Необычный характер столкновения, потопление первоклассного немецкого лайнера и гибель 335 человек всколыхнули всю Северную Европу. Рассказы очевидцев катастрофы казались страшной фантазией.

В Времерхафене морское ведомство торгового флота Германии начало расследование. Непосредственные очевидцы начала и конца катастрофы — третий штурман «Эльбы», матрос Зиберт, который нес вахту впередсмотрящим, английский лоцман Гринхам и другие члены экипажа погибшего лайнера под присягой дали свои показания. Ждать пришлось недолго. Вскоре выяснилось, что «Эльбу» протаранил английский грузовой пароход «Крати» водоизмещением всего 475 т.

По требованию германских властей Британское адмиралтейство также вынуждено было начать расследование катастрофы. Не прошло и недели, как на свет выплыли такие факты, что репутация моряков английского торгового флота оказалась сильно подмоченной.

Вот коротко то, к чему сводились показания, взятые под присягой у команды «Крати».

В 23 часа 23 января 1895 г. этот пароход под командованием капитана Гордона с командой 12 человек и с грузом угля вышел из Роттердама в Абердин. Судно шло со скоростью 9 узлов, которая для его паровой машины мощностью 73 л. с. была почти предельной.

После 4 часов утра на вахту «Крати» заступил штурман Крэг. Пробыв на мостике полтора часа, он вместе с впередсмотрящим спустился сварить кофе. На мостике остался один рулевой. Он поднял от холода воротник тулупа и правил по компасу, мечтая о чашке горячего кофе. Из оцепенения рулевого «Крати» вывел крик старпома «Эльбы». Матрос оторвал от компаса глаза и увидел перед собой длинный, освещенный множеством иллюминаторов борт двухтрубного лайнера с четырьмя мачтами. Это оказалось для него настолько неожиданным, что он бросил штурвал и стал звать на помощь штурмана. Последний, выскочив на палубу и тоже толком не понимая, что происходит, отдал рулевому команду: «Право на борт!». Едва «Крати» послушался руля, как суда столкнулись.

Удар был настолько сильным, что на мостике угольщика никто не смог устоять на ногах. Рулевого с такой силой бросило на штурвальное колесо, что оно сломалось, а он с рукоятью в руке бросился по трапу вниз, на палубу... Один матрос, спавший в каюте на баке, получил сильное ранение.

В результате удара форпик угольщика начал пропускать воду. После осмотра повреждений стало очевидным, что пробоина в носу не опасна.

Капитан Гордон заявил на суде, что в тот момент он был убежден, что судно, с которым он столкнулся, благополучно продолжает свой рейс. Он даже не пытался выяснить, нужна ли его помощь. Он изменил курс на Мааслунс для постановки судна в сухой док для ремонта.

Несмотря на такие вопиющие факты, выявившиеся при разборе катастрофы, Британское адмиралтейство пыталось возложить часть вины на «Эльбу». Англичане заявили, что вахтенный штурман виновен в том, что ничего не предпринял, видя неизбежность столкновения судов.

Долго шел спор по выяснению доли вины погибшего лайнера. И до сих пор неизвестно, как этот вопрос был окончательно решен. Ясным и неопровержимым остался факт: причиной столкновения явилось безответственное поведение штурмана «Крати» Крэга. Он и капитан Гордон предстали перед судом. Они были лишены судоводительских дипломов и получили сроки тюремного заключения. Пренебрежение к исполнению своих служебных обязанностей и к долгу оказать гибнущим на море людям помощь со стороны этих двух офицеров долгое время вредило репутации английских моряков.

Долгие годы моряки северных портов Европы вспоминали чашку кофе, стоившую 335 человеческих жизней и прекрасного корабля.

Было еще темно, когда Оскар Хендерсон — капитан английского парусного корабля «Кромантишир» поднялся на палубу. Судно приближалось к району острова Сейбл. Над океаном опустился туман, с северо-востока шла крутая зыбь. Еще накануне вечером Хендерсон приказал вахтенному штурману разбудить его, если видимость ухудшится. Так оно и случилось — «Кромантишир» попал в туман, которым почти всегда окутан коварный Сейбл, этот легендарный «Остров призраков». Капитана беспокоила не столько близость его опасных песчаных отмелей, сколько вероятность столкновения здесь с другим судном.

