— Хорошо сработано! — рявкнул Джо. — Тащите его к нам в логово и не открывайте до моего приезда. Прием.

— Прием. Конец связи.

Уоки-токи замолчал. Джо одарил Юпитера кривой улыбкой.

— Ну вот, парень, дело сделано, — торжествующе сказал он, — камень у нас. Больше нам тебя не о чем спрашивать. Но на всякий случай мы вас тут оставим на некоторое время — пока не извлечем камень и не заметем следы. Не волнуйся, мы позвоним твоему приятелю, чтобы он за вами сюда приехал, только попозже, ночью, скорее всего.

Они с напарником вышли через кухонную дверь и приказали Джексону следовать за ними. Тот на прощание пристально посмотрел на Юпитера, как бы стараясь сказать, что ему очень жаль, что все так вышло. Потом все трое сели в стоящую за домом машину и уехали.

Едва стих шум мотора. Юпитер окликнул своих товарищей:

— Пит! Гус! Вы слышите меня?

— Это ты. Юпитер? — раздался в ответ приглушенный голос Пита. — Что там происходит? Ты можешь нас отсюда выпустить? У нас в фаре батарейки почти совсем сели.

— Извини, Второй, — печально отозвался Юпитер, — меня самого кто бы выпустил. Я тут сижу спеленатый, как мумия. Мы застряли тут, а тем временем банда черноусых захватила Октавиана!

Юпитер сидел, крепко привязанный к креслу, и думал, что делать дальше. Во всех шпионских рассказах если кого-то связывали, то всегда подворачивался удобный случай освободиться, либо оказывался какой-нибудь нож, о который перетирали веревку, или то же самое удавалось проделать осколком стекла. В общем, выход всегда находился.

А у него не было ничего. Нож, правда, в комнате был — он так и лежал на подоконнике. Но дотянуться до него Юпитер не мог, а если бы и смог, то как бы он его открыл? А если бы и открыл, веревку об него перетереть бы не удалось, потому что руки у Юпитера были связаны не вместе, а каждая — к своей ручке кресла.

Юпитер продолжал искать выход. Он не боялся, что они умрут голодной смертью, потому что кто-нибудь в доме должен был появиться, но до этого могло пройти еще много времени.

Снизу доносились глухие удары. Пит и Гус ломились в запертую дверь, пытаясь вырваться на свободу. Потом раздался голос Пита:

— Эй, Юп! Юп! Ты меня слышишь?

— Да, Второй, хорошо слышу тебя, — громко отозвался Юпитер. — У вас что-нибудь получается?

— Нет, дверь очень крепкая. Только синяки на плечах заработали. Ой, и темно же тут!

— Имей терпение, Второй. Я стараюсь придумать, как нам отсюда выбраться.

— Хорошо, Первый. Только думай быстрее, а то здесь, кажется, крысы водятся.

Юпитер прикусил губу, чтобы лучше думалось. Он нервно подергался в кресле, от чего оно зашаталось и заскрипело.

Через кухонное окно он увидел, что солнце клонится к закату. Он будто бы смотрел на огромные солнечные часы: высокий заостренный пик на западной стороне каньона отбрасывал тень на газон перед домом, и он видел, как эта тень удлиняется по мере того, как солнце опускается к горизонту.

Юпитер еще пошевелился, проверяя, крепко ли он связан. Да, крепко, но кресло отчаянно скрипело и шаталось. И тут в голове у Юпитера вдруг сверкнула яркая искра: однажды он сел на очень ветхий стул, и тот под ним развалился. Если бы развалилось это кресло…

Он начал изо всех сил дергаться взад-вперед. Спинка кресла зашаталась, а ручки затрещали, но не отвалились. Он резко дернулся вбок и свалился вместе с креслом на пол. Одна из ножек, та, к которой была привязана его правая нога, треснула и сломалась. Юпитер резко дернул ногой, и обломки ножки выскользнули из веревки, опутывавшей ее. Так, одна нога свободна! Опираясь на эту ногу, он приподнялся и вновь рухнул на пол вместе с креслом, потом перекатился через спину, перенося весь вес тела на ручки. Они вновь затрещали, и левая ручка выскочила из крепления. Юпитер дернул рукой, и она совсем отскочила. Теперь он смог левой рукой дотянуться до правой ручки кресла и расшатать ее. Когда он с шумом и грохотом воевал с креслом, снизу раздался взволнованный голос Пита:

— Юп, что случилось? На тебя кто-то напал?

