Рождественский холм был пустынным и малопривлекательным местом, продуваемым холодным зимним ночным ветром. Мистер Гун поежился и со вздохом подумал о своем уютном доме и теплой постели. Продолжая нелегкий подъем на холм, он утешал себя воспоминаниями о теплой кухне, горячем какао и горячей грелке. Внезапно впереди что-то сверкнуло. Мистер Гун даже присел от удивления. Значит, этот паршивец Фредерик был прав: на Рождественском холме действительно творится нечто странное!

Затаив дыхание, мистер Гун напряженно всматривался в окружающую темноту. Дважды вспыхнул красный огонек, потом – трижды – зеленый. Бог ты мой, а в стороне еще один – синий!

Ларри и Пип от души веселились, представляя изумление Эрна при виде стольких разноцветных огней. Фатти по-прежнему терпеливо ждал в кустах. Да где же Эрн? А вдруг он не придет, и все их труды окажутся напрасными? Неужели он заснул, несмотря на просьбу быть в полночь у старой мельницы?

Внезапно он услышал чей-то глубокий вздох. Ага, значит, Эрн все-таки пришел и прячется где-то совсем рядом! Наверное, он просто не знает точно, где находится мельница…

Огни продолжали вспыхивать и гаснуть. Мистер Гун подумал, что, может быть, неизвестные пользуются азбукой Морзе, и попытался расшифровать их сигналы. Но сколько он ни силился, никакой закономерности в световых вспышках ему обнаружить не удалось. Кто же были эти неизвестные и кому они подавали сигналы? Человеку, спрятавшемуся на старой полуразрушенной мельнице? Нет, вряд ли: единственными ее обитателями наверняка были только крысы да совы.

Мистер Гун осторожно сделал несколько шагов, чтобы размять затекшие ноги, и под его ботинком громко хрустнула ветка. Он снова затаил дыхание. А вдруг хруст кто-нибудь услышал? Он выждал несколько секунд. Кругом по-прежнему царила полная тишина. Огни продолжали вспыхивать и гаснуть. Ну и ну! Мистер Гун спросил себя, не следует ли ему немедленно броситься звонить инспектору, чтобы сообщить об этом загадочном явлении. Но, немного подумав, он решил поступить иначе. Сначала надо было все выяснить самому – причем раньше этого нахала Фредерика Троттевилла.

Иллюминация прекратилась. Трудившиеся целых двадцать минут Ларри и Пип так замерзли, что решили пойти по домам, а о происшедшем узнать у Фатти завтра утром. При мысли о том, как Эрн натыкается на переодетого Фатти, оба прыснули. Интересно, как повел себя Эрн. Бросился наутек? Да, скорее всего.

Когда таинственные огни перестали вспыхивать, мистер Гун осторожно пошел вперед. Достигнув края заросшей кустами канавы, он сделал несколько шагов вправо и влево, ища надежный спуск. Фатти услышал его шарканье и подумал, что это Эрн, с боязнью и любопытством наблюдающий за огнями.

Ну что ж, раз Эрн не торопится к Фатти, Фатти выскочит из своей засады, прыгнет на Эрна и нагонит на него страху. Вот будет потеха!

Фатти пополз к мистеру Гуну. Прежде чем наброситься на свою жертву, он решил сделать маленькое шумовое вступление. Сначала он замяукал. Удивленный мистер Гун остановился. Кошка здесь, на Рождественском холме? Одна одинешенька? Бедняжка!

– Кис, кис, кис! – позвал он.

В ответ раздалось кудахтанье.

Курица? Мистер Гун нахмурился. Как она сюда попала? До ближайшей фермы было несколько километров!

Фатти замычал. Мычание у него особенно хорошо получалось: даже коровы вздрагивали. Но мистер Гун не просто вздрогнул – он подпрыгнул от изумления. Теперь еще и корова! Да что такое происходит на Рождественском холме?! С каких пор здесь водятся коровы, кошки и куры? Просто зоопарк! Пораженный мистер Гун ущипнул себя, чтобы убедиться, что это не сон.

Но нет: во сне так не замерзают! Он почесал щеку, размышляя над тем, откуда тут взялась корова и что с ней делать. Пожалуй, надо бы забрать ее отсюда…

Он достал фонарик и посветил вокруг. Давясь от смеха, Фатти глубже забился в кусты. Он все еще считал, что имеет дело с Эрном, который пытается увидеть корову, кошку и курицу. А не похрюкать ли? Нет, лучше заплакать, как грудной ребенок.

