Мужчина нахмурился, а Холли почувствовала прилив невероятного возбуждения. Вот оно!

— Потрясающе! — сказал мужчина. — Вы должны сказать мне, что это за школа. Хотелось бы тоже заглянуть в эту коробку: вдруг там найдется что-нибудь еще в этом роде.

Белинда вежливо улыбнулась и поспешила отойти. Холли последовала за ней.

— Ты что? — возбужденно зашептала она. — Зачем ты оборвала разговор? Вдруг это тот, кто нас интересует?

Белинда снисходительно посмотрела на подругу.

— Это помощник комиссара полиции, — кротко пояснила она.

— О! — только и смогла выдохнуть потрясенная Холли.

— Я опять проголодалась, — объявила Белинда и потащила подругу к столу с закусками.

Она только-только решила положить себе на тарелку салат, как Холли схватила ее за руку.

— Поосторожнее! — заворчала Белинда.

Холли перебила ее:

— Перестань жевать! Я только что слышала, как кто-то упомянул о «Шехерезаде».

Белинда осторожно оглянулась. Владелец ювелирного магазина разговаривал о чем-то с другим мужчиной неподалеку от двух подруг.

— Ты уверена? — ошарашенно спросила Белинда.

Холли кивнула.

Девочки подкрались к собеседникам, стараясь быть как можно менее заметными.

— Он закончит тюрьмой, — говорил мистер Медлок, ювелир. — Я в этом даже не сомневаюсь.

Его собеседник кивнул.

— Вообще-то такие вещи нужно тщательно охранять, — произнес он. — Как можно быть таким беспечным!

— Типично для американцев, — высокомерно произнес мистер Медлок. — Если бы мне пришлось перевозить такие ценности, я бы нанял не меньше десяти человек охраны.

— Должен сказать, что наша королевская семья никому не одалживает свои драгоценности, — заметил его собеседник.

Медлок усмехнулся:

— А если одалживает, то не людям нашего круга.

Он повернулся, чтобы поставить на стол бокал, и случайно задел локтем Белинду.

— Извините, — сказал он, но его рука замерла на полдороге, а глаза просто-таки впились в ожерелье.

Но уже через несколько секунд он улыбнулся и снова повернулся к своему собеседнику.

Холли и Белинда переглянулись. Во взгляде ювелира, брошенном на ожерелье, явственно промелькнуло нечто… Впрочем, особой уверенности ни у одной из них не было. Но разговор явно имел отношение к «Шехерезаде». Холли была уверена в том, что несколько минут назад расслышала это название.

— Нам нужно поговорить, — прошептала она на ухо Белинде.

Та кивнула, и подруги ушли из гостиной в холл.

— Уверена, он упомянул «Шехерезаду», — твердо сказала Холли. — А как, по-твоему, что означают все эти разговоры о ценностях, тюрьме и охране?

Белинда настороженно обернулась.

— Не знаю, — ответила она. — Пойдем лучше ко мне в комнату.

Так она захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней спиной.

— А ты сама не поняла? — спросила Белинда, задыхаясь от волнения. — Они говорили о пропавших королевских драгоценностях. Именно это и имел в виду Медлок, когда говорил об охране. Королевские драгоценности, Холли!

— А Трейси рассказывала нам, что ее дядя взял на время тайские королевские украшения, чтобы сделать копии, — подхватила Холли. — Основа новой коллекции. Должно быть, пропали оригиналы. Что он еще мог иметь в виду?

Белинда подошла к зеркалу и вгляделась в свое отражение. Точнее — в ожерелье.

— Нет, нет и еще раз нет! — с ужасом сказала она и посмотрела на Холли. — Этого просто не может быть. Серьезно, Холли. Скажи мне: этого не может быть?

Трясущимися руками Белинда расстегнула застежку ожерелья и поднесла его ближе к глазам. Бриллианты переливались на свету, а рубины горели глубоким ровным сиянием. Изящное серебро оправы приковывало взгляд.

— К-конечно не может быть, — отозвалась Холли, слегка заикаясь. — Разумеется, оно ненастоящее. Ты бы заметила, разве нет? Если бы это были настоящие драгоценности, то…

Она осеклась на полуслове.

— Я знаю, чем отличаются настоящие бриллианты от фальшивых, — сказала Белинда дрожащим голосом. — Настоящими можно резать стекло, а подделкой — нет.

