— Никогда не слыхал. — соврал я.

Однако, спрашивать совета о строительстве царства справедливости у отца политической подлости — это или глупость, или очень тонкий расчет, а глупой Дарла мне не показалась. Непроста, ох непроста Вы были, мисс Макмилан! Как бы теперь еще один вопрос задать, чтобы не выйти из принятого на себя образа?

— А что же, леди Элизабет… Неужто она такое дозволяла? — о, Небо, ты услышало мои молитвы! Ивар О'Раа задал именно тот вопрос, что вертелся у меня на языке.

— Нет, разумеется — она считает, что Дарле еще рано этим заниматься, да еще и без наставников. — девушка вздохнула. — Но что на самом деле родители знают о занятиях детей?

— Я Вас расстроил, сударыня. Прошу меня простить. — надо сворачивать эту беседу. Все что надобно я уже выяснил.

— Пустое. — Орли вздохнула снова, и перевела взгляд на портрет. — Какие все же тени… зловещие. Пойдемте, Ивар, мистеру О'Хара надо побыть одному.

Оставшись один я сел за стол и извлек из ящика свой давешний графический набросок. Вновь и вновь вглядываясь в него, я тщетно пытался осмыслить и сопоставить факты — тщетно. Что-то я, видимо, либо не знаю, либо же упускаю. И чего-то в этой схеме не хватает.

Итак, где все началось, и где все закончилось? Началось все в часовне, закончилось… Формально — на брусчатке перед донжоном. Часовня — донжон. Донжон — часовня. Часовня…

Карандаш словно сам скакнул меж этими двумя точками, нарисовал две параллельных пунктирных линии и изобразил меж ними арочный проход подземного хода. Черт возьми, а почему и нет? То, что о нем не знал Стампеде еще не означает, что известно о нем не было никому! Практически любой из тех, кто отмечен на схеме знаком вопроса, мог, не посещая зал с подъемником Отиса, прокрасться в часовню и вернуться обратно!

В которой инспектор Вильк и констебль О'Лонган опровергают версию Донала О'Хара, а Лехланн Мармадьюк умудряется изрядно обмишулиться.

— Да, эту возможность, надобно честно признать, я упустил. — произнес мистер Вильк.

После беседы с сэром Филтиарном он зашел ко мне, и, естественно, я не преминул поделиться с ним не только результатом беседы с Орли Килпатрик, но и своим соображением о подземном ходе между замком и часовней.

— Вы молодец, настоящий молодец, мистер О'Хара. — добавил он.

— Ну а у Вас, инспектор? — поинтересовался я. — Беседа с графом что-то дала?

— Не особо. — окружной околоточный развел руками. — Как и любой крупный промышленник, и он, и его компаньоны ведут дела по всему миру — в Австро-Венгерской империи в том числе, но дела эти имеют скорее характер разовых сделок. Единственный, кто имеет более или менее постоянные дела с австрийцами, это мистер Гринт — тот выкупил долю Круппов в Берндорфском металозаводе пару лет назад и теперь снабжает пол-Европы ложками из альпаки[32]. Кстати сказать, именно его добрые отношения с Альфридом Круппом подвигли Его Величество включить в кумпанство именно Гринта. Первоначально предполагались иные варианты.

— Вот как? Но я полагал, что Гринт и Крупп в некотором роде конкуренты. Не даром же этого пруссака прозывают «Пушечный король».

— Я, представьте себе, до сего дня тоже разделял это заблуждение. — Айвен Вильк остановился перед портретом сэра Ивара, который я позабыл завесить и всмотрелся в изображение. — А основной доход Круппу приносит все же не оружие, оказывается, а обычные железнодорожные колеса. А поскольку кумпанство будет заниматься и блиндированными поездами… Ну, Вы же понимаете, что есть деловые партнеры, а есть просто деловые партнеры, и вторых, в очереди на изготовление их заказов, первые, при необходимости, могут подвинуть.

— А что же, наша промышленность должного числа этих колес не выпускает? — удивился я.

— Да их никто столько, сколько нужно не выпускает. — инспектор потряс головой, словно отгоняя некую мысль, и вновь повернулся ко мне. — Рост числа заводов не поспевает за ростом числа линий чугунки.

— Никогда не думал, что так уж сложно построить завод. — пробормотал я.

