К бульвару подкатил невзрачный серый фургончик. Из него вышли двое мужчин. Один лысоватый, другой — огненно-рыжий. В руках у них были странные штуки — длинные стальные шесты с большим кольцом на одном конце.

Эти двое подкрались к стае дремлющих собак и мгновенно заарканили в кольца двух отчаянно взвизгнувших животных.

Илюшка сообразил — это собачники, то есть те, которые отлавливают бездомных псов.

Остальные собаки повскакивали и бросились врассыпную, но собачники действовали быстро и ловко.

Двух пойманных псов они мгновенно захлопнули в фургоне, и тут же снова закинули свои стальные арканы. Как индейцы в кино кидали лассо. С такой же меткостью.

Еще двое бедняг забились в тисках аркана и оказались в зарешеченном фургоне.

Илюшка онемел. Все это происходило очень быстро, и он понимал, что нужно заорать, нужно спасти собак, но растерянно молчал, опустив в руке арбалет.

Собачники, увидев, что остальные псы разбежались по соседним дворам, начали методичный объезд: от двора к двору, от дома к дому переезжал серый фургон.

Илюшка наконец справился с оцепенением и помчался к Ольге.

На его отчаянный трезвон в дверь вышла Оля с книжкой в руках.

— Оль! Там собачники! — выдохнул Илюшка.

Ольге не надо было ничего долго объяснять. Ее лицо тут же исказила гримаса отчаяния и нестерпимой боли. Она ненавидела, когда мучили животных.

— Пошли! — решительно крикнула она Илюшке и помчалась вниз по лестнице.

Она не знала толком, что будет делать. Знала только одно — собак надо освободить.

Она никогда так быстро не бегала. Илюшка пыхтел сзади и старался не отстать.

Один двор, другой, третий…

Вот он — серый фургон! За решеткой выли от ужаса уже собак восемь или девять. Собачников видно не было.

Ольга подскочила к железной решетке фургона и дернула задвижку. Собаки разномастным меховым клубком выскочили на свободу и рванули в разные стороны.

— Эй, ты! — тут же раздался дикий окрик огненно-рыжего собачника.

Он тащил на аркане очередную жертву, но, увидев, что произошло, выпустил аркан из рук, и пойманная собака поспешила удрать.

— Мерзавцы! — орал собачник на Олю и Илюшку. — Это же работа!

— Работа? — звонко переспросила Оля. — Ловить собак?

Она выхватила из рук Илюшки арбалет, с ненавистью прищурилась и отпустила тетиву. Она не целилась. Просто стреляла в сторону двух спешивших к фургону собачников.

Но соревнования в меткости не прошли даром. Стрела с острым наконечником свистнула и вонзилась в щеку лысоватого собачника.

Собачник заорал, заверещал, заскулил от боли. Рыжий схватил за шиворот Илюшку и попробовал ухватить Олю, но она увернулась и помчалась во двор.

Нужна помощь взрослых! Мама на работе!

К Илюшкиным родителям! Скорее!

Дверь открыл Илюшкин папа, сонный, растрепанный. Он только что вернулся с ночной смены.

— Илью схватили собачники! — прокричала Оля и потянула его за собой. — Скорее! Пожалуйста, скорее!

Илюшкин папа, еще ничего не понимая, в тапочках выскочил во двор, но уже можно было не спешить. Двое собачников как раз заводили во двор плененного Илюшку.

— Отпустите ребенка! — закричал Илюшкин папа.

— Ваш? — проорал огненно-рыжий.

— Это мой сын, — уже спокойнее кивнул Илюшкин папа и спросил: — Что случилось?

— Мы — бригада по отлову бездомных собак! — не снижая тона и не выпуская из своих лап отчаянно барахтающегося Илюшку, проорал собачник. — Они испортили нам работу! Мы не выполнили дневную норму!

— Дневную норму? — насмешливо переспросил Илюшкин папа. — Дневная норма есть на заводе. А про дневную норму для собачников я не слыхал.

— У всех есть дневная норма! У каждого своя работа!

На крик рыжего собачника подошел молоденький дворник Петя. Он в прошлом году закончил школу, не поступил в институт и пошел работать дворником, а в этом году снова никуда не поступил.

Он подошел, понял, в чем дело, и посоветовал рыжему:

— Вы мальчика-то отпустите. Я ведь милицию могу вызвать.

— Милицию? — снова заорал собачник. — В милицию надо этих милых деток! Они выпустили всех собак, а эта, — он указал на Ольгу, — прострелила человеку голову!

— Не голову, а щеку, — выглянув из-за Илюшкиного папы, поправила Оля. — И не прострелила, а поцарапала.

— Еще гавкает! — возмутился собачник. — Я вот тебе покажу! Я вот жалобу на тебя!

— Это я жалобу на вас напишу, — твердо сказал Илюшкин папа. — Кто разрешил вам так пугать детей? Отловом животных среди бела дня не занимаются! Это нарушение!

Огненно-рыжий махнул рукой и широким шагом пошел прочь. Лысоватый посеменил за ним.

— Жалуйся! — кинул через плечо собачник Илюшкиному папе. — У каждого своя работа.

— Вы бы лучше сменили работу, — сказал ему в спину дворник Петя. — А то вам в следующий раз ненароком глаз выбьют.

Собачник прорычал какое-то ругательство, хлопнул дверью кабины, и серый фургон выехал из двора.

— Ну что, дебоширы? — улыбнулся Илюшкин папа. — Один — ноль в нашу пользу? Позвольте полюбопытствовать, барышня, чем же вы прострелили ему щеку?

Ольга протянула Илюшкиному папе арбалет. Стрелы уже не было. Арбалет как арбалет. Невинная детская игрушка. И сказки все это — таким приспособлением нельзя даже поцарапать, не то что прострелить.

Илюшкин папа рассмеялся. Рассмеялся и Петя.

Он любил ребят, дружил с ними и всегда помогал им что-нибудь мастерить. Так что про деревянные стрелы с острым железным наконечником к таким арбалетам он прекрасно знал. Но зачем же открывать другим эту тайну?

Петя подмигнул ребятам, а Оля и Илюшка радостно улыбнулись ему в ответ.

Оля проснулась с уверенностью в том, что, во-первых, сегодня обязательно приедет Кирилл, а во-вторых, так же обязательно опять объявятся собачники. Оле было весело.

Потому что Кирилл — это хорошо, с ним интересно, а собачники — плохо, и с ними снова предстоит борьба. Это веселье будоражило и радовало, как всегда перед боем.

Иначе нельзя. Нужно быть уверенным в победе, только тогда можно драться. Такой закон.

«Волга» приехала после обеда. Из нее выскочил сияющий Кирилл и сразу побежал к ребятам.

— Я вчера не смог, — поторопился объяснить он. — Папа уехал на совещание, и меня некому было привезти. А одного по городу ни за что не отпустят! Зато сегодня! На целый час раньше! Я сказал, что София Львовна дополнительный урок назначила.

— А мы без тебя с собачниками воевали! — ребята тоже спешили рассказать Кириллу свои новости.

Кирилл немножко расстроился:

— Как жаль, что без меня!.. Я бы тоже хотел…

— Успеешь, — успокоила Оля. — Думаешь, они нас испугались и больше не появятся?

Илюшка принялся взахлеб рассказывать подробности вчерашней стычки.

— Погоди-ка! — остановил его Кирилл и тревожно посмотрел на друзей. — Серый фургон с решеткой? Я только что видел его, когда по бульвару проезжали.

— Ну вот! Я же говорила! — И Оля, бросив мальчишкам боевой клич индейцев, понеслась к бульвару.

Серый фургон действительно был тот самый, и собачники уже начали работу. Но сегодня они были умнее, наверное, вчера им здорово нагорело от начальства.

Теперь они ни на минуту не выпускали из поля зрения свой фургон. Подбежать к нему незаметно, как вчера, ребятам не удалось бы.

Или снова идти в атаку с арбалетами? Вон у лысоватого лейкопластырь на щеке белеет!

Можно им еще парочку таких лейкопластырей обеспечить. Но Оля сомневалась в меткости мальчишек.

Илюшка редко попадал в мишень, а Кирилл вообще вряд ли когда-нибудь тренировался в стрельбе из арбалета. Рассчитывать на себя одну — рискованно.

Собачники снова схватят их, да вдруг еще милицию позовут, вчера грозились же…

— Надо хитростью, — прошептал Кирилл, словно прочитав все ее мысли. — Надо их чем-нибудь отвлечь.

— Чем? — хмыкнул Илюшка. — Показывать им песни и танцы народов мира? Или чечетку бить?