При звуках детского плача мистер Гун замер, и по спине у него забегали мурашки. Что же это творится на Рождественском холме под покровом ночи? И можно ли все сейчас выяснить в одиночку? Когда снова раздался детски плач, у мистера Гуна затряслись поджилки. Прочь, прочь отсюда!

Он повернулся и бросился бежать. Фатти выскочил из своей засады. Упускать Эрна он не собирался. План его был прост: напасть на Эрна, угостить его несколькими хорошими тумаками, а потом дать возможность удрать. То-то он собьет дядю с толку своим рассказом – наверняка изрядно приукрашенным! – о необыкновенных происшествиях на Рождественском холме…

Фатти ринулся в погоню. Услышав за собой топот, охваченный ужасом мистер Гун споткнулся о корневище и растянулся во весь рост. Фатти бросился на свою жертву и с удовольствием принялся ее мутузить.

Вот только Эрн оказался на удивление сильным. Он перевернулся на спину, приподнял Фатти за шиворот и заорал голосом мистера Гуна:

– Эй, кто такой, кто такой? А ну следовать за мной!

Фатти был ошеломлен. Да это же Гун, а вовсе не Эрн! Он вырвался и помчался вниз по склону холма, моля Бога, чтобы Гун не успел осветить его фонариком и опознать. Голова у него шла кругом. Почему Гун вообще здесь оказался? Где Эрн? Фатти похолодел при мысли, что будет, если старина Пошлипрочь его узнал.

Мистер Гун и вправду первым делом схватился за фонарик, но обнаружил, что лампочка в драке разбилась. Страх его прошел. Он победил! Крепко же он напугал неизвестного злоумышленника!

«Похоже, здоровенный детина, – подумал мистер Гун. – Ух и тяжел! Но я не подкачал – сбросил его с себя одной левой… А он свалился на меня как груда кирпичей… Да я еще лежал на животе… Ничего не скажешь, действовал я четко!»

Он осторожно спустился с холма, не услышав больше никаких подозрительных звуков и не подвергнувшись нападению.

Но как же все это надо было понимать? Мистер Гун сделал попытку проанализировать случившееся: «Мигающие разноцветные огни, кошка, курица, корова и еще что-то, издающее жуткие звуки… И напавший на меня в темноте громила. Ну и дела! Нелегко будет все это распутать, но я непременно распутаю!»

Фатти благополучно вернулся домой. Ларри и Пип лежали в постелях, прижимая к себе теплые грелки и с нетерпением ожидая, когда, наконец, наступит утро и они узнают у Фатти о том, как все было с Эрном: испугался ли тот огней? что сделал, когда наткнулся на сидевшего в засаде Фатти?

Так что же все-таки случилось с Эрном?

У Эрна в это время было свое маленькое приключение – но совсем в другом месте!

К сожалению, Эрн пошел вдоль берега не того ручья, который тек от старой мельницы на Рождественском холме, а другого – петляющего среди замерзшего поля. Эрн был удивлен, что не видит перед собой никакой возвышенности, но продолжал идти вдоль берега, надеясь, что рано иди поздно ручей приведет его к Рождественскому холму. Включи он свой фонарик и посвети на воду, ему сразу стало бы ясно, что он идет вверх параллельно течению и, следовательно, не может попасть к старой мельнице на холме, поскольку ручьи вверх не текут. Однако такая мысль ему в голову не пришла. Усталый и не имеющий ни малейшего представления о том, где он находится, Эрн упрямо шагал и шагал по замерзшему берегу прихотливо извивающегося ручья, который служил для него путеводной нитью.

В половине первого он остановился и спросил себя, туда ли он идет и будут ли ребята так долго его ждать. Наверное, они понаблюдали за огнями и разошлись по домам. «Пойду-ка и я домой, – подумал сильно озябший Эрн. – Уж очень холодно. Пусть они считают, что хотят, но я возвращаюсь».

Вдруг вдалеке что-то блеснуло. Эрн удивился: он никак не ожидал увидеть здесь огни. Но, может быть, это как-то связано с таинственными событиями на Рождественском холме?

Вскоре с той же стороны, где блеснул огонек, послышался ровный и все усиливающийся шум, похожий на гудение автомобильного двигателя. Эрн напряг зрение, но ничего не увидел. Гудение стало постепенно затихать, словно машина проехала совсем рядом, по невидимой с того места, где стоял Эрн, дороге, и теперь удалялась.