Она осмотрелась вокруг в поисках какого-нибудь подходящего стекла и воскликнула:

— Вот! Это подойдет.

Это была застекленная фотография ее любимого жеребца, которая висела над изголовьем кровати. Белинда вскочила на кровать, сняла фотографию со стены.

Холли присела возле нее, и обе девочки затаили дыхание. Белинда провела камнем по стеклу. Раздался мягкий режущий звук, и на стекле появилась отчетливая белая полоса.

Подруги в ужасе уставились друг на друга.

— О господи, — только и смогла пробормотать Белинда. — Держи меня, Холли, я сейчас грохнусь в обморок…

— Куда вы меня везете? — спросила Трейси.

Тони Мейер даже не оторвал от дороги глаз, спрятанных за солнцезащитными очками.

— В Калифорнию, — сухо ответил он. — Тебе там понравится. Солнце, море и песок.

— Ужасно смешно, — пробормотала Трейси.

Тони Мейер хищно усмехнулся.

— Не задавай глупых вопросов — не получишь глупых ответов, — процедил он сквозь зубы. — Слышала такую поговорку?

— Слышала, — отозвалась Трейси. — Но я знаю поговорку получше: на чужом несчастье счастья не построишь.

Тони Мейер искренне расхохотался.

— Не верь в это, детка, — сказал он, отсмеявшись. — Никогда не верь подобным глупостям. Мисс Трейси Фостер, вы беседуете сейчас с очень счастливым и богатым человеком.

— А мой дядя так доверял вам…

— Твой дядя — дурак, — ухмыльнулся Тони Мейер. — Коль скоро мы вспоминаем старые поговорки, можно назвать еще одну. О том, как проводят за нос простаков. Так вот, я долго водил за нос твоего дядю, но сейчас наступил момент, когда Тони Мейер возьмет денежки и смоется.

Они ехали уже больше получаса. Виллоу-Дейл остался позади, и теперь они пересекали череду бесконечных йоркширских холмов, где лишь изредка попадались далеко стоявшие от дороги уединенные фермы.

Трейси из всех сил старалась запомнить маршрут, но было так много перекрестков и поворотов, что она совсем запуталась. Более того, ей казалось, что Тони Мейер еще и нарочно петляет, чтобы она окончательно сбилась с толку и перестала ориентироваться на местности.

Когда машина выехала на относительно прямой участок дороги, Тони Мейер неожиданно свернул к обочине и заглушил мотор. Дорогу обступили высокие кусты, а внезапно наступившая тишина казалась особенно тревожной.

— Как ты думаешь, где мы находимся? — спросил Тони Мейер.

— Понятия не имею, — быстро сказала Трейси.

На самом деле она отчаянно старалась закрепить в памяти все причудливые особенности их маршрута и надеялась, что сможет впоследствии восстановить этот путь.

— Не знаю, почему, но я тебе не верю, — заявил Тони Мейер все с той же неприятной усмешкой.

— Что вы со мной сделаете? — вырвалось у Трейси.

Тони Мейер наклонился к ней, и его лицо оказалось совсем близко от лица Трейси.

— Где оно? — спросил он.

— Не понимаю, о чем вы, — пробормотала Трейси.

Тони Мейер вытащил из кармана пистолет и направил его на Трейси:

— Видишь это?

— Вижу.

— Замечательно, — зловеще улыбнулся он, наклоняясь еще ближе к Трейси. — Так где же оно?

— Ничего не понимаю, — сказала Трейси, отчаянно стараясь, чтобы ее голос не дрогнул. — У меня ничего нет.

— Ой, Трейси, не нужно со мной финтить! — отозвался Тони Мейер. — А как насчет маленького подарка от твоей кузины Джуди? Теперь вспомнила?

— Ах, вы о коробке шоколадных конфет, — сказала Трейси.

«Прикинься дурочкой, Трейси, — приказала она себе мысленно. — Убеди его в том, что ты вообще ничего не знаешь и ни о чем не догадываешься».

Тони Мейер опустил пистолет обратно в карман.

— Вот именно, — произнес он почти нежно. — Скажи мне, что ты сделала с этой коробкой, и я тут же тебя отпущу.

— Понятия не имею, где она теперь, — выпалила Трейси. — Я ее подарила. Ненавижу черный шоколад.