. Японцы вторглись в Маньчжурию, отрезали Порт-Артур от основных сил нашей сухопутной армии. Затем произошло сражение под Ляояном, исход которого описан: русская армия не могла прийти на помощь осажденной крепости.

Теперь-то японцы могли вплотную заняться осажденным Порт-Артуром. Тут была сосредоточена 3-я армия в составе 70 тысяч бойцов и 400 орудий (и что немаловажно — 200 из них тяжелых, так называемых осадных). В Артуре имелось только 32 тысячи солдат и 8 тысяч моряков, снятых с поврежденных кораблей, орудий у нас было больше, но преобладающая часть их была предназначена для стрельбы по морским целям. Все лето шли ожесточенные бои. Японцы атаковали, неся огромные потери, но все же понемногу продвигались вперед. Русские войска сопротивлялись исключительно упорно, однако полевые, наспех возведенные укрепления, не выдерживали попаданий тяжелых снарядов из осадных орудий. Им пришлось без существенных потерь отойти к ближним рубежам обороны крепости.

После поражения русских войск под Ляояном стало очевидным, что снять осаду Порт-Артура извне в обозримое время невозможно. Меж тем японские осадные орудия были уже вблизи от порт-артурской гавани. Только тогда командующий эскадрой контр-адмирал Витгефт повел русские корабли на прорыв во Владивосток. Умелый и храбрый моряк, он оказался никудышным флотоводцем. Эскадру он повел с чувством обреченного. Рассказывали уцелевшие сотоварищи, что он намеренно искал смерти в бою, не веря в успех боевого дела. Сражение примерно равных по силе враждебных эскадр шло до вечера с переменным успехом. Витгефт и его штаб находились на мостике, уговоры перейти в бронированную рубку на адмирала не действовали. В самом конце боя японский снаряд разорвался именно на командирском мостике…

Эскадра, не понеся потерь, но лишившись руководства, распалась. Часть кораблей ушла в нейтральные порты, остальные вернулись в Артур. Боевая судьба Тихоокеанской эскадры завершилась. Японский флот теперь безраздельно господствовал вокруг осажденной крепости, помогая своим сухопутным войскам орудийным огнем.

6 августа японское командование назначило штурм Порт-Артура. В атаку ринулась вся 3-я армия, имея существенное превосходство в пехоте и в особенности артиллерии. Японцы шли вперед на русские укрепления самоотверженно, густыми цепями, неся огромные потери от пулеметного огня. Многие офицеры, по древним самурайским обычаям, перед атакой отрезали палец левой руки и прикладывали обрубок к листу бумаги — завет, что он отдаст жизнь или победит. Погибло очень много, но никто не победил, лишь на некоторых участках удалось потеснить русских. Потери наши были относительно невелики.

Японское командование уже не решалось более в лобовую атаку. Началась тщательная подготовка нового штурма, где пехота усиливалась инженерными частями и более мощным огнем осадных орудий. 2–9 сентября затяжной штурм состоялся. Результат тот же: незначительное продвижение вперед и семь с половиной тысяч боевых потерь (у нас в пять раз меньше — почти все от тяжелых снарядов).

3-я армия японцев непрерывно получала подкрепления, кровавые атаки продолжались. С поздней осени на Ляодунском полуострове наступили холода, японские солдаты, не имевшие хороших укрытий, стали нести потери от обморожений. Но гарнизон русской крепости тоже таял. Пополнения подходили только из числа корабельных команд. Офицеры и матросы сражались с истинной отвагой, присущей всегда российским морякам, но, слабо владея тактикой сухопутного боя, они несли немалые потери. Японцы медленно, неся тяжелейший урон в людях, продвигались. 22 ноября (5 декабря) им удалось захватить гору Высокая, господствующую над крепостью.

Теперь вся оставшаяся у русских небольшая часть Порт-Артура была под прицельным огнем японских осадных орудий. Русские войска за свою историю нередко попадали в такое положение. Но скромный комендант крепости Баязет, окруженной турецкими войсками, ответил на предложение о капитуляции, что было бы вполне «по правилам»: «Русские берут крепости, но не сдают их». Увы, в Российской императорской армии начала века, разложенной биржевиками и декадентством, такие коменданты, видимо, перевелись. Генерал Стессель, слабый и трусливый начальник крепости Порт-Артур, опозорил своих подчиненных и предательски сдался. Потом Стесселя судили и приговорили к смерти, но позорный факт нашей военной истории, увы, произошел.

Однако самые выразительные события произошли в последние дни осады русской крепости Порт-Артур. Казалось, все уже кончено. «По правилам» тогдашних неписаных, но четко соблюдаемых воинских понятий, полагается благородно сдаться. Никакого позора тут нет, не раз прославленные в истории полководцы отдавали победителю свою шпагу или ключи от ворот крепости, исчерпавшей свои оборонительные возможности. Но не то, как уже говорилось, было в традициях русской армии — там крепостей, как и кораблей, сдавать не следовало. Никогда.

Не следует даже возвращаться к тем неприятным подробностям. Но приведем свидетельство очевидца обороны, одного из тех скромных героев, которые и составили славу его защитников. Дневник этого героя был написан в дни тяжелейших боев, а опубликован полвека тому назад в научном издании весьма скромным тиражом. Теперь есть возможность воспроизвести отрывок из него. Лишь скажем два слова о его авторе.

Сергей Александрович Рашевский родился в 1866 году в семье небогатого дворянина Черниговской губернии. В 1890 окончил Инженерную академию, служил в саперных войсках. Накануне русско-японской войны оказался в Порт-Артуре, был помощником знаменитого героя обороны генерала Р. И. Кондратенко. Все дни осады был на переднем крае, организуя инженерное обеспечение войск уже под огнем осадных орудий. Дневник вел ежедневно, весьма подробно. Надлежит обратить внимание читателей на чистоту и богатство языка автора, рядового офицера тех лет, что ясно свидетельствует о высоком культурном уровне русского командного состава.

Подполковник Рашевский погиб 2 декабря 1904 года (звание полковника было ему присвоено посмертно). Вместе с ним погиб и его славный начальник генерал Кондратенко. До предательской сдачи крепости оставалось две недели…