Мы вступаем на более зыбкую почву при обсуждении одной из наиболее удивительных заявок на открытие - а именно о том, что китайцы достигли Австралии в XV веке, за сто лет до предположительной высадки испанских мореплавателей. Китайские торговцы, несомненно, достигали побережья Тимора, расположенного в 400 милях к северу от Австралии, еще в XIII веке; хроники о таких плаваниях, удачных и неудачных, сохранились до наших дней. Есть также туманные упоминания об «иноземцах с кривыми метательными ножами» (бумерангами?), обитающих в стране, где водится животное, спереди похожее на крысу, а сзади на кролика, которое передвигается прыжками и носит детенышей с собой (попытка описать кенгуру?). На основании этих исторических хроник некоторые китайские ученые полагали, что речь идет об Австралии, но у нас слишком мало доказательств для таких далекоидущих выводов.
Джозеф Нидхэм, великий знаток истории китайской науки, считает воспоминания австралийских аборигенов гораздо более убедительными. В австралийской устной традиции есть сведения о визитах на северное побережье континента светлокожих людей, обладавших диковинными предметами. Аборигены называли этих людей байчжини, что может быть искаженным произношением китайского термина пей чжэн (северяне). Единственный предмет старинной китайской культуры, обнаруженный в Австралии, вписывается в картину событий, нарисованную Нидхэмом. В 1879 году статуэтка Шу Лао, китайского духа долголетия, была обнаружена на глубине четырех футов в переплетении корней двухсотлетнего баньяна (обстоятельства этой находки любопытным образом напоминают находку Кенсингтонского рунного камня, который служит главным доказательством для сторонников теории посещения викингами нынешней территории США). Это подлинная старинная статуэтка, изготовленная, по всей видимости, в XV веке, но вопрос о том, когда ее обронили или умышленно оставили, остается без ответа. Без сенсационных новых открытий теория о культурных и торговых связях Китая и Австралии останется лишь манящей возможностью.
Археология иногда может преподносить настоящие сюрпризы. Исследование загадки «кокаиновых мумий» началось в 1992 году, когда кураторы Мюнхенского музея решили выполнить научные тесты на материале одной из египетских мумий в их коллекции. Возраст этой мумии, принадлежавшей жрице Хенттави, составлял около трех тысяч лет. В ходе эксперимента сотрудники музея обратились за помощью к токсикологу Светлане Балабановой из Института судебной медицины при Ульмском университете, специалисту по обнаружению следов наркотических препаратов в волосах трупов современных наркоманов. Ранее она уже занималась изучением перуанских мумий доколумбовой эпохи в надежде обнаружить следы употребления коки (по некоторым археологическим данным, перуанские индейцы употребляли листья этого растения еще за 2500 лет до н. э.). Балабанова не ожидала больших сюрпризов от исследования мумии Хенттави, хотя опиум, несомненно, был известен в древнем Египте.
К изумлению всех участников исследования, анализ указал на присутствие следов никотина и кокаина в волосах Хенттави. Никотин в виде табака попал в Старый Свет лишь после плаваний Колумба и получил широкое распространение благодаря сэру Уолтеру Рэли, знаменитому английскому капитану, который ввел в обиход идею курения. Кокаин также был неизвестен в Старом Свете до Колумба и фактически стал популярным наркотиком лишь в конце XIX века. (К числу людей, употреблявших кокаин, принадлежал Зигмунд Фрейд, основатель психоанализа.)
Исследование других египетских мумий из коллекции Мюнхенского музея дало такие же невероятные результаты. Балабанова была поражена этими неожиданными открытиями. По ее собственному признанию в документальном телефильме 1996 года, «первые позитивные результаты были для меня как гром среди ясного неба. Я не ожидала обнаружить никотин и кокаин, но это произошло. Я была абсолютно уверена, что это ошибка». Она вернулась в свою лабораторию и еще Раз проверила оборудование, но вероятность случайного занесения посторонних примесей была исключена.
Воодушевленная этим замечательным открытием, Балабанова собрала команду экспертов по криминалистике, которые выполнили новые анализы египетских и перуанских мумий, а также скелетов из Судана и южной Германии. Таинственным образом везде были обнаружены следы наркотических веществ. В конце 1992 года Балабанова и ее коллеги изучили 11 египетских мумий и обнаружили во всех случаях следы никотина, в восьми случаях - кокаина и в десяти случаях - гашиша; из 72 перуанских мумий по меньшей мере 26 имели следы никотина, 16 - кокаина и 20 - гашиша. Из двух суданских скелетов в обоих обнаружились следы никотина, но не кокаина или гашиша; а из десяти захоронений в Германии восемь имели следы никотина при полном отсутствии двух других соединений.
Результаты, полученные Балабановой, привели к оживленной дискуссии. Внимание было сосредоточено на «кокаиновых мумиях», которые, с точки зрения египтологов, просто не могли существовать в действительности. По их мнению, в X веке до н. э. не могло быть никакой трансатлантической торговли, так как это привело бы к полному изменению наших представлений о древнем мире. Они утверждали, что в аналитические методы Балабановой вкралась какая-то ошибка. Однако эти самые методы используются полицией и частными компаниями для идентификации людей, употребляющих наркотики; если бы они оказались недостоверными, это привело бы к значительным юридическим последствиям. Балабанова и ее коллеги твердо стояли на своем. Они не выдвигали никаких гипотез о доисторической торговле наркотиками, а лишь представляли свои результаты как некую проблему, которую должны решить другие исследователи.
Есть ли иные свидетельства древних контактов между Африкой и Новым Светом? Некоторые отвечают на этот вопрос положительно и приводят в качестве доказательства каменные «ольмекские головы» и пирамиды Центральной Америки. Обычно датируемые XII в. до н. э. и позднее, массивные каменные скульптуры изображают людей с широкими мясистыми носами и толстыми губами. В 1920 году профессор Лео Вейнер из Гарвардского университета (специалист по славянским языкам) первым выдвинул предположение, что прототипами «ольмекских голов» были негры и что мексиканская цивилизация в своем развитии испытала сильное влияние выходцев из Африки. Археологи никогда не воспринимали эту идею всерьез, но начиная с 1970-х годов она стала основным элементом теории «афроцентризма», подчеркивавшей важное значение африканцев в развитии мировой цивилизации и указывающей на постоянное принижение их роли в западной науке.
Хотя расизм, несомненно, сыграл роль в том, что африканцам долгое время не воздавали должное за их давние достижения, археологи реально полагали, что теория об африканском происхождении «ольмекских голов» сходным образом лишает индейцев Центральной Америки части их древнего наследия. В любом случае, что здесь напоминает об Африке? Ольмекские скульптуры не похожи на нубийцев (жителей современного Судана) или египтян. Они больше похожи на обитателей Западной Африки, живущих во влажном тропическом климате, напоминающем климат Мексиканского залива. Поэтому, возможно, речь идет лишь о параллельной адаптации к климатическим условиям. В наши дни в Центральной Америке живет много индейцев с толстыми губами и широким носом. Недавно ставший доступным анализ древней ДНК никак не подтверждает теорию о переселении большого количества африканцев в Центральную Америку.
Не прослеживается и сколько-нибудь существенного египетского влияния на строительство пирамид в Центральной Америке. Несмотря на неопровержимое сходство между ними, любая связь исключается из-за хронологии событий. Ступенчатые пирамиды в Мексике и предметы, которые в них содержатся, по радиоуглеродным датировкам - были созданы не ранее 1200 года до н. э., а большинство - гораздо позже. Самая большая ступенчатая пирамида в Египте была сооружена около 2600 года до н. э. (см. «Как были построены пирамиды?» в разделе «Чудеса архитектуры»). Фараоны, жившие в XII веке до н. э., вообще не строили пирамид, а рыли тайные погребальные камеры в Долине Царей в надежде избежать налетов грабителей могил (см. «Проклятие Тутанхамона» в разделе «Археология и сверхъестественное»).
