— Что ж, здравствуйте, — тихо проговорила она. — Не часто ко мне приходят гости, которых я не знаю, тем более из Америки. — Она улыбнулась.

— Надеюсь, мы не очень вас потревожили? — спросила Джил.

— Ну что вы, в такой-то день! — воскликнула старая леди.

— Это вам. — Джил протянула старухе букет лилий.

Дженет глубоко вдохнула аромат цветов.

— Мои любимые. Муж обычно всегда дарил мне лилии. Он умер довольно молодым, в пятьдесят два.

— Очень жаль, — тихо промолвила Джил. — Позволите мне присесть?

— Пожалуйста. — Дженет похлопала рядом с собой по скамейке. — А этот красивый молодой человек ваш сердечный друг?

Джил твердо ответила:

— Алекс просто друг.

— Только потому, что моего мнения никто не спрашивает, — в первый раз подал голос Алекс и подмигнул Дженет.

— Вы оба такие милые, — сказала старуха и посмотрела на Джил. — Вы — прекрасная пара.

Джил улыбнулась.

— Миссис Уиткомб, я историк-любитель и хотела бы задать вам несколько вопросов об Энн Шелдон, покойной графине Коллинзуорт.

Дженет выпрямилась.

— Она была незаурядной хозяйкой. Я с удовольствием работала для нее в Аксбридж-холле. Мы встречались несколько раз. Она была истинной леди. Вы знаете, что она никогда не выходила на улицу без шляпы и перчаток?

— Нет, не знала, — ответила Джил. — Она когда-нибудь рассказывала вам о своем прошлом? Энн была лучшей подругой одной женщины, возможно, моей прабабки. Им тогда было по шестнадцать, семнадцать лет, до ее брака с Эдвардом Шелдоном.

Дженет всем телом повернулась к Джил и внимательно, без улыбки, посмотрела на нее.

— Вы говорите о той молодой женщине, Кейт Галлахер?

У Джил перехватило дыхание, она бросила взгляд на Алекса, потом снова посмотрела на Дженет.

— Да, о ней, миссис Уиткомб. Я пытаюсь узнать, что случилось с Кейт. Вы знаете, что она исчезла в 1908 году. Бесследно. Больше ее никогда не видели.

— Да, так считают, — сказала Дженет.

— Считают?

— В Аксбридж-холле. Вы, должно быть, видели медальон. — Джил кивнула. — А портрет видели? На котором они изображены все трое?

— Какой портрет? — Джил ухватилась за скамейку.

— В холле. Портрет Энн, Кейт и Эдварда. Девушки сидят на банкетке перед роялем, а Эдвард стоит рядом с ним. Девушки в облаках муслина, Эдвард в бриджах и куртке для верховой езды. Я уверена, что портрет был написан в деревне.

— В Стэнсморе? — спросила Джил.

— Конечно, моя дорогая, а где же еще?

— Я не помню такого портрета в Аксбридж-холле, — тихо сказал Алекс.

Джил облизнула губы.

— Дженет, я осмотрела каждый уголок в Аксбридж-холле. Люсинда Бек — моя приятельница. Там нет такого портрета.

— Должен быть, если только его не убрали.

— Может, его кто-то все же убрал.

— Не при мне, — сказала Дженет.

Джил кивнула и спросила:

— Что вы можете рассказать про Кейт и Энн?

— Боюсь, очень немногое. Я знаю то, что известно всему свету. Девушки были друзьями, и когда Кейт впервые приехала в Лондон, они с матерью были гостями Энн. Потом Кейт исчезла.

— Миссис Уиткомб, вы помните день, когда Аксбридж-холл открывали для посетителей и Энн приехала, чтобы осмотреть его и дать свое разрешение?

Дженет посмотрела ей прямо в глаза.

— Я никогда не забуду этот день.

— Люсинда сказала, что Энн очень расстроилась, когда зашла в свою девичью спальню. Она плакала.

— Она страшно расстроилась, — прошептала Дженет. — Не сразу. Ей очень понравилось обновленное здание. Но едва мы вошли в ее комнату, с леди Энн что-то случилось. Она переменилась в лице. Я подумала, что ей нехорошо, но она отмахнулась от моего предположения, указала на окно и сказала, что ее подруга, ее лучшая подруга, вылезала из этого окна по ночам на свидания со своим любовником.

— Она сказала вам, кто был ее любовником? Сказала, что случилось с Кейт?

Дженет тяжело вздохнула и плотнее завернулась в плед.