— Да построить-то не сложно — каменщиков хватает. — усмехнулся мистер Вильк. — Только его еще и станками надо оснастить, а чтобы быстро оснастить несколько заводов, надобно поставить завод производящий станки, и на каждом из тех новых заводов обучить рабочих этими станками пользоваться, а обученных рабочих постоянно на другие заводы сманить норовят… Да Вы вспомните, тот же мистер Гринт об этом сегодня рассказывал.

Он усмехнулся.

— Я ведь помню ту стачку, что они с Фелтоном упоминали — аккурат за полгода до того, как меня сержант Сёкли в полицию сманил, она приключилась. По всему Дубровлину фабрики встали, а у Гринта и еще пары промышленников — нет. Его рабочие даже к нам, на завод мистера Парра, приходили драться, потому как из-за нашей стачки паровые машины для нового цеха были не готовы.

— Ну а им-то с того что? — удивился я.

— Без паровиков, ну или хотя бы водяного колеса, станки не запустить. — пояснил Айвен Вильк. — Нет работающих станков — нет работы, а нету работы, так нет и оплаты за нее. И тут всем ясно, что никак не хозяин фабрики виноват. До большого, скажу я Вам, мистер О'Хара, столкновения дойти могло.

— Однако не дошло? Полиция пресекла?

— Да нет. — он пожал плечами. — Приехал мистер Гринт, выслушал, чего общество от Парра требует, а требовали мы тогда повысить оплату немного, ну и так, кой-чего еще по мелочам, да тем, кто над его заказом трудился, включая помощника кочегара и мальчишку-уборщика, посулил от себя за окончание работ двойной оклад и, после, места на своих факториях. Бастовавших разом вдвое меньше стало, так что дальше им в драку лезть было не резон. Нда, помнится, я еще сожалел тогда очень, что в число счастливчиков не попал… Ладно, отвлекся я что-то. Итак, Вы предполагаете, что кто-то из обитателей замка мог прокрасться в часовню, и ожидать там мисс Макмилан?

— Да, хотя и не знаю для чего. — признал я.

— Разные могли быть причины — от встречи с сообщницей, коли уж версия с мистико-луддизмом не опровергнута, до желания обесчестить.

— Инспектор! — воскликнул я, чувствуя, что краснею.

— Да что такого? — удивился он. — Вы знаете, сколько в Дубровлине за день изнасилований происходит? И далеко не все их совершают преступники, да пьяная матросня, озверевшая без женщин за время плавания.

— Да в конце концов, кто-то мог просто неудачно подшутить, прокрасться и напугать девицу в склепе, прикинувшись привидением! — возмутился я.

— После чего оная девица так испугалась, что взбежала на вершину донжона и бросилась вниз? — хмыкнул мистер Вильк. — Маловероятно. Впрочем, Бог с нею, с причиной. Излагайте Вашу мысль дальше, прошу Вас.

— Извольте. Встреча, ожидаема ли она была для мисс Дарлы, или же нежданна, вынудила ее обратиться в бегство и искать защиты у хозяина замка. Вероятно, она собиралась сообщить сэру Филтиарну нечто такое, что оставлять ее в живых злоумышленнику было никак нельзя. — инспектор согласно кивнул на мои слова. — Положим, она была вовлечена в заговор в силу своей неопытности, а в беседе с сообщником осознала весь ужас того, что они собираются совершить. Могло такое быть?

— Вполне допускаю. Хотя не совсем ясно представляю, в чем мог состоять их план.

— В чем бы он не заключался, мы выясним это, когда схватим убийцу. — ответил я. — Итак, бедная, испуганная девушка бежит через весь двор, поднимается на хозяйский этаж, но, не найдя там графа, бросается на площадку донжона — я сам ей сообщил, что он может быть там. Тем временем преступник преследует ее сначала по подземному ходу, затем по второй лестнице, настигает и выкидывает между зубцами.

— Меж тем Мармадьюк утверждает, что никто за ней на площадку не поднимался. — заметил Вильк.

— А почему?.. — я аж задохнулся от неожиданности посетившей меня идеи. — Инспектор, дорогой мой, да отчего мы решили, что сам-то Мармадьюк злоумышленником и не является? Только оттого, что «убийца — дворецкий» это глупость, навязшая в зубах у мистера Гринта? Так пусть перестанет читать плохие романы! А, между тем, это именно он сопровождал хозяев при их поездках в Дубровлин. И сэр Филтиарн утверждает, что не видал его, когда выходил из кабинета, хотя он, якобы, в коридоре светильники зажигал!