— Да тут кресло одно взбесилось, — пыхтя, отозвался Юпитер. — Я с ним борюсь и, кажется, побеждаю. Погоди минутку.

Он дергался, пихался, толкался изо всех сил. Кресло почти совсем уже развалилось. Все его части — спинка, сиденье, ручки, ножки — уже были разъединены, и хотя и оставались привязанными к его телу, но уже каждая по отдельности. Юпитер сумел доползти до окна, взять нож и открыть его. Правой рукой он перерезал веревку, которой была привязана к ручке его левая рука. Через минуту он уже стоял на ногах, освобождаясь от последних остатков веревки и кресла. С ощущением полной победы Юпитер разминал затекшие мышцы и потягивался.

— Второй, у меня все в порядке, — окликнул он друга. — Иду к вам на помощь. — По лестнице из кухни он спустился в подвал, отодвинул задвижку на двери и увидел Пита и Гуса, прикрывших глаза от неожиданно ворвавшегося в подвал луча света.

— Ух, — выдохнул Пит, поднимаясь по лестнице, — как я рад тебя видеть, Юп. Как тебе удалось освободиться?

— Маленький пример торжества сознания над материей, — небрежно бросил в ответ Юпитер. — А теперь надо делать отсюда ноги. Не думаю, что Джо с дружками вернется сюда, но береженого Бог бережет. Да и потом нужно спешить домой. Боб нашел бюст Октавиана…

— Да что ты? Вот здорово! — воскликнул Пит.

— Вот это новость! — вторил ему Гус.

— …но банда черноусых его украла, — закончил фразу Юпитер. — Все расскажу вам по дороге.

Они выбрались из дома и нашли свои велосипеды. Вскоре все трое уже крутили педали, направляясь в Роки-Бич. Пока они ехали, Юпитер рассказал друзьям все, что произошло с того момента, как их заперли в погребе: как Боб получил Октавиана и как банда черноусых похитила его.

— Надо же, он уже был у нас в руках, и опять мы его потеряли, — сокрушался Пит. — Прямо действительно заколдованный какой-то бюст!

— Надеюсь, это не злые чары «Огненного Глаза» дают себя знать, — серьезно заметил Гус.

— Пусть все злые чары теперь достаются черноусым, а не нам, — сказал Юпитер. — Кто меня удивил, так это тот, кого называли Гуго. По радио он звучал как совершенно живой и здоровый, а раз Меченый проткнул его шпагой, то он не должен был бы так звучать — живым и здоровым.

— Еще одна загадка, — согласился Пит. — А я вот думаю, как бы нам заполучить Октавиана назад. Гус, боюсь, что плакало твое наследство.

Они ехали дальше в грустном молчании. Движение на дороге становилось более оживленным, поэтому путь до склада Джонса занял довольно много времени. Уже вечерело, и они вспомнили, что и сегодня не пообедали вовремя, так что вся компания чувствовала себя умирающей с голоду.

Во дворе были только Боб, Ганс и Конрад. Оба рабочих в дальнем углу занимались укладкой дров. Грузовичок еще не отогнали в гараж, и он стоял около конторы. Боб с отрешенным видом водил кистью по кованой садовой скамейке, с которой он только что закончил сдирать ржавчину.

— Какой Боб расстроенный, — заметил Пит, когда они подъехали поближе. — Переживает, что не довез Октавиана.

— Да все мы переживаем, — ответил ему Юпитер. — Нужно немножко разогнать грустные мысли. Дайте я поговорю с Бобом.

Когда мальчики подошли к Бобу, он поднял глаза и попытался изобразить на лице улыбку.

— Привет, — сказал он, — а я-то думаю, куда это вы все запропастились.

— Мы ездили осматривать дом дядюшки Гуса, — ответил Юпитер, пристраивая свой велосипед, — но «Огненного Глаза» так и не нашли. А здесь что нового?

— Здесь… — начал Боб и замялся. Ему очень не хотелось рассказывать о случившемся.

— Так, ничего не говори, — прервал его Юпитер, — давай я попробую сам все вычислить дедуктивным методом. Посмотри мне в глаза, Боб. Так, спасибо. Не отводи глаз — мне нужно читать в них все, что ты не хочешь нам рассказывать.

Пит и Гус, с трудом сдерживая улыбки, наблюдали за тем, как Юпитер с неподдельной серьезностью всматривался в лицо Боба, а потом приложил палец ко лбу, как бы в глубоком размышлении.