— Энн ничего не сказала о судьбе Кейт. Она заплакала. Я очень испугалась, не знала, что делать. Побежала вниз за чашкой чая. Когда я вернулась, Энн стояла у открытого окна. В первый момент я даже испугалась, не собирается ли она выброситься из него. Но потом Энн заговорила каким-то чужим голосом. Я никогда не забуду ее слов: «В то время я не знала, что ее любовником был Эдвард, мой Эдвард».

Джил в шоке смотрела на нее.

— Потом она взяла чай, выпила его, как будто ничего не произошло, поблагодарила меня за труды и ушла. Мы встречались еще несколько раз, но эта тема никогда больше не поднималась. Вот и все, что я знаю.

Джил по-прежнему молчала, не в состоянии справиться с шоком.

— Что ж, — нарушил молчание Алекс, — если Эдвард был любовником Кейт, это многое объясняет.

Джил молча посмотрела на него, не понимая, что он имеет в виду.

Кейт и Энн сидели рядом в карете, запряженной шестеркой черных лошадей. Девушки крепко держались за руки, пока их экипаж катил по булыжной мостовой. Был дивный вечер, в сине-черном небе мерцали звезды, вдоль бульвара сияли электрические фонари. Карета въехала на подъездную дорожку перед огромным каменным особняком, залитым светом. На дорожке уже стояло с десяток других экипажей и автомобилей, все ждали своей очереди подъехать к парадному входу и высадить своих пассажиров.

Кейт и Энн встретились взглядами.

— Сейчас состоится наш выход в свет, — шепнула Кейт, крепче стиснув пальцы Энн.

— Я так счастлива, — прошептала Энн. — Это начало, дорогая моя Кейт, начало всей нашей будущей жизни.

— Как ты романтична, — улыбнулась Кейт. — Я чувствую то же самое.

— Девочки! Разве я постоянно не напоминаю вам, что перешептываться в высшей степени неприлично? — подала голос с сиденья напротив леди Бенсонхерст. — Я не потерплю такого поведения на балу. Надеюсь, вы всегда будете вести себя так, как подобает истинным леди. — И сердито посмотрела на Кейт.

Кейт в серебристо-голубом атласном платье слишком уж безмятежно посмотрела на леди Бенсонхерст.

— Прошу прощения, миледи. Мы умираем от желания произвести на всех присутствующих наилучшее впечатление.

Леди Бенсонхерст возмущенно вздернула подбородок и отвернулась к окну. Мэри бросила на дочь встревоженный взгляд.

— Прошу тебя, — одними губами сказала она. — Прошу тебя, Кейт, умоляю.

Кейт раздраженно закрыла веер, потом сообразила, что подошла их очередь высаживаться, и снова встретилась взглядом с Энн. Ее весь день неотступно преследовало чувство, что сегодня вечером случится что-то необыкновенное, волшебное. Кейт понятия не имела, что это может быть, но с самого утра, едва открыла глаза, была как на иголках.

Вся группа, включая и лорда Бенсонхерста, ехавшего вместе с ними в карете, но не обращавшего ни малейшего внимания на то и дело возникающее в этой маленькой группе напряжение, медленно поднялась по ступеням и вошла в дом. Дамы отдали накидки слугам, отец Энн оставил в гардеробе шляпу и трость. После этого они двинулись к бальной зале. Девушек переполняло волнение. Энн оглянулась на Кейт. Во взгляде ее читались испуг и возбуждение, и Кейт подумала, что никогда еще ее подруга не была такой хорошенькой. Она подняла большой палец.

— Кейт, — прошептала Мэри, хватая дочь за руку, — прекрати.

Объявили Бенсонхерстов. Кейт посмотрела на свою постоянно озабоченную мать и пожалела, что этим вечером с ними нет отца. «Он бы гордился мной, — с улыбкой подумала Кейт. — Он бы только посмеялся над этим грубым жестом».

— Миссис Питер Галлахер из Нью-Йорка, вдова покойного Питера Галлахера, с дочерью, мисс Кейт Аделайн Галлахер.

Кейт с матерью стали спускаться по ступенькам в бальную залу. Перед ними открылось помещение, полное гостей, стоявших группами, потягивавших шампанское, беседующих с друзьями и знакомыми. Кейт высоко держала голову, но прекрасно сознавала, что на них оборачиваются, а дамы и господа внимательно рассматривают их. Девушка улыбнулась. И в самом деле волшебный вечер, она нигде не хотела бы оказаться — только здесь.