Судно шло правым галсом, без верхних парусов и с зарифленными брамселями. Отданный с кормы лаг показывал скорость 5 — 6 узлов. Каждые 2 минуты с носовой части корабля раздавался протяжный, чуть приглушенный туманом звук туманного горна.

Вахту нес молодой третий штурман Александр Стюарт. Он слушал рассказ капитана о трудностях плавания в тумане, об опасностях «Кладбища Северной Атлантики» и подробности недавнего столкновения у Сейбла двух немецких пакетботов.

— Интересно, Стюарт, — говорил Хендерсон, — то, что оба парохода принадлежали одной компании. Один из них, «Гейзер», имел вместимость около двух тысяч тонн, а второй — «Трингвалла» был на полтысячи больше. Капитаны Моллер и Ламб хорошо знали друг друга и, говорят, были даже друзьями. Один другого заметил сквозь туман уже перед самым столкновением. Они успели дать машинам «Стоп», но инерция была слишком велика — ведь шли полным ходом... Моллер положил руль на правый борт, а Ламб — на левый, ну, как сговорились, черт подери! «Трингвалла» носом вошла в правый борт «Гейзера» под прямым углом чуть позади грота. Пароход оказался почти разрезанным пополам. Он продержался на плаву всего 7 минут... Смогли спустить три шлюпки, одна из них, кажется, перевернулась. С «Гейзером» ушло на дно более ста душ. Это было на вахте старпома, Моллер ушел спать за 2 часа до столкновения. Ламб в это время спал, вахту там тоже нес старпом. Да, если бы тогда не прочная таранная переборка «Трингваллы», было бы дело! Ведь судно Ламба тоже стало тонуть, а у него на борту, помимо команды, находилось почти полтысячи человек. Немцам еще здорово повезло, что в тот день «Трингвалла» повстречала в

Утром 2 июля 1898 г. «Ла Бургонь» вышла из Нью-Йорка в Гавр. На ее борту находились: 191 пассажир первого класса, 125 пассажиров второго класса, 281 — третьего класса и 128 членов экипажа — всего 725 человек. Среди пассажиров был известный русский борец Юсупов, который после выступления в Америке возвращался в Европу.

Вечером 3 июля на подходе к острову Сейбл судно попало в густой туман. Всю ночь на 4 июля лайнер шел в тумане полным ходом, неся ходовые огни и подавая туманные сигналы паровым гудком. Сейчас уже никто не сможет объяснить, почему «Ла Бургонь» шла в этом, столь оживленном, районе судоходства на большой скорости и почему она оказалась на 160 миль севернее трассы, рекомендованной для судов, идущих на восток. Фактически пароход оказался на трассе, рекомендованной для парусных судов, совершавших плавание из Европы в Америку. Пароходом командовал опытный и весьма уважаемый на французском флоте капитан Делонкль. Он пришел на службу в «Компани женераль трансатлантик» в 1894 г. лейтенантом военного флота, участвовал в морских кампаниях Франции в качестве флагманского адъютанта адмирала Баррера. В сорок четыре года он имел отличнейшую репутацию, орден Почетного Легиона, отличался огромной энергией, выдержкой, знанием морского дела и высокой культурой. На «Ла Бургони» Делонкль совершал свой второй рейс, а до этого командовал лайнерами «Ла Шампань» и «Нормандия». Но почему он проявил столь большую неосторожность в этом плавании, ответить трудно.

С рассветом 4 июля туман стал густым, как молоко, и впередсмотрящие с бака и фор-марса уже в 30 м не могли ничего различить. Но «Ла Бургонь», окутанная туманом, словно саваном, неслась 17-узловым ходом навстречу своей гибели. Мерно раздавался гулкий стук машины, и каждые 2 минуты уносились в туман протяжные гудки парохода.

Около 5 часов утра впередсмотрящий с марса «Ла Бургони» услышал звук туманного горна парусного судна. Матрос тут же доложил об этом на мостик вахтенному штурману. Все последующее произошло настолько быстро, что штурман Делинж не успел даже что-либо предпринять, чтобы разойтись с судном, сигнал с которого был услышан вблизи прямо по курсу. Увидев выступившие из тумана паруса, он положил руль лево на борт и дал машине сигнал «Товсь». Но суда столкнулись раньше, чем «Ла Бургонь» успела отвернуть в сторону или застопорить свою машину. Лайнер успел дать